Маленький лорд Фаунтлерой.
Глава IV. В АНГЛИИ

Глава IV
В АНГЛИИ

Только во время путешествия мать Цедрика сообщила ему, что не будет жить в одном доме с ним. Мальчик, услышав это, был так огорчен, что мистер Хевишэм сразу оценил предусмотрительность графа, пожелавшего, чтобы мать поселилась недалеко от сына и могла часто видеться с ним. Было ясно, что иначе он не вынес бы разлуки. Но миссис Эрроль так ласково, так нежно уговаривала его и дала ему почувствовать, что будет совсем близко около него, что в конце концов он успокоился.

- Мой дом недалеко от замка, Цедди, - повторяла она каждый раз, как только он затрагивал этот вопрос. - Я буду жить совсем близко от тебя, так близко, что ты будешь каждый день прибегать ко мне и станешь рассказывать мне столько интересных вещей. Какое это чудное место и как мы будем счастливы с тобой! Твой папа часто говорил мне о замке. Он очень любил его, и ты тоже его полюбишь.

- Ну, я бы его полюбил гораздо больше, если б ты жила там со мной, - отвечал маленький лорд, тяжело вздыхая.

Он решительно отказывался понимать, почему его дорогая мамочка не может жить в одном доме с ним, а миссис Эрроль не считала удобным объяснить ему причину такого решения.

- Я нахожу, что лучше не говорить ему об этом, - сказала она мистеру Хевишэму. - Все равно он не поймет как следует и только будет напрасно огорчен и оскорблен. Кроме того мне кажется, что он меньше будет любить графа, если узнает, что тот так сильно не любит меня. Он никогда не видел проявления ненависти и жестокости, и для него будет тяжелым ударом узнать, что кто-нибудь может ненавидеть меня. Он сам такой любящий, и я так дорога ему. Пускай узнает правду, когда подрастет. Это гораздо лучше и для графа. Это воздвигло бы стену между ними, хотя Цедди совсем ребенок.

Итак, Цедрик узнал только, что существует какая-то таинственная причина, почему его мама не может жить вместе с ним, которую он теперь не поймет, потому что слишком мал, и которую ему объяснят, когда он вырастет. Сначала он очень огорчился, но потом, под влиянием увещаний матери, рисовавшей ему лишь светлые картины его будущей жизни, он примирился со своей судьбой. Несмотря на это, мистер Хевишэм не раз видел, как мальчик, задумавшись, сидел на палубе и глядел на море, не по-детски вздыхая.

- Мне все это очень не нравится, - сказал он как-то мистеру Хевишэму, - вы не можете себе представить, как мне это не нравится. Но в жизни бывает много разных невзгод, с которыми нужно мириться! Так говорит Мэри, и я слышал, как мистер Гоббс тоже говорил это. К тому же Милочка желает, чтобы я жил с дедушкой, потому что, видите ли, все его дети умерли, а это так печально. Жалко человека, у которого все дети умерли, а один сын даже убился.

При знакомстве с маленьким лордом всех особенно восхищал тот серьезный тон, с которым он разговаривал со взрослыми. Вместе с употребляемыми им время от времени выражениями, не свойственными детям, и чрезвычайным простодушием и серьезностью его круглого детского личика - это было неотразимо. Он был такой миловидный мальчик, цветущий и кудрявый, что, когда он сидел, обняв колени своими пухленькими ручками, и вел серьезный разговор, слушатели его испытывали громадное наслаждение. Мало-помалу сам мистер Хевишэм привязался к нему и очень полюбил его общество.

- Значит, вы постараетесь полюбить старого графа? - спросил он его как-то.

- Конечно, - ответил Цедрик, - он мой родственник, и, разумеется, надо любить своих родственников; а кроме того, он очень добр ко мне. Если кто-нибудь делает для вас так много и хочет, чтобы у вас было все, что вы пожелаете, вы, конечно, станете любить его, хотя бы он не был вашим родственником. Ну, а когда он к тому же вам приходится родственником, вы будете его очень сильно любить.

