Дон Карлос.
Том 2. Часть 4.
VII. На улице Гангренадо

VII. На улице Гангренадо

Однажды вечером, повстречавшись со своими старыми друзьями-фокусниками, с которыми когда-то он вместе кочевал, прегонеро пропировал с ними всю ночь.

Не один бокал был опорожнен, но прегонеро не был пьян. Он мог много пить, не пьянея; никто бы не поверил, что он всегда первым осушал стакан.

Второй час уже был на исходе, когда веселое общество оставило питейное заведение и, оживленно разговаривая, направилось по домам.

Фокусники возвращались в свой барак, стоявший у ворот Аустраль, и прегонеро шел с ними, пока им было по дороге.

Так прошли они по улице Сиерво мимо салона дукезы, где еще продолжалось представление, в котором на этот раз принимали участие два новых артиста: сеньор Ребрамуро и его дочь Алисия, так они были названы на афише.

Часть компании не могла удержаться от искушения посмотреть на этих новых артистов, о которых они еще ничего не слышали, и решила пойти в салон. Прегонеро, видя это, попрощался со своими старыми товарищами и один пошел домой.

Погрузившись в свои размышления, прегонеро направился к улице Гангренадо.

Вокруг было совершенно тихо и пусто. На колокольне пробило три часа. Еще немного, и на востоке займется заря.

Двор прегонеро находился так далеко, что у него было достаточно времени, чтобы проветриться и совершенно прийти в себя после неумеренного употребления вина. Прегонеро и не стремился скорее оказаться дома, потому что после попойки он часто не мог заснуть. Прегонеро снял шапку, расстегнул жилет и рубашку на груди, чтобы вполне насладиться прохладой, и, сделав это, почувствовал себя очень хорошо. Ночной встречный ветер освежил его. Небо было ясное, безоблачное, и, несмотря на то, что многие фонари уже гасли, на улице не было темно.

В ту минуту как прегонеро завернул в мрачную, совершенно пустую улицу Гангренадо, до него долетел какой-то сдавленный крик. Казалось, кто-то звал на помощь.

Прегонеро остановился и прислушался.

Что это за крик? Откуда он? То был, несомненно, мужской, сдавленный голос...

Прегонеро невольно бросил испуганный взгляд на высокую старую стену монастыря, ему показалось, что, услышанный им, крик раздался оттуда, а то, что происходило за этой стеной, было скрыто от взоров всех смертных.

В народе ходили слухи, что вблизи монастыря часто слышались сдавленные крики и стоны. Может быть, наказывали какого-нибудь непослушного монаха или монахиню, нарушивших какой-либо орденский обет. Никто не мог в точности знать, что происходило там, за стеной, в монастырских кельях. А может быть, крик этот долетел в ночной тишине из тайной комнаты пыток?

Но нет, шум доносился не из монастыря.

Сдавленный крик повторился снова, и прегонеро на другом конце длинной улицы различил темные очертания нескольких человек, казалось, боровшихся между собой.

Что такое там было? Какая-нибудь драка...

Прегонеро все еще стоял на месте. Он подумал, не лучше ли ему убраться подальше, так как в последнее время он особенно тщательно старался избегать всех случаев, где могла пролиться кровь. Пока он не видел крови, действующей на него так ужасно, он оставался спокоен, но стоило ему увидеть ее, и он переставал владеть собой, а этого прегонеро боялся.

Он был уже готов повернуть назад и, оставив улицу Гангренадо, отправиться домой в обход, как вдруг тот же крик раздался в третий раз еще отчаяннее прежнего.

Прегонеро не выдержал. Что есть силы бросился он бежать вдоль монастырской стены к тому месту, где два человека, казалось, навалились на третьего, которого они теперь поспешно волокли по земле к монастырским воротам.

Увидев быстро приближавшегося постороннего, они пошептались между собой и еще больше заторопились.

-- Эй, вы! Что вы там делаете? - вскричал прегонеро.

