| Автор: | Борн Г., год: 1877 |
| Категории: | Роман, Историческое произведение, Приключения |
XXVI. Свержение султана
В тот же день, когда происходили описанные в предыдущей главе события, Сади-паша отправился в Беглербег с намерением просить аудиенции у султана.
Сади очень удивился, что в последние дни его ни разу не звали во дворец для совещаний, хотя положение дел на театре военных действий и в самой столице становилось все более и более угрожающим.
Абдул-Керим-паша, генералиссимус турецких войск, требовал настойчиво людей, пушек, провианта, а особенно денег.
Султан очень неблагосклонно принял своего бывшего любимца.
В ответ на сообщение Сади о требованиях генералов он сказал сурово, что, конечно, все должно быть им послано, чего они только ни требуют.
-- Это, к сожалению, невозможно, ваше величество. В государственной казне нет ни одного пиастра.
-- Тогда надо достать денег! На что же у меня министры? -- вскричал Абдул-Азис.
-- Вашему величеству известно, -- отвечал решительно Сади, -- что в настоящую минуту совершенно невозможно достать денег. Но ваше величество можете одним решением уничтожить все опасности и смуты.
-- Что же это за решение?
-- В подвалах этого дворца хранятся огромные суммы, принадлежащие лично вашему величеству, пожертвуйте половину их для обедневшей страны, и вся опасность отодвинется. Такой великодушный поступок будет...
-- Довольно, Сади-паша! -- с гневом прервал его султан. -- Молчи, если у тебя нет лучшего совета.
-- Другого средства наполнить пустую кассу не существует, и я считал своей священной обязанностью в это опасное время высказать вашему величеству правду.
-- Ни одного пиастра! -- вскричал султан. -- Что значит этот совет? Уж не думаете ли вы, господа министры, что вы можете распоряжаться моими частными средствами?
-- Я этого никогда не думал! Ваше величество не поняли моего предложения. Я предлагал только способ быстро удовлетворить все государственные нужды.
-- Ищи лучших способов! -- вскричал Абдул-Азис и в сильном волнении прекратил аудиенцию.
Султан был так взволнован, что долго после великого визиря ходил взад и вперед по кабинету и наконец, позвав секретаря, велел приготовить приказ об отставке Сади-паши.
Спустя некоторое время после того как Сади вернулся домой, к нему явился султанский драгоман с указом об отставке. В указе было сказано, что Сади-паша отстраняется от должности великого визиря, так как задуманные им нововведения и перемены не соответствуют желаниям султана и народа.
Сади еще стоял в задумчивости, держа в руках это доказательство постыдной неблагодарности и несправедливости, когда к нему подошла Реция и, положив ему руку на плечо, с любовью взглянула ему в лицо.
Сади бросил бумагу и прижал Рецию к своему сердцу.
-- Гассан был прав, когда говорил, что не поздравляет меня с новым повышением! -- сказал он. -- Великий визирь Сади-паша получил уже отставку!
-- Наконец-то ты принадлежишь безраздельно мне! -- вскричала обрадованная Реция. -- До сих пор я владела тобой только наполовину! Я благословляю эту бумагу, хотя тебя она и огорчила, зато она возвращает мне тебя!
Эта одна мысль только и утешает меня, -- сказал Сади.
-- Я знаю и понимаю твои чувства, -- продолжала Реция. -- Тебя оскорбляет, что твои благородные намерения не поняты другими. Теперь ты свободен. Удались от неблагодарных с сознанием, что ты честно исполнил свой долг и заботился только о благе страны! Там, на берегу Босфора, мы купим маленький домик и будем жить без горя и забот! Мы будем искать и найдем нашего ребенка, и тогда счастье снова улыбнется нам на земле.
-- Это прекрасные мечты, Реция! -- сказал Сади с грустной улыбкой. -- Я хотел бы, чтобы они сбылись! Но теперь оставь меня на некоторое время одного. Я должен еще привести в порядок дела. Скоро уже ничто не будет разлучать нас.
Реция ушла в свои комнаты, а Сади снова принялся за работу. Курьеры, адъютанты, кавассы то и дело посылались с бумагами и депешами, великий визирь был так поглощен работой, что не заметил, как наступил вечер. Вдруг ему послышалось, что кто-то робко и осторожно постучал в дверь.