- А как вы думаете, полюбит ли вас дедушка? - спросил мистер Хевишэм.

- Я думаю, что полюбит. Ведь, видите ли, я его родственник и, кроме того, сын его сына, да, наконец, как вы не понимаете, он уже любит меня, иначе разве он захотел бы, чтобы у меня было все, что я пожелаю, и разве послал бы за мной...

- Ого! Вы в этом уверены? - спросил адвокат.

- Конечно, разве вы этого не думаете? Ведь всякий дедушка должен любить своего внука.

Не успели пассажиры как следует оправиться после морской болезни и появиться на палубе, чтобы растянуться на качалках, как уже познакомились с романтической историей маленького лорда Фаунтлероя.

Все без исключения заинтересовались мальчиком, который бегал по палубе, говорил с матросами или расхаживал с матерью или с худощавым старым адвокатом. Он всем нравился и со всеми быстро становился на дружескую ногу.

Когда пассажиры ходили по палубе и шутили с ним, он выступал рядом с ними торжественной и важной походкой и весело отвечал на их шутки; дамы от души смеялись над его оригинальными выходками, а дети, с которыми он играл, приходили в восторг от разных игр, придуманных им самим. Но больше всего он подружился с матросами, которые рассказывали ему необычайные истории о морских разбойниках, ужасных кораблекрушениях и необитаемых островах. Они выучили его делать узлы из веревок и строить игрушечные кораблики. Он приобрел массу сведений о стеньгах и грот-мачте. В разговоре он стал часто употреблять разные матросские выражения и однажды ужасно насмешил группу пассажиров, сидевших на палубе и кутавшихся в платки и пальто, заявив с экспрессией:

- Пропадай мои распорки, как сегодня холодно!

Хохот присутствующих очень удивил Цедрика. Он слышал это выражение от одного старого моряка по имени Джерри, который и рассказывал ему удивительные происшествия, приключавшиеся с ним. Судя по его слонам, он совершил чуть ли не две-три тысячи путешествий, почта всегда оканчивавшихся крушением корабля у островов, густо населенных кровожадными людоедами.

Слушая рассказы об этих приключениях, можно было подумать, что его частями зажаривали и съедали не однажды и что не меньше пятнадцати или двадцати раз с него снимали скальп.

снял с него скальп ножом, сделанным из черепной кости вождя того племени. Он говорит, что это был самый ужасный момент в его жизни. Он до такой степени испугался, что волосы его стали дыбом, когда король стал размахивать своим ножом. Ужасный король прицепил их потом к своему поясу, и, представь себе, волосы так и продолжали стоять дыбом, напоминая собою волосяную щетку. Я никогда не слыхал ничего, подобного приключениям Джерри, и очень хотел бы рассказать о них мистеру Гоббсу.

Иногда, в дурную погоду, когда пассажиры прятались в каюты, группа взрослых друзей маленького лорда начинала просить его рассказать некоторые эпизоды из жизни мистера Джерри. Он с величайшим удовольствием и одушевлением тотчас же исполнял их желание, и можно с уверенностью сказать, что ни на одном пароходе, пересекавшем Атлантический океан, не бывало более популярного пассажира, чем маленький лорд Фаунтлерой. Всегда он благодушно и невинно готов был сделать все, что можно, чтобы оживить общество, и всех очаровывала та безыскусственная детская серьезность, с которою он делал это.

- Кажется, приключения Джерри интересуют их, - говорил он своей матери. - Что касается меня, то, извини меня, Милочка, я иногда не совсем доверяю им, хотя Джерри и говорит, что все это произошло с ним. Но если это произошло с ним, ладно, и все-таки это очень странно, и может быть, иной раз он что-нибудь позабыл и немного! ошибается; ведь его столько раз скальпировали. А человек, которого много раз скальпировали, должен стать забывчивым.

На одиннадцатый день после прощания со своим другом Диком Цедрик прибыл в Ливерпуль, а на двенадцатый день вечером он сел с матерью и мистером Хевишэмом в экипаж, который с вокзала повез их прямо в Корт-Лодж. Было уже темно, и потому они не могли рассмотреть дома. Цедрик заметил только, что они ехали по аллее, обсаженной высокими деревьями. Затем экипаж остановился у ярко освещенного подъезда.