-- Нет, но я слышал, тут кто-то звал на помощь.

-- Так я вам советую об этом не заботиться. Это не ваше дело, - грубо отвечал Рамон.

-- Ступайте лучше своей дорогой, - добавил Франка и снова потащил теперь уже бессловесную жертву.

-- Это что за дела? - воскликнул прегонеро, быстро надевая шапку, чтобы свободнее действовать руками. - Это что еще такое? Кто этот сеньор, почему он звал на помощь и что вы с ним...

-- А вам что за дело? - бросив Антонио, обернулся Фрацко к прегонеро с видом, не оставлявшим никаких сомнений насчет его намерений. - Убирайтесь-ка лучше отсюда, не то вам придется отведать наших кулаков. Ясно?

-- Правильно ли я вас понял? - отвечал прегонеро, с такой силой ударив Фрацко в грудь, что тот повалился как сноп. - Я хочу знать, что вы здесь делаете и кто этот человек, которого вы избили? Отвечайте!

Антонио начал шевелиться. Рамон, заметив это, не хотел продолжать драться с незнакомцем, опасаясь, чтобы громкие возгласы его не привлекли в их сторону прохожих.

-- Ну, оставьте это, - примирительно обратился он к прегонеро, - ведь это дело вовсе вас не касается. Мы ничего дурного не хотели сделать. Мы только хотели этого пьяного патера отнести в монастырь, а он кричит и зовет на помощь спьяну каждый раз, как мы за него беремся, будто мы хотим его обокрасть!

-- Патера? - повторил прегонеро, пристально вглядываясь в Антонио. - Ну, на патера он вовсе не похож!

Фрацко тем временем, придя в себя, поднялся с земли и сердито бормотал что-то сквозь зубы о сломанных ребрах.

-- Оставайтесь здесь, если хотите, - продолжал Рамон, - и вы убедитесь, что мы ничего не собираемся с ним делать, а просто отнесем его в монастырь. Вот ворота. Мы отдадим его, чтобы не было скандала. Надеюсь, вам ясно, что я не лгу?

-- Ну, если это правда, если патер просто пьян, и вы хотите отнести его в монастырь...

-- Спасите меня от этих разбойников! - раздался слабый голос Антонио, старавшегося приподняться с земли. - Они напали на меня здесь, на улице.

-- Не верьте ему, сеньор, - смеясь, повторил Рамон, - он пьян. Помогите нам отнести его в монастырь!

-- Нет, я не пьян... Не оставляйте меня с ними! - воскликнул Антонио. - Эти люди напали и одолели меня, несмотря на то, что я защищался.

-- Ну, он на пьяного не похож, - заметил прегонеро. - Сведу-ка я вас в ближайший караул, пусть там разберутся. Марш!

Этот неожиданный оборот, казалось, вовсе не понравился ни Району, ни Фрацко.

-- Что тут долго толковать, - снова попытался уговаривать Рамон, - все так, как мы сказали; у нас нет никаких дурных намерений, избави Бог! Что мы можем ему сделать?

-- Мне это все равно! Ступайте за мной в караул!

-- Да брось ты его вместе с этим пьяным патером, - в бешенстве воскликнул Фрацко, - пусть с ним возится!

Рамон видел, что дело может кончиться плохо, и потому тоже решил убраться подобру-поздорову.

-- Мне все равно, - отвечал он, - только берегитесь, сеньор, новой встречи с нами, а сегодня нам недосуг!

-- Вы еще поплатитесь за это, вы еще вспомните о нас! - кричал Фрацко, удаляясь вместе с товарищем.

Прегонеро повернулся к Антонио, старавшемуся подняться с земли.

-- Чего же они хотели от вас, эти два молодца? - спросил он Антонио.

Тот коротко рассказал ему обо всем случившемся, а Рамон и Фрацко тем временем скрылись в отдалении.

-- Проклятые негодяи! - ругался прегонеро. - Видимо, они служат инквизиции, эти мошенники. Ишь, как улепетывают... Вы ранены, сеньор?