Сначала Сади показалось, что он ошибся, так как никто не мог проникнуть к его кабинету, не будучи замечен слугами.
Но стук повторился. Сади хотел было уже позвонить, чтобы позвать слуг, но в эту минуту стук раздался в третий раз. Какое-то странное чувство овладело Сади, и, вместо того чтобы позвать слуг, он сам встал и подошел к двери, у которой слышался стук.
Дверь вела в библиотеку, где также стояли шкафы с бумагами. Чиновники все уже давно разошлись с наступлением вечера, и в библиотеке никого не могло быть.
Сади отворил дверь и взглянул в темную комнату.
-- Сади-паша! -- послышался глухой, замогильный голос.
В ту же минуту Сади заметил в глубине библиотеки Золотую Маску.
-- Зачем ты зовешь меня? -- спросил он.
Его, казалось, нисколько не удивляло появление Золотой Маски. Он не спросил, как он мог попасть к нему, он не позвал своих слуг.
Он, как и многие, думал, что все возможно для таинственной маски.
-- Бери Рецию, твою жену, и беги! -- продолжал Золотая Маска. -- Тебе грозит опасность!
-- Я должен бежать? Теперь?
-- В этот же час, Сади-паша! Завтра будет поздно!
-- Это было бы трусостью и дало бы повод к подозрению, что я злоупотреблял доверенной мне властью! -- сказал Сади. -- Благодарю тебя за предостережение, таинственный человек, но я не могу последовать твоему совету. Это бегство стало бы орудием в руках моих врагов.
-- Ангел-губитель султана близок к своей цели!
-- Кому даешь ты это ужасное имя?
-- Тому, кто называл себя главой ислама, -- Мансуру-эфенди, -- отвечал Золотая Маска. -- Берегись его и тех, кто помогает его планам! Еще есть время! Ты еще можешь спастись и спасти свою Рецию!
С этими словами таинственное видение исчезло во мраке, прежде чем Сади успел опомниться от изумления. В задумчивости вернулся Сади в свой кабинет.
"Не должен ли он последовать совету Золотой Маски?" -- думал он. Но вместе с тем это бегство послужило бы поводом к его обвинению. Только преступник бежит перед судом! Да и к чему бежать? Разве он не исполнил честно свой долг? Ему нечего опасаться самого строгого судьи! Нет! Надо твердо и мужественно встретить опасность! Но султан? Ведь Золотая Маска сказал, что ангел-губитель султана близок к своей цели! Что значат эти слова? Может быть, Абдулу-Азису грозит опасность, которую еще есть время предотвратить! Тогда обязанность Сади спешить предупредить его об этом".
Сади хотел уже велеть заложить экипаж и ехать тотчас же, не теряя ни минуты, в Беглербег, как вдруг в кабинет вбежали несколько слуг с бледными, испуганными лицами и бросились на колени перед великим визирем, дрожа от страха.
Что случилось? Что вас так напугало? -- спросил Сади.
Но все объяснилось прежде, чем испуганные слуги успели вымолвить слово. Дверь отворилась, и на пороге показался комендант Константинополя Редиф-паша в сопровождении нескольких высших офицеров.
-- Что это значит? -- спросил его Сади с тем замечательным спокойствием и хладнокровием, которые составляли отличительную черту его характера.
-- Я должен арестовать тебя, Сади-паша! -- отвечал Редиф.
-- Кто приказал тебе это?
-- Министры!
-- Великий визирь выше министров! И в этот час я еще великий визирь! -- сказал повелительно Сади. -- Где письменный приказ, я хочу его видеть!
Редиф-паша вынул сложенную бумагу и подал ее Сади-паше.
-- Мидхат, Гуссейн, Мехмед-Рушди, Халиль, Редиф, Рашид, Ахмед-Кайзерли, -- читал Сади. -- Тут недостает главной особы! -- сказал он, обращаясь к Редифу-паше. -- Здесь нет подписи Мансура-эфенди! Неужели эти люди в самом деле думают, что я покорюсь их безумному решению, комендант? -- спросил Сади.
-- Я должен напомнить тебе, Сади-паша, -- отвечал Редиф, -- что твой дворец окружен войсками, и если ты не последуешь за мной добровольно в башню сераскириата, то я вынужден буду прибегнуть к силе!
-- А, значит, заговор министров! Гассан! Гассан! Как ты был прав!