Мэри приехала с парохода раньше их и стояла теперь с другими слугами в ожидании прибытия господ. Цедрик весело выпрыгнул из экипажа, увидел стоящую Мэри и с радостным криком бросился к ней.

- Как вы попали сюда раньше нас? - спросил он. - Милочка, посмотри, Мэри уже здесь, -воскликнул он, целуя девушку в ее грубую красную щеку.

- Я очень рада, что вы уже приехали, - тихо сказала миссис Эрроль. - По крайней мере, я не буду чувствовать себя такой одинокой!.. - Она протянула руку своей служанке, и та крепко пожала ее в знак полного сочувствия. Она хорошо понимала, какое одиночество должна будет чувствовать эта молодая мать, покинувшая свою родину и теперь отдающая своего ребенка.

Ожидавшие слуги с любопытством глядели на мальчика и его мать. Они уже много слышали о них обоих, помнили, как рассердился граф, узнав о женитьбе сына, прекрасно понимали причину, почему она будет жить здесь, а ребенок в замке, а также хорошо знали, что маленький лорд является наследником огромного состояния.

- Не легко будет жить этой крошке со сварливым дедом! - перешептывались они, глядя на мальчика.

Но, думая так, они еще не знали, какого рода маленький лорд был перед ними, они не понимали характера будущего графа Доринкорта.

Тем временем Цедрик, не дожидаясь, по обыкновению, посторонней помощи, быстро сбросил с себя пальто и стал осматривать огромную переднюю, увешанную по стенам картинами и оленьими рогами.

До сих пор он никогда не видал ничего подобного.

- Какой красивый дом, Милочка, не правда ли? Я очень рад, что ты будешь тут жить! Такой большой дом! - воскликнул он.

Действительно, это был большой дом в сравнении с домиком на бедной нью-йоркской улице, и притом очень красивый и веселый.

Мэри повела их наверх, в обширную, обитую ситцем спальню. В камине ярко горел огонь, а на белом меховом ковре спокойно спала большая белоснежная персидская кошка.

- Ее прислала вам экономка из замка, очень добрал женщина, - объяснила Мэри. - Она сама приготовила все для вас. Я видела ее всего несколько минут. Она рассказала, что очень любила капитана и горюет по нем. И она говорит, что кошка, которая спит на ковре, сделает комнату более уютной для вас. Она знала капитана Эрроля совсем маленьким мальчиком и рассказала мне, какой он был красивый и добрый и какой он стал, когда вырос, тоже добрый и ласковый со всеми. И я ей сказала, что капитан оставил после себя сына, такого же красивого и доброго, как он сам.

Переодевшись с дорога, они спустились по лестнице в другую большую комнату, с низким потолком и тяжелой мебелью, украшенной прекрасной резьбой; кресла были глубоки и имели высокие массивные спинки; полки и столы были с причудливыми украшениями. Огромная тигровая шкура лежала перед камином, по обеим сторонам которого стояли два кресла. Белая кошка, отправившись за Цедриком вниз, тотчас же последовала его примеру и разлеглась подле него на тигровой шкуре, точно собиралась ближе познакомиться с ним. Цедрик был очень доволен; он положил свою голову около кошки и так занялся ею, что совсем не обращал внимания на разговор матери с мистером Хевишэмом. Положим, они говорили вполголоса. Миссис Эрроль была очень взволнована и бледна.

- Можно ему переночевать со мною? Ведь ему не надо сегодня же быть в замке? - спросила она.

- Конечно, можно, - так же тихо ответил мистер Хевишэм. - Ему не надо уходить на ночь. Сейчас же после обеда я пойду в замок и сообщу графу о вашем приезде.

Миссис Эрроль посмотрела на сына. Он беспечно лежал на тигровой шкуре; огонь из камина освещал его золотистые кудри и раскрасневшееся хорошенькое личико; мальчик ласкал кошку, которая мурлыкала, видимо довольная нежной лаской ребенка. Миссис Эрроль слабо улыбнулась.

