Хлев Евы
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Хлев Евы

Хлевъ Евы

Следя голоднымъ взоромъ за варкою риса въ котелке, косари фермы слушали дядю Корречола, коренастаго старика съ видневшеюся изъ подъ полуразстегнутой рубашки копною седыхъ волосъ на груди.

Красныя лица, загоревшiя на солнце, светились отблескомъ пламени очага. Тела были влажны отъ пота после трудового дня, насыщая грубымъ запахомъ жизни горячую атмосферу кухни. Въ открытую дверь фермы, подъ фiолетовымъ небомъ, на которомъ загорались первыя звезды, виднелись въ полумраке сумерекъ бледныя и неясныя поля. Некоторыя изъ нихъ были уже сжаты и испускали изъ трещинъ своей коры дневной жаръ, другiя были покрыты волнующимся моремъ колосьевъ, колыхавшимся подъ первымъ дуновенiемъ ночного ветерка.

Старикъ жаловался на ломоту въ костяхъ. Какъ тяжело зарабатывать хлебъ! И нетъ выхода изъ этого положенiя: бедные и богатые всегда будутъ существовать, и тому, кто рождается, чтобы быть жертвою, остается только покориться. Еще бабушка говорила ему, что въ этомъ виновата Ева, первая женщина... Въ чемъ только не виноваты эти женщины?

И видя, что товарищи по работе, изъ которыхъ многiе знали его еще мало, выказывали любопытство по отношенiю къ вине Евы, дядя Корречола началъ разсказывать на образномъ валенсiанскомъ наречiи о проделке, сыгранной первою женщиною съ бедными людьми.

* * *

Это произошло не раньше и не позже, чемъ несколько летъ посде того, что непокорная чiета была изгнана изъ Рая съ приговоромъ добывать себе хлебъ трудомъ. Адамъ проводдоъ дни, копаясь въ земле и дрожа за урожай. Ева шила на пороге фермы нижнiя юбки изъ листьевъ... и каждый годъ у супруговъ прибавлялось по ребенку, такъ что постепенно образовался целый рой ртовъ, которые умели только просить хлеба, причиняя заботы отцу.

Время отъ времени въ ихъ краяхъ порхалъ какой-нибудь серафимъ, являвшiйся взглянуть на мiръ, чтобы разсказать Господу Богу, какъ идутъ дела тамъ внизу после грехопаденiя.

- Деточка!.. Миленькiй!.. - кричала Ева съ самой очаровательной улыбкой, - ты прилетелъ сверху? Какъ поживаетъ Господь Богь? Когда будешь говорить съ Нимъ, скажи, что я раскаиваюсь въ своемъ непослушанiи. Какъ чудно мы проводили время въ раю! Скажи Ему, что мы много работаемъ, и хотели бы только снова увидеть Его, чтобы убедиться въ томъ, чтг Онъ пересталъ сердиться на насъ.

- Твоя просьба будетъ исполнена, - отвечалъ серафимъ и исчезалъ въ облакахъ почти мигомъ, двумя взмахами крыльевъ.

Подобныя посланiя Евы были не редкостью, но оставлялись безъ последствiй. Господь былъ попрежнему невидимъ и, судя по сведенiямъ, ушелъ съ головою въ устройство своихъ безконечныхъ владенiй, что не оставляло Ему ни секунды свободнаго времени.

Однажды утромъ передъ фермою остановился небесный вестникъ:

- Послушай, Ева, возможно, что Господь спустится сегодня на землю сделать маленькую прогулку, если будетъ хорошая погода. Прошлую ночь въ разговоре съ архангеломъ Михаиломъ Онъ спросилъ: - А что поделываютъ эти погибшiе?

Ева была, какъ громомъ, поражена этою честью. Она подняла крикъ, зовя Адама, который работалъ на соседнемъ поле, по обыкновенiю согнувъ спину. Что за суета поднялась въ доме! Какъ накануне деревенскаго праздника, когда женщины возвращаются изъ Валенсiи съ покупками, Ева подмела и вымыла сени, кухню и жилыя помещенiя, положила на кровать новое одеяло, вымыла стулья мыломъ и пескомъ, и, занявшись затемъ туалетомъ семьи, надела свое лучшее платье, а Адаму подала куртку изъ листьевъ смоковницы, сшитую ею для воскресенiй.

Она воображала уже, что все готово, когда ея вниманiе было привлечено криками ихъ многочисленнаго потомства. Ихъ было двадцать или тридцать человекъ... или Богъ знаетъ сколько. И какъ они были некрасивы и противны! Только имъ и принимать Всемогущаго! Волосы всклокочены, носы въ струпьяхъ, глаза залеплены гноемъ, на телахъ кора грязи.

- Какъ я выведу эту грязную ораву! - кричала Ева. - Господь скажетъ, что я неряха, дурная мать. Еще бы! Ведь мужчины не знаютъ, что значитъ возиться съ такой кучей ребятъ.

После многихъ колебанiй, она выбрала своихъ любимцевъ (у какой матери ихъ нетъ!), вымыла трехъ покрасивее другихъ и загнала въ хлевъ съ помощью пинковъ остальное жалкое и паршивое стадо, заперевъ его, несмотря на протесты.

Было уже время. Снежно-белое светящееся облако спускалось съ неба, и воздушное пространство трепетало отъ шума крыльевъ и мелодiи терявшагося въ безконечной дали хора, повторявшаго съ мистическимъ однообразiемъ; "Осанна, Осанна!" Они уже казались ногами земли, уже шли по дороге, окруженные такимъ сiянiемъ, что, казалось, все небесныя звезды спустились на землю погулять по хлебнымъ полямъ.