В эту минуту на пороге кабинета появилась Рения, до которой уже успела дойти страшная весть.
С ужасом и отчаянием бросилась она в объятия Сади.
-- Успокойся, моя дорогая! -- шепнул он ей. -- Мужайся! Я скоро к тебе вернусь!
-- Ты оставляешь меня?
-- Я хочу, насколько это от меня зависит, предупредить кровопролитие. Я не боюсь суда и со спокойной совестью буду ожидать расследования моих поступков. Будущее покажет, смогут ли сказать то же те, которые подписали этот приказ от имени народа! Я готов за тобой следовать, комендант. Передаю тебе мою саблю, которую обнажал только для защиты отечества. Прощай, моя дорогая! Да защитит тебя Аллах до моего возвращения!
-- Как! Ты уходишь! Я не увижу тебя больше! -- вскричала в отчаянии Реция.
-- Мужайся! Разве ты не жена Сади? -- сказал Сади, пытаясь успокоить ее. -- Прощай, мы скоро увидимся!
С этими словами он поцеловал в последний раз Рецию и последовал за Редифом-пашой, который посадил его в ожидавшую у дворца закрытую карету и повез в сераскириат, башня которого давно уже была превращена в тюрьму.
В течение этого времени заговорщики, собранные Мидхатом, послали султанше Валиде приглашение явиться в полночь на совет министров в Беглербег. Гуссейн-Авни, со своей стороны, пригласил принца Юссуфа и Гассана-бея в сераскириат под предлогом совещания о вновь формируемых полках. Там они были арестованы приверженцами Гуссейна и посажены в башню.
Затем Редиф-паша пришел в Беглербег с отрядом солдат полка капиджи.
В это смутное время ночные движения войск были не редкостью, и поэтому это никого не удивляло. Никто не заподозрил в ту ночь, что происходит дворцовый переворот, и Константинополь оставался совершенно спокойным.
В этот вечер султан, как это уже нередко бывало, отправился в подвал дворца, чтобы насладиться видом собранных там сокровищ.
им в то время, когда государство было банкротом, а в казначействе часто не было ни одного пиастра, и солдаты и чиновники уже несколько месяцев не получали жалованья.
Никому не удавалось проникнуть в подвал, где хранились эти богатства. Никто не знал его шифра, и только впоследствии стало известно, что там было много миллионов.
Открыв собственноручно железные двери погреба, султан вошел в него и, поставив свечу на большой мраморный стол, стал открывать один за другим железные шкафы с деньгами и драгоценностями.
Тут находились бриллианты всевозможной величины, там -- сапфиры, дальше ярко сверкали рубины, там -- жемчуг редкой величины!
С довольной улыбкой султан пересыпал их между пальцами. Это было для него удовольствием, наслаждением!
Весь поглощенный этим зрелищем, султан не слышал, как во двор замка въезжали кареты, как вошел в него отряд кавалерии.
в руке.
-- Кто тут? -- спросил он.
-- Отвори, повелитель! -- послышалось за дверью.
Абдул-Азис узнал голос своей матери.
-- Зачем ты сюда пришла? -- спросил он с удивлением, отпирая дверь, но не впуская мать в сокровищницу.
Но ведь сегодня в полночь назначен совет министров! Они давно уже собрались и ждут тебя, -- отвечала султанша.
-- Как? Совет министров? Здесь? Во дворце? В эту ночь? -- продолжал султан, удивление которого все больше возрастало.
-- Ты сам велел им собраться, повелитель, и позвал также и меня, -- отвечала султанша.
-- Министры собрались? Что это значит? Уж не дело ли это рук Сади-паши! Великий визирь тоже здесь?
-- Нет, но Шейх-уль-Ислам здесь!
-- Что с тобой, повелитель? Ты беспокоишь меня! -- сказала султанша Валиде, невольно опасаясь повторения ужасной ночи, уже описанной нами, когда у султана был припадок безумия.
-- Я ничего не знаю о совете министров! Но пойдем! -- сказал Абдул-Азис с мрачным видом и, закрыв свои богатства, поднялся по каменной лестнице, ведущей из подвала в его покои. Султанша следовала за ним.
Через минуту они были в зале, где уже собрались министры и Шейх-уль-Ислам в ожидании султана.
При входе Абдула-Азиса Шейх-уль-Ислам Кайрула-эфенди торжественