Дон Карлос.
Том 1. Часть 2.
XXII. Неожиданный гость

XXII. Неожиданный гость

Дукеза сидела в своей ложе, в стеклянном зале, с удовольствием и гордостью разглядывая толпу гостей, великолепие обстановки и сцену.

Губы ее тихонько шевелились, дукеза Кондоро по обыкновению говорила сама с собой. Цвет ее носа показывал, что она опять предалась любимому занятию.

На ней было фиолетовое шелковое платье, ожерелье из драгоценных камней того же цвета и вуаль на седоватых волосах, но весь этот богатый наряд сидел так небрежно, во всей ее фигуре было видно такое полное отсутствие заботы о себе, что прежней герцогини невозможно было узнать. В этой старухе все говорило о том, что былые манеры утрачены, что она отвыкла теперь от порядочного общества, потому что слишком долго жила на самом дне.

залы все время были полны посетителей.

Главной притягательной силой салона дукезы были несколько хорошеньких женщин полусвета, среди которых особенной красотой и грацией отличалась одна, лег шестнадцати.

Никто не знал ее настоящего имени, все звали ее просто Альмендрой, Миндальным Цветком. Сна была родом из Гранады. Многих знатных донов очаровала она своей стройной фигурой, роскошными формами, блестящими черными волосами, огнем темных глаз и тонко очерченным личиком, многих отличала в свою очередь и Альмендра, но никто не мог похвастать более близкими отношениями с ней.

Это казалось очень странным, так как Миндальный Цветок, принадлежа к полусвету, всегда являлась в великолепных костюмах и дорогих украшениях.

Убранством своего будуара и образом жизни она могла соперничать с любой графиней или герцогиней.

С недавнего времени Миндальный Цветок стала каждую ночь появляться в салоне дукезы. Восхитительно прекрасная, она входила в зал с уверенностью королевы и с бешеным наслаждением предавалась танцам. Но вдруг Альмендра исчезла, прошло несколько недель, а ее все не было в салоне! Кругом громко заговорили об этом, доискиваясь причины, так как многочисленные посетители вечеров дукезы только затем и приезжали, чтобы посмотреть на красавицу. Кому удавалось побыть возле нее и заслужить несколько приветливых слов, тот гордился, как будто получил особенный знак отличия, а кому доставалось танцевать с ней, тот уже, верно, был лучшим танцором, в продолжение нескольких минут он пользовался завидным счастьем видеть так близко это прекрасное лицо.

Все посетители салона и все знатные доны Мадрида знали, что у Миндального Цветка есть постоянный поклонник, маркиз де лас Исагас, молодой, чрезвычайно богатый офицер, который с ума сходил от нее, сорил деньгами и исполнял каждую ее прихоть. Разумеется, посещение Альмендрой салона дукезы было ему неприятно, но ей очень этого хотелось, и он, скрепя сердце, каждый вечер ехал с ней туда из оперы.

Квартира ее в бельэтаже, на Пуэрто-дель-Соль, была так роскошно отделана, что самые знатные дамы не пренебрегали приезжать, когда Альмендры не бывало дома, посмотреть на обстановку, камеристка водила их везде и показывала комнаты.

Особенно замечателен был будуар. В гардеробной, подобранные по оттенкам цветов, висели самые модные костюмы, выписанные из Парижа.

Внезапное исчезновение прекрасной царицы салона произвело сильное волнение среди посетителей вечеров дукезы. Думали, не заболела ли Альмендра? Однако некоторые из мужчин видели ее в опере с маркизом. Возникли споры и предположения.

В тот вечер, о котором мы хотим рассказать, в салоне распространился слух, не только вполне объяснявший дело, но и настолько интересный сам по себе, что быстро облетел залы.

Одна знакомая Миндального Цветка разузнала все и вследствие этого сделалась героиней дня или, лучше сказать, ночи. Общее внимание было обращено теперь на нее. Живая, резвая Пепилья, воспользовавшись минутой, когда Миндальный Цветок разоткровенничалась в порыве до тех пор неизвестного ей чувства, выспросила все, что хотела знать, и теперь очень выгодно этим пользовалась: всякий, кто хотел услышать историю прекрасной Альмендры, должен был ставить бутылку шампанского.