- Граф Доринкорт даже не подозревает, что он берет у меня, - грустно сказала она и посмотрела на мистера Хевишэма. - Пожалуйста, передайте ему, что я предпочитаю не брать у него денег.

- Как? Неужели вы отказываетесь от назначенного вам содержания? - с удивлением воскликнул мистер Хевишэм.

- Да, - ответила она просто. - Я не хотела бы получать от него денег. Я волею-неволею принуждена жить в его доме, потому что только здесь я могу быть близко к моему ребенку. Но у меня есть небольшие средства - их достаточно для скромного существования, и я лучше не возьму его денег. Он так не любит меня, и я поэтому буду чувствовать, будто за деньги продала ему Цедрика. А я ведь отдаю ему только потому, что люблю его достаточно сильно для того, чтобы ради его блага забыть о самой себе, а также и потому, что его отец хотел бы этого.

- Это очень неприятно! Граф рассердится и даже не поймет вас!

- А мне кажется, что поймет, если подумает хорошенько, - ответила миссис Эрроль. - В деньгах я не нуждаюсь и не желаю получать подачек от человека, который из ненависти ко мне берет у меня моего маленького мальчика, ребенка его сына.

Мистер Хевишэм задумался.

- Я передам ваши слова, - сказал он наконец.

Вскоре подали обед. Все сели за стол. Белая кошка преспокойно уселась на стуле подле Цедрика и сладко мурлыкала в продолжение всего обеда.

Когда поздно вечером мистер Хевишэм приехал в замок, его сейчас же попросили к графу, который сидел в кресле подле камина: его больная нога покоилась на стуле. Из-под сдвинутых бровей он зорко посмотрел на мистера Хевишэма и сразу почувствовал, что, несмотря на кажущееся спокойствие, старик сильно взволнован.

- Ну, что, приехали, Хевишэм? Что хорошего? - спросил он.

- Лорд Фаунтлерой и его мать находятся в Корт-Лодже. Они доехали благополучно и чувствуют себя отлично.

Старый граф что-то промычал и нетерпеливо задвигал рукою.

- Рад слышать это, - сказал он. - Пока прекрасно. Усаживайтесь. Возьмите стакан вина. Ну, что еще?

- Сегодня лорд Фаунтлерой останется у матери, а завтра я привезу его в замок.

Граф опирался локтем на ручку кресла; он поднял руку и закрыл глаза.

- Хорошо... Что дальше? Я просил вас не писать мне с дороги, а потому ничего не знаю. Что представляет из себя мальчишка? До матери мне нет дела. Какого сорта мальчуган?

Мистер Хевишэм отпил немного портвейна, который он налил себе, и осторожно произнес, держа стакан в руке:

- Трудно судить о характере семилетнего ребенка.

Граф был сильно предубежден, он быстро вскинул глазами и грубо вскричал:

- Невоспитанный, грубый дурак, должно быть? В нем сказывается американская кровь, не так ли?

- Я не думаю, чтобы американская кровь повредила ему, - сухо и взвешивая каждое слово, ответил мистер Хевишэм. - Я мало знаю детей, но мне кажется, что лора Фаунтлерой славный мальчик.

Мистер Хевишэм всегда взвешивал каждое свое слово и говорил очень хладнокровно, но на этот раз был суше и осторожнее обыкновенного. Ему пришла в голову хитрая мысль, что, пожалуй, будет лучше, чтобы граф не был подготовлен к первой встрече с внуком и судил о нем исключительно по собственному впечатлению.

- Здоров он? Хорошего роста? - спросил лорд.

- На вид очень здоров и довольно высок для своих лет, - ответил адвокат.

- Хорошо сложен и достаточно благообразен? - продолжал спрашивать граф.

и ясным розовым детским личиком.

- Красивый мальчик, мне кажется, красивее, чем обыкновенно бывают мальчики, милорд, хотя, возможно, я и плохой судья. Только, позволю себе заметить, вы найдете его несколько непохожим на большинство английских детей.