-- Мне трудно дышать, они сильно сдавили мне горло, - слабым голосом отвечал Антонио, - и по голове сильно ударили.

-- Да, я вижу, что вы не в состоянии идти дальше, а ведь ночь! Где же вы живете?

-- У меня здесь, в Мадриде, сейчас нет жилья, - ответил Антонио.

-- Куда же я отнесу вас? Нет ли у вас близких в Мадриде?

Антонио покачал головой.

-- У меня нет близких, сеньор.

-- Это плохо! Но тут на улице я тоже не могу вас оставить... Если б только все это случилось не ночью! Ну вот, он опять лишился чувств! - прервал прегонеро свои размышления, увидев, что Антонио снова повалился на землю. - Однако они хорошо отделали его, негодяи! Что же мне с ним делать? Куда его нести?

Прегонеро на минуту задумался, стоя возле Антонио. "Все уже давно улеглись спать, - думалось ему, - не в караул же его нести... Он, кажется, хорошего звания и ни в чем не виноват, а напротив, сам пострадал. Если б хоть один дом был открыт, а то все заперто и все спят. Может, отнести его в монастырь? Но он этого не хотел. Куда же мне с ним деться? Вот нашел я себе заботу! Я бы взял его к себе на двор, если б это не было так далеко! Черт возьми! Я тоже не могу торчать здесь всю ночь, да и ему нужна немедленная помощь, иначе того и гляди... Крови не видно, но они порядком помяли его!"

Антонио пошевелился.

-- Э! Да о чем же я думаю! - пробормотал прегонеро. - Вот и прекрасно! Она приютит его до завтра, а я сбегаю за доктором! Она должна помочь ему из человеколюбия! Сеньор, как вы себя чувствуете?

-- Я думаю, что смогу идти, если вы меня поддержите, - отвечал Антонио, собрав свои последние силы, чтобы встать.

-- Вы чертовски слабы, сеньор. Пойдемте со мной. Я отведу вас здесь поблизости в один дом, а сам сбегаю за доктором.

Антонио, очевидно, находился в таком положении, что ему было решительно все равно, куда идти; он только смутно сознавал, что здесь ему не следовало оставаться.

-- Держитесь за меня, сеньор, - продолжал прегонеро поддерживая Антонио и помогая ему подняться. Мнимый патер, должно быть, сильно страдал, он совсем не мог держаться на ногах.

Прегонеро обхватил его своими сильными руками.

-- Так хорошо? - спросил он.

Антонио утвердительно кивнул головой. Он попытался идти, и это удалось ему. Машинально переставляя ноги, он потихоньку шел вперед с помощью прегонеро. Голова Антонио тяжело склонялась ему на грудь, и было видно, что он страдал сильней, чем можно было подумать. У него хватило силы воли, чтобы скрыть свои страдания, но он не мог пересилить овладевшего им оцепенения. Он не спрашивал прегонеро, куда тот ведет его, у него не было сил думать об этом.

Прегонеро завернул с ним на улицу Сиерво; казалось, что он вел умирающего.

Навстречу им из салона дукезы высыпали веселые гости - смеющиеся девушки, подвыпившие мужчины, но никто почти не замечал Антонио и прегонеро, а если кто и видел их, то смеялся над несчастным, принимая его за пьяного. Да это было и понятно!

-- Эй, вы, подождите! - вскричал прегонеро. Слуги удивленно посмотрели на него.

-- Что вам нужно? - спросили они. - Мы должны запереть двери.

-- Пустите нас!

-- Этого мы не можем сделать. Что вам угодно? - снова обратились слуги к прегонеро, заслоняя собою дверь. Салон закрывался, да и кроме того, прегонеро казался им не самым подходящим гостем.

-- Пустите, мне нужно оставить здесь этого сеньора!