Сперва явилась группа архангеловъ, почетный караулъ. Они обнажили огненные мечи, сказали несколько любезностей по адресу Евы, уверяя, чго она нисколько не постарела и еще очень свежа. Затемъ они разсеялись по полямъ съ непринужденностью воиновъ, влезая на смоковницы, въ то время, какъ Адамъ проклиналъ ихъ внизу, считая хлебъ потеряннымъ.

Затемъ явился Господь. Его борода сверкала серебромъ, а на голове былъ треугольникъ, сiявшiй, точно солнце. За нимъ шелъ Святой Михаилъ и все министры и высшiе чиновники небеснаго двора.

Господь встретилъ Адама добродушною улыбкою, а Еву потрепалъ по подбородку и сказалъ:

Тронутые такою приветливостью, супруги предложили Господу Богу кресло. Что это было за кресло, дети мои! Широкое, удобное, изъ крепкаго дерева, съ сиденьемъ изъ тончайшаго испанскаго дрока; однимъ словомъ такое кресло можетъ быть только у деревенскаго священника.

Усевшись поудобнее, Господь сталъ разспрашивать Адама про его дела и узналъ, какъ ему тяжело зарабатывать на содержанiе семьи.

- Прекрасно, прекрасно, - говорилъ Онъ. - Это научитъ тебя не слушать советовъ жены. Ты воображалъ, что тебе будетъ житься такъ же привольно, какъ въ Раю? Страдай, сынъ мой, работай и обливайся потомъ. Такъ ты выучишься уважать старшихъ.

Но раскаявшись въ своей строгосiи, Господь добавилъ добродушнымъ тономъ:

- Что сделано, то сделано, и мое проклятiе должно осуществиться. Я только держу данное слово. Но разъ Я вошелъ въ вашъ домь, то не хочу уйти, не оставивъ воспоминанiя о своей доброте. Ну-ка, Ева, пусть эти дети подойдутъ поближе.

Трое ребятишекъ выстроились въ рядъ передъ Всемогушимъ Творцомъ, который некоторое время внимательно разглядывалъ ихъ.

- На тебе, - сказалъ онъ первому очень серьезному толстяку, слушавшему Его съ нахмуренными бровями и засунутымъ въ носъ пальцемъ, - на тебе будетъ лежать обязанность судить тебе подобныхъ. Ты будешь издавать законы, определять, что такое преступленiе, меняя мненiе каждый векъ, и подводить всехъ преступниковъ подъ одно правило, что равносильно тому, чтобы лечить всехъ больныхъ однимъ лекарствомъ.

Затемъ Онъ указалъ на другого, бойкаго брюнетика, не разстававшагося съ палкою, которою онъ лупилъ своихъ братьевъ.

- Ты будешь воиномъ, полководцемъ. Ты будешь водить за собою людей, какъ стадо на бойню, и тебя будутъ темъ не менее превозносить. Видя тебя забрызганнымъ кровью, люди будутъ восхищагься тобою, какъ полубогомъ. Если другiе будутъ убивать, то они окажугся преступниками; если же ты убьешь, ты будешь героемъ. Заливай поля кровью, проходи по городамъ съ огнемъ и мечомъ, разрушай, убивай, и поэты будутъ воспевать тебя, а историки описывать твои подвиги. Те же, которые сиелаютъ то же самое, что ты, не будучи тобою, будутъ закованы въ кандалы.

Господь подумалъ съ минуту и обратился къ третьему:

- Ты накопишь богатства земныя, будешь коммерсантомъ, будешь давать деньги въ долгъ королямъ, обращаясь съ ними, какъ съ равными, и если ты разоришь целый городъ, то мiръ будетъ восхищаться твоею ловкостью.

Бедный Адамъ плакалъ отъ благодарности, тогда какъ Ева, дрожа отъ безпокойства, хотела сказать что то, но не решалась. Материнское сердце мучмлось угрызенiями совести; она думала о запертыхъ въ хлеву бедняжкахъ, которые оказывались исключенными при дележе благодеянiй.

- Я приведу ихъ ему, - говорила она шопотомъ мужу.

А тотъ, робкiй по природе, протестовалъ тоже шопотомъ:

- Это было бы дерзостью. Господь разгневается.

Въ это время архангелъ Михаилъ, явившiйся неохотно въ домъ этихъ грешниковъ, какъ разъ заторопилъ своего повелителя:

- Господи, уже поздно.

Господь всталъ, и свита архангеловъ спустилась съ деревьевъ и подбежала, чтобы стать во фронтъ при выходе Его.

Ева, побуждаемая угрызенiями совести, подбежала къ хлеву и открыла ворота.

- Господи, у меня есть еще дети. Дай что-нибудь и этимъ бедняжкамъ.

Всемогущiй Творецъ съ изумленiемъ погляделъ на эту грязную и паршивую детвору, которая копалась въ навозе, точно кучка червей.

- Хоть что-нибудь, Господи, дай имъ, что хочешь. Что будутъ делать эти бедняжки на земле?

Господу хотелось уйти, и Онъ вышелъ съ фермы.

- Ихъ судьба уже предопределена, - сказалъ Онъ матери. - Ихъ обязанность будетъ состоять въ томъ, чтобы служить другимъ и содержать ихъ.

* * *