- Я не сомневался в этом, - прохрипел граф, страдая от приступа подагры. - Банда нахальных попрошаек - вот что представляют из себя американские дети. Я достаточно слышал об этом.

- Ну, нет, у него это не нахальство, - сказал мистер Хевишэм. - Мне трудно объяснить, в чем разница. Дело в том, что он больше жил среди взрослых, чем среди детей, а потому чисто детская наивность уживается у него с преждевременной серьезностью.

- Просто американская наглость! - настаивал старый граф. - Они это, конечно, называют ранним развитием и детской непринужденностью! Нахалы, и больше ничего...

Мистер Хевишэм отпил еще немного вина. Он вообще редко возражал благородному лорду, в особенности во время приступа подагры. В такие минуты всегда было лучше оставлять его одного. Несколько минут длилось молчание. Нарушил его мистер Хевишэм.

- У меня к вам поручение от миссис Эрроль, - заметил он.

- Не хочу слышать ни о каких ее поручениях, - закричал граф. - Чем меньше буду слышать о ней, тем лучше...

- А между тем это очень важно: дело в том, что она отказывается от содержания, которое вы хотите назначить ей.

- Что такое? - спросил видимо озадаченный графу- Что такое?

Мистер Хевишэм повторил свои слова.

- Она говорит, что в этом нет необходимости, тем более что отношения между вами далеко не дружественные...

- Не дружественные! - дико закричал лорд. - Еще бы, не дружественные! Я ее просто ненавижу! Корыстолюбивая, крикливая американка! Видеть ее не хочу!..

- Вы вряд ли имеете основания называть ее корыстолюбивой, милорд, - возразил мистер Хевишэм. - У вас она не только ничего не просит, но даже не принимает предложенных вами денег.

- Все это только для того, чтобы порисоваться! - бурчал благородный лорд. - Она хочет обойти меня, хочет, чтобы я увидал ее. Она воображает очаровать меня своим умом. Ничего подобного! Все это лишь американская беззастенчивость! Я не желаю, чтобы она жила как нищая у ворот моего парка. Она мать мальчика, она занимает известное положение и потому должна жить соответственным образом. Она должна получать деньги, хочет она этого или нет!

- Но она не будет их тратить, - вставил мистер Хевишэм.

хочет восстановить против меня мальчика. Воображаю, чего только она ему обо мне не наговорила!

- Вы ошибаетесь, милорд, - возразил мистер Хевишэм. - У меня есть другое поручение, которое вам докажет, что она этого не сделала.

- Слышать о нем не хочу! - кричал граф, задыхаясь от гнева и возбуждения.

Но мистер Хевишэм тем не менее изложил и это поручение:

- Она просит вас не говорить лорду Фаунтлерою ничего такого, что дало бы ему понять, что вы разлучили ело с нею ввиду своего плохого отношения к ней. Мальчик очень любит мать, и она уверена, что это воздвигло бы стену между вами. Она утверждает, что он не может понять этого и станет бояться вас или, во всяком случае, меньше любить. Она ему объяснила, что он слишком мал. чтобы понять, почему так сделано, и что ему объяснят это, когда он подрастет. Она хочет, чтобы при вашем первом свидании никакой тени не было между вами.

- Что такое? - воскликнул он, все еще задыхаясь. - Что такое? Неужели вы думаете, что она ничего не сказала своему сыну?

в него хотя бы тень сомнения на ваш счет. И так как, будучи в Нью-Йорке я в точности исполнял все ваши указания, он, без сомнения, считает вас образцом великодушия.

- Считает? Так ли это? - усомнился граф.

- Даю вам слово, что мнение лорда Фаунтлероя о вас будет зависеть исключительно от вас самих. И если вы позволите мне высказать свое мнение, то я думаю, что вы больше расположите мальчика к себе, если постараетесь не отзываться резко об его матери.

- Да, но эти семь лет он провел неразлучно с матерью, и она является единственной его привязанностью, - возразил мистер Хевишэм.