Сама дукеза проявила большой интерес к исчезновению Миндального Цветка и пригласила Пепилью к себе в ложу, чтобы послушать ее рассказ.

-- Миндальный Цветок не могла лучше позабавить нас, как придумать такую комедию, - начала она, смеясь, - ах, сеньора дукеза, вы не можете себе представить, какая умная эта Альмендра, как она хорошо все рассчитала! Заметив, что звезда ее начинает бледнеть, она придумала такую штуку, которая снова сделала ее героиней дня! О, Альмендра мастерица! Она разыгрывает теперь несчастную влюбленную... Ха-ха-ха!.. Просто умрешь со смеху!

-- Да разве она уже разошлась с маркизом? - спросила дукеза.

-- Как можно! Миндальный Цветок знает ему цену, ведь он тратит на нее полмиллиона в год, - отвечала Пепилья.

-- Так отчего же она перестала приезжать в салон?

 А, тут важная причина! Альмендра уверяет, что салон перестал развлекать ее с тех пор, как она влюбилась. Но поверьте, долго она не выдержит.

-- Кто же, однако, предмет ее любви, и как это случилось?

-- Я сегодня была у нее и нашла сильно изменившейся, такая печальная, убитая! Но все это одна комедия, сеньора дукеза. Мы позавтракали, и Альмендра сделалась разговорчивее. Тут-то я и узнала причину ее перемены. Тихонько вздыхая, она рассказала мне следующее: на днях вечером она пошла пешком, что очень редко с ней случается, к своему ювелиру и, проходя по одной из улиц недалеко от Пуэрто-дель-Соль, заметила вдруг, что потеряла очень дорогую серьгу.

В эту минуту к ней подошел какой-то необыкновенно высокий стройный мужчина, с чрезвычайно благородной и важной осанкой, как она говорила. У него была роскошная темно-русая борода и такие выразительные глаза, что взгляд их проник в самую глубину ее души. Он нашел серьгу и подал ей. Она поблагодарила, у них завязался короткий разговор. На следующий вечер Альмендра опять пошла к ювелиру и опять встретила красивого сеньора... одним словом, она страдает от несчастной любви!

-- Кто же этот сеньор?

 Миндальный Цветок не знает ни имени его, ни звания, но уверяет, что это непременно какой-нибудь знатный дон, он, по-видимому, в свою очередь любит ее. Ей случилось еще раз увидеть его, но на этот раз сеньор был очень сдержан. Теперь воспоминание о нем не выходит у нее из головы, и она ни днем, ни ночью не знает покоя. Ха-ха-ха! Миндальный Цветок платонически любит прекрасного незнакомца, ничто не радует ее с тех пор, как она его увидела.

-- А что если маркиз узнает?

-- Вот тут-то и вся штука, сеньора дукеза! - вскричала Пепилья с многозначительной миной. - О, эта Альмендра такая умная! Маркиз стал к ней холоден... он увидел незнакомца возле нее и так приревновал, что устроил ей сцену. Чтоб успокоить его, она обещала больше не давать ему повода к ревности и в доказательство искренности своих слов объявила, что не хочет больше ездить в салон... А, как вам это нравится? Тройную выгоду приобрела! Во-первых, угодила маркизу, во-вторых, не должна больше ездить туда, где ей теперь невесело, и, в-третьих, за счет этого снова сделалась предметом общего интереса!

-- В самом деле она славная актриса, - заметила Сара Кондоро.

-- Теперь здесь все только и говорят, что о Миндальном Цветке. Меня тысячу раз заставляли повторять рассказ о ее несчастной любви... посмотрите, как все ищут меня! Вот выгода, которую я извлекаю из этого происшествия; жаль, если Миндальный Цветок на какое-то время останется верной своему слову...

