Таинственный сад.
Глава ХХIII

Глава ХХIII

На следующее утро, как только дети пришли в сад, Колин сейчас же послал за Беном. Бен скоро пришел и застал раджу стоявшим под деревом, с очень гордым видом, но и с милой улыбкой на лице.

- Доброго утра, Бен Уэтерстафф, - сказал он. - Я хочу, чтобы ты, и Мери, и Дикон стали рядом и выслушали меня, потому что я хочу сказать вам нечто очень важное.

- Слушаю, сэр! - ответил Бен, дотронувшись рукою до лба. (Когда-то, мальчиком, он убежал из дому, поступил на корабль и много путешествовал, поэтому он умел отвечать как матрос.)

- Я собираюсь сделать научный опыт, - пояснил раджа. - Когда я вырасту большой, я буду ученый и сделаю важные открытия; и я хочу начать теперь с этого опыта.

- Слушаю, сэр! - быстро ответил Бен, хотя в первый раз в жизни слышал о научных открытиях.

Мэри тоже в первый раз в жизни слышала об этом, но сразу же начала догадываться, что, несмотря на свои странности, Колин читал об очень многих удивительных вещах и потому умел говорить очень убедительно. Когда он подымал голову и устремлял на вас свои удивительные глаза, вы точно против воли начинали верить ему, хотя ему шел всего одиннадцатый год. В эту минуту он говорил особенно убедительно, потому что вдруг почувствовал прелесть того, что произносит речь, "как большой".

- Важные научные открытия, которые я сделан", - продолжал он, - будут касаться волшебной силы. Волшебство - это великая вещь, про которую знает очень мало людей, да и те из старинных книжек; Мэри тоже знает немножко, потому что она родилась в Индии, где есть факиры. Я думаю, что Дикон тоже обладает волшебной силой, хотя сам не знает этого. Он привораживает животных и людей. Я никогда не позволил бы ему прийти ко мне, если бы он не был чародей, который привораживает животных... и мальчиков, потому что мальчик - животное. Я уверен, что волшебная сила есть во всем, но только мы все недостаточно умны, чтобы покорить ее и заставить служить вам, как электричество, и лошадь, н пар.

Все это звучало так внушительно, что Бен заволновался и никак не мог смолчать.

- Так, так, сэр! - сказал он, стараясь выпрямиться.

- Когда Мэри отыскала сад, он казался совсем мертвым, - продолжал оратор. - Потом что-то начало выталкивать зеленые острия вверх из земли и делать предметы... из ничего; в один день там их не было, а в другой они уже были. Я прежде никогда не следил ни за чем, и меня взяло любопытство. Ученые люди всегда любопытны, и я буду ученым. Вот я и говорю себе: что это такое, что это такое? Это нечто; не может быть, чтоб это было ничто. Я не знаю имени этому и называю это волшебной силой. Я никогда не видел, как восходит солнце, но Мэри и Дикон видели, и из их рассказов я понял, что это тоже волшебная сила. Что-то толкает солнце и тянет его. Это волшебная сила всегда что-нибудь толкает, или тянет, или делает предметы из ничего. Все создает она - листья, деревья, цветы, и птиц, и белок, и лисиц, и людей. Значит, она повсюду вокруг нас, в этом саду, во всех местах. Волшебная сила в этом саду заставила меня встать, и теперь я знаю, что буду жить и вырасту большой. Я сделаю научный опыт, постараюсь достать немного волшебной силы и вобрать в себя... а потом заставлю ее тянуть и толкать меня и сделать меня сильным. Я не знаю, как это делается... но мне кажется, что если всегда думать о ней и звать ее, она, может быть, придет. Может быть, это только первоначальный способ найти ее... Когда я в первый раз захотел попробовать стать на ноги, Мери говорила про себя, скоро-скоро: "Ты можешь это сделать, можешь!" Я и сделал. Конечно, я и сам должен был стараться, но ее заклинания помогли мне, и Дикона - тоже. Теперь я каждое утро, каждый вечер - и днем тоже, когда только вспомню, - буду говорить: "Во мне волшебная сила! Она меня делает здоровым! Я буду такой же сильный, как Дикон!" И вы должны делать то же самое. Это мой опыт. Ты тоже поможешь, Бен?

- Слушаю, слушаю, сэр! - сказал Бен.