-- Зачем? Сеньор, кажется, пьян или ранен. У нас не приют! - закричали слуги, стараясь не пропустить прегонеро. - Этого еще недоставало! Живей, запирайте двери!

-- Я говорю вам, что мне нужно войти! - настаивал прегонеро, протискиваясь с Антонио в дом.

-- Что тут такое? Что за шум? - раздался спокойный, но вовсе не повелительный голос.

-- Пожалуйте сюда, сеньор Ребрамуро, посмотрите, - вскричали слуги в один голос, - вот этот человек протиснулся сюда с пьяным или раненым, Бог его знает.

-- Разбудите дукезу, если она уже спит, - приказал прегонеро, - я отвечаю за это! Вот он снова падает в обморок! - воскликнул прегонеро, почувствовав, что Антонио вдруг потяжелел и выскользнул из его рук на пол. - Разбудите дукезу, она должна приютить этого несчастного на ночь, пока я сбегаю за доктором.

Худощавый пожилой человек, названный людьми Ребрамуро, подошел к необычным посетителям.

-- Я пока поручаю его вам, - обратился к нему прегонеро, - проследите, чтобы он снова не очутился на улице. Я скоро вернусь.

-- Кто же это? И отчего вы принесли его сюда? - спросил Ребрамуро.

-- Я не знаю его, но дело не в этом. Вы разве сами не видите, что он нуждается в помощи? А почему я привел его сюда, это вы сейчас узнаете. Во-первых, я знаком с дукезой; доложите ей, что пришел прегонеро. А во-вторых, я пошел сюда, думая, что здесь еще открыто.

Худощавый старичок нагнулся к Антонио, лежавшему на полу без сознания.

Ребрамуро внезапно всплеснул руками.

-- Пресвятая Мадонна! - воскликнул он. - Если я не ошибаюсь, это тот самый юноша... Да, да, это тот самый сеньор Антонио, который однажды сослужил мне такую службу!..

Так говорил управляющий дукезы, в котором читатели, вероятно, узнали уже нашего старого знакомого Арторо.

-- Тем лучше, - возразил прегонеро, - тем более вы обязаны отплатить ему тем же и позаботиться о нем!

-- О, я непременно это сделаю! Хоть я и не хозяин здесь, но надеюсь, что сеньора дукеза не прогневается на меня за это. Бедный юноша!

-- О дукезе не беспокойтесь, - заметил прегонеро, - с нею мы договоримся. Ничего другого нельзя было придумать. Куда же его перенести? Я пришлю сюда доктора, и там уж вы присмотрите за сеньором. Я свое сделал.

-- Но что же с ним случилось? Его невозможно привести в чувство! - жаловался Арторо.

-- Два негодяя напали на него на улице Гангренадо, а я проходил мимо и выручил его. Должно быть, они порядком его помяли. Уложите его где-нибудь поудобней, а я пойду за доктором.

ограничился тем, что, отыскав доктора, довел его до дверей салона, а сам отправился домой.

Уже светало. Арторо не посмел тревожить дукезу. Он понимал, что не имеет права приютить у себя незнакомца без позволения хозяйки, но медлить было нельзя, надо было действовать решительно. К тому же незнакомец оказался тем самым Антонио, который защитил его дочь Хуаниту от карлистов и так помог ему! Арторо считал, что помочь этому несчастному - его прямая обязанность.

И, не думая, как примет это дукеза, Арторо приказал унести больного к себе наверх. Помещение управляющего хотя и не было очень просторным, но позволяло удобно устроить несчастного.

Вскоре пришел доктор, присланный прегонеро, и, осмотрев Антонио, посерьезнел, заявив, что у того сотрясение мозга. Он прописал холодные компрессы и полный покой, обещая еще зайти днем.

как заботливо меняла компрессы.

Поспав немного, Арторо сменил свою дочь, чтобы столь же заботливо и преданно присматривать за больным, все еще не пришедшим в сознание. Он делал все необходимое, а сам со страхом думал о том, как объяснит случившееся дукезе.