чтобы снова повторять повествование о несчастной любви Миндального Цветка. Она быстро распахнула двери и в изумлении попятилась. Там стоял человек, совсем не подходящий для салона дукезы. Он походил на бродягу, с которым не совсем приятно было бы встретиться с глазу на глаз. Это был высокий, широкоплечий, мощный, как Геркулес, мужчина, с отвратительным лицом.

Пепилья вопросительно взглянула на него, потом на дукезу, которая не могла прийти в себя от удивления: перед ней стоял прегонеро, явившийся в неопрятном, неподходящем для данного места костюме помощника палача.

Он, по-видимому, не замечал ее удивления и не обращал на него внимания, а смело пройдя мимо Пепильи, поспешившей уйти, вошел в ложу и запер за собой дверь.

Сара Кондоро не совсем приветливо смотрела на неожиданного гостя, появление которого, видимо, стесняло ее, и прегонеро заметил это.

-- Как здесь роскошно, - сказал он, - довелось и мне наконец увидеть салон!

 Как ты попал сюда? - спросила дукеза.

-- Спросить так - все равно что сказать: "Лучше бы тебя здесь не было". Знаем мы это!

-- В таком костюме...

-- Ну так что же, у меня нет лучшего.

-- Сам виноват. Мало разве тебе дали денег? Но ты делаешься все скупее. Кто тебя провел сюда?

 Один из слуг.

-- Какая досада! Что подумают люди, увидев тебя здесь?

-- Пускай их думают, что хотят! Мне надо поговорить с тобой, - отвечал прегонеро и, не ожидая приглашения, уселся в кресло. - Давно я не сиживал на таких мягких шелковых креслах. Ты опять чертовски разрядилась... а все на деньги за Клементо...

-- Молчи! - повелительно остановила его Сара Кондоро, и глаза ее сверкнули. - Услышат!

-- Мне надо поговорить с тобой!

 Только не здесь, ты не умеешь...

-- Держаться, ты хочешь сказать, - перебил ее прегонеро. - Ну разумеется, за это время разучился! Ты, кажется, стыдишься меня, но ведь не в первый раз тебе приходится рядиться в шелк и бархат, чтобы потом опять разом все спустить.

-- Уйдем отсюда, ты говоришь такие вещи, о которых не все должны знать! - с досадой сказала дукеза, вставая.

-- Но мне здесь очень нравится!

-- Да мне не нравится, иди за мной! - повелительно сказала Сара Кондоро своему прежнему возлюбленному и пошла к двери.

 Куда ты ведешь меня?

-- Увидишь, пойдем.

Прегонеро последовал за ней. Они вышли в коридор. Убедившись, что кругом никого нет, она быстро подошла к потайной двери, отперла ее маленьким ключом, и они очутились на ярко освещенной винтовой лестнице. Спустившись по ней в узенький коридор, они вошли в очень нарядно убранную комнату, в которой стояло фортепиано.

Здесь дукеза обычно отбирала певцов и певиц для своего салона.

-- Здесь мы можем говорить спокойно, - сказала старуха уже мягче, - садись. Зачем ты пришел?

 Да вот, видишь ли... это очень щекотливое дело, - задумчиво отвечал прегонеро, садясь так бесцеремонно, точно был у себя дома. - Мне надо откровенно сказать тебе кое-что, только ты не горячись.

-- Говори! Тебя обычно занимают такие вещи, которые не всякого касаются. Интересно знать, что еще тебе пришло в голову.

-- Человек не волен в своих мыслях, - отвечал прегонеро. - Умны они или нет, а приходят ему в голову, и все тут. Вот и меня в последние дни мучает одна такая мысль, потому я и пришел к тебе.

-- Разве я могу помочь тут чем-нибудь? - спросила дукеза.

-- В некоторой степени.

 Так говори, только короче.

-- Меня тяготят деньги за Клементо, - начал прегонеро, - я готов вернуть их! Мне жаль, что я отдал своего сына...