- Если мы будем каждый день делать это, мы увидим, что будет, и узнаем, удался ли опыт или нет. Когда учишься, ведь повторяешь одно и то же много раз и столько думаешь об этом, что оно навсегда остается у тебя в мозгу; мне кажется, что и с волшебной силой будет то же самое. Если постоянно звать ее, чтоб она пришла и помогла тебе, то она станет частью тебя самого и останется в тебе и будет все делать.

- Я однажды слышала, как один офицер в Индии рассказывал моей матери, что факиры иногда повторяют те же самые слова тысячи и тысячи раз, - сказала Мери.

- А я слышал, как жена Джема Феттльуорта повторяла одно и то же тысячу раз, называя Джема пьяницей, - сурово сказал Бен. - Конечно, из этого всегда что-нибудь выходит. Он ей задал хорошую встрепку, пошел в таверну "Синего льва" и там напился, как лорд.

Колин сдвинул брови и несколько минут напряженно думал, потом вдруг ободрился.

- Видишь, что-нибудь да вышло из этого, - сказал он. - Она пустила в ход дурные чары, и сделалось так, что он ее поколотил. А если бы она пустила в ход настоящие чары, добрые, и сказала бы ему что-нибудь хорошее, он, может быть, не напился бы, как лорд, и, пожалуй, купил бы ей новый чепец.

Бен засмеялся, и в его маленьких старческих глазах виделось одобрение.

- Ты умный парень, м-р Колин, - сказал он. - Когда я в следующий раз увижу Бесс Феттльуорт, я намекну ей, что волшебная сила может для нее сделать. Она была бы очень рада, если бы удался твой ученый опыт, и Джем тоже был бы рад.

Дикон стоял и слушал "лекцию", и в его круглых глазах светилось восторженное любопытство. Орех и Скорлупка сидели на его плечах, а на руках он держал длинноухого белого кролика, нежно поглаживая его.

- Как ты думаешь, удастся опыт? - спросил его Колин.

Дикон улыбнулся своей широкой улыбкой.

- Конечно, удастся, - ответил он. - Она подействует - все равно как семена, когда их греет солнце... Подействует наверное. Начать теперь?

Колин и Мери были в восторге. Увлекшись воспоминаниями о факирах на картинках, Колин посоветовал всем усесться, скрестив ноги, под деревом, которое образовало нечто вроде балдахина.

- Это будет похоже, как будто мы сидим в храме, - сказал Колин. - Я немного устал, и мне хочется сесть.

- Ты не должен начинать так, - сказал Дикон. - не говори, что ты устал, а то, пожалуй, все испортишь.

Колин обернулся и посмотрел прямо в его невинные голубые глаза.

- Это верно, - сказал он медленно. - Я должен думать только о волшебной силе.

возмущался и даже был польщен, что его призвали на помощь. Мери чувствовала какой-то торжественный восторг. Дикон все еще держал на руках кролика, но, вероятно, сделал какой-нибудь волшебный, неслышный знак, потому что, когда он уселся, скрестив ноги, как все остальные, ворона, лисица, ягненок и белки медленно приблизились и преспокойно уселись, образуя часть кружка.

- "Твари" тоже пришли, - серьезно сказал Колин, - они хотят помочь нам.

Колин был прекрасен, как казалось Мери; он держал голову высоко, как будто чувствуя себя каким-то жрецом, в глазах его было удивительное выражение, лучи солнца падали на него сквозь балдахин листвы.

- Теперь мы начнем, - сказал он. - Мери, нам надо качаться взад и вперед, как будто дервишам?

- Я не могу качаться взад и вперед, - сказал Бен, - у меня ревматизм.

- Волшебная сила отнимет его у тебя, - сказал Колин тоном верховного жреца, - а до тех пор мы не будем качаться, мы будем только петь.

- Я не умею петь, - ворчливо сказал Бен. - Я только раз попробовал, и меня выгнали из церковного хора.

Никто не улыбнулся: все они были слишком серьезны! Ни тени улыбки не появилось на лице Колина; он думал только о волшебной силе.

- Ну, так я буду петь... Солнце сияет, солнце сияет, - заговорил он нараспев, - это волшебная сила. Цветы растут, корни шевелятся - это волшебная сила. Быть живым - это волшебство; быть сильным - это волшебство. Волшебная сила во мне; волшебная сила во мне; она во мне, она во мне. Она во всех нас. Она в спине Бена. Волшебная сила, приди и помоги!

Он повторил все это много раз. Мери слушала, как очарованная; все это казалось ей очень странным и чудесным, и ей хотелось, чтобы он продолжал. Бэн чувствовал, что на него нападает приятная сонливость; гудение пчел в цветах смешивалось с певучим голосом, сливаясь в усыпляющий, ленивый шум. Дикон сидел, скрестив ноги, со спящим кроликом на руках; одна рука его лежала на спине ягненка. Сажа столкнула белку и сидела на его плече, крепко прижавшись к нему и закрыв глаза. Наконец Колин остановился.

- Теперь я хочу обойти сад кругом, - заявил он.

Голова Бена только что свесилась на грудь, и он внезапно поднял ее.

- Ты спал! - сказал Колин.

- Ничего подобного! - бормотал Бен. - Проповедь была хорошая... - Он еще не совсем очнулся от сна.

- Да ты не в церкви, - сказал Колин.

- Нет! Кто говорит, что в церкви? Я все слышал. Ты сказал, что у меня в спине волшебная сила... А доктор говорит, что это ревматизм...

Раджа махнул рукою.

- Это не та волшебная сила, это злая... Тебе станет лучше. Я не позволю тебе вернуться к твоей работе. А завтра приходи опять.

- Я бы хотел посмотреть, как ты обойдешь вокруг сада, - проворчал Бен. Он был упрямый старик и не очень верил в волшебную силу; поэтому он решил, что, если его отошлют, он взберется на свою лестницу и будет смотреть чрез стену, чтобы быть готовым вернуться, если бы Калин споткнулся.

Раджа разрешил ему остаться, и они образовали "процессию". Это действительно походило на процессию. Во главе ее шел Колин; рядом с ним с одной стороны шла Мери, с другой - Дикон. Бен шел позади, а за ним тянулись "твари": овца и лисица старались держаться поближе к Дикону, белый кролик скакал за ними, иногда останавливаясь пощипать чего-нибудь, а Сажа выступала так торжественно, как будто ей поручен был надзор за всеми.

Процессия двигалась очень медленно, но с достоинством; пройдя несколько ярдов, она останавливалась отдохнуть. Колин опирался на руку Дикона, и Бен тайком следил за ним, но Колин иногда снимал свою руку и делал несколько шагов сам. Он все время высоко держал голову, и вид у него был очень важный.

Не было никакого сомнения, что его действительно что-то поддерживало и укрепляло. Он садился на скамьях в альковах, раза два сел на траву и несколько раз останавливался на дорожке и опирался на Дикона, но не хотел поддаваться до тех пор, пока не обошел вокруг всего сада. Когда он вернулся к дереву-балдахину, у него был торжествующий вид и щеки его горели.

- Я сделал это! Волшебная сила подействовала! - сказал он. - Это мое первое научное открытие.

- А что скажет доктор Крэвен? - вырвалось у Мери.

- Ничего он не скажет, - ответил Колин, - потому что ему ничего не расскажут. Это будет самая великая тайна. Никто ничего не должен знать до тех пор, пока а не стану такой сильный, что буду ходить и бегать, как всякий другой мальчик. Меня каждый день будут привозить сюда в кресле и увозить отсюда тоже в кресле. Я не хочу, чтобы люди шептались и задавали вопросы, и не хочу, чтобы мой отец услышал про это, пока опыт не удастся совсем. А тогда, если он приедет назад в Миссельтуэйт, я вдруг войду к нему в кабинет и скажу: "Вот я! Я такой же, как всякий другой мальчик. Я теперь совсем здоров и вырасту большой. И все это сделал... научный опыт!"

Колин сиял торжеством. Он, наконец, уверовал в то, что выздоровеет, а это значило, что битва была наполовину выиграна, хотя он этого не знал. И мысль, которая возбуждала и укрепляла его больше, чем всякая другая, - была мысль о том, какой вид будет у его отца, когда он увидит, что у него есть сын, такой же стройный и сильный, как сыновья других отцов. Одним из глубоких огорчений его болезненного прошлого было чувство отвращения к самому себе за то, что он был хилый мальчик, отец которого боялся смотреть на него.

- Он должен будет поверить, - сказал Колин. - А я еще вот что сделаю: после того, как начнет действовать волшебная сила, и прежде чем я начну делать научные открытия, я сделаюсь атлетом.

Колин строго посмотрел на него.

и сделаю важные открытия.

- Прошу прощения, сэр, - ответил Бен. - Я должен был понять, что это не шутка.