Дукеза широко раскрыла глаза. Лицо ее приняло отвратительное выражение при этих неожиданных словах прегонеро.

-- Меня мучает мысль, - продолжал он, - что я продал нашего сына...

-- Да в уме ли ты? - вскричала Сара Кондоро.

 Я раскаиваюсь в том, что сделал.

-- Но ты никогда не заботился о своем сыне.

-- Со мной происходит то же, что и с герцогом, я становлюсь старше... мне жаль, и я не отдам сына за Иудино вознаграждение, не отдам!

-- Святой Франциско, не отнимай у него разум! Ты, кажется, с ума сходишь!

-- Нет, я хорошо обдумал, Сара, и не откажусь от своих слов. За проклятые деньги я отдал родного сына, потерял все права на него... за этакую сумму отдать навсегда Клементо... я согласился необдуманно.

 Да что с тобой делается? - перебила дукеза, глядя на него во все глаза. - Я еще не совсем понимаю твою цель, но что ты действуешь не из любви к Клементо - это ясно.

-- Я возвращу деньги, они не могут вознаградить меня за потерю сына.

-- Ага, теперь поняла! - вскричала дукеза. - Сумма мала! - Ты хочешь воспользоваться случаем и обогатиться, а потому грозишь раскрыть нашу тайну. Просчитался, друг мой Оттон, просчитался! Я не дам тебе ни одного мараведи [мараведи - мелкая медная монета в Испании]. Ты опоздал, Клементо признан сыном герцога и уже едет к нему!

 Ошибаешься, еще не поздно, - отвечал прегонеро, невозмутимо покачивая головой. - Ты, верно, не знаешь, что Клементо еще здесь.

-- Здесь? Ну и что же? Во всяком случае, ты опоздал, потому что герцог уже официально признал его своим сыном.

-- Я возьму назад свое показание.

-- Нет, этого не будет! - вскричала с бешенством Сара Кондоро, дрожа от злости. - Это ни к чему бы и не привело. Рикардо очень рад, что нашел дукечито, и спешит успокоить герцога, который с нетерпением ждет его на востоке.

Прегонеро потихоньку засмеялся.

 Герцог не на востоке, - спокойно сказал он, - а здесь, в Мадриде.

Дукеза застыла, раскрыв рот и вытаращив глаза.

-- Герцог в Мадриде? - спросила она.

-- Ну да. И я пойду к нему, возьму назад Клементо и верну деньги. Но прежде я хотел сказать об этом тебе, чтобы ты не упрекнула после, что я действовал из-за угла.

-- Кондоро здесь? Я уверена, что это твоя выдумка, ты хочешь напугать меня...

 Клянусь всеми святыми, он здесь, и я пойду к нему и возьму у него Клементо...

-- Чудовище! Не бывать тому! Ведь я вижу, ты только хочешь выманить у меня деньги!

-- Правду сказать, сумма и в самом деле не стоит жертвы.

-- Тысячу раз я каялась, что взяла тебя в сообщники, негодяй! Тебе все мало.

-- Напрасно ты бранишь меня - жертва слишком велика, и я не хочу оставаться без соответствующего вознаграждения, этого мне никто не может поставить в упрек.

 Да куда тебе столько денег, скряга?

-- Сам еще не знаю. Может быть, чтобы обеспечить свою старость. Надо воспользоваться временем, пока герцог еще не умер...

-- Экое несчастье, что я действовала с тобой заодно! Вот и нажила себе кровопийцу, от которого не отвязаться. Ты жалкий негодяй.

Прегонеро встал.

-- Так-то благодаришь меня за то, что я тебя предупредил? - сказал он. - Ну да ведь вы, женщины, все таковы.

 Не смей ходить к герцогу!

-- Гм... это от тебя зависит.

-- Скряга, я дам тебе еще несколько тысяч дуро, но это все!

-- Когда я их получу? Долго ждать ведь не стану.

-- Завтра приходи, - сказала дукеза, выталкивая прегонеро за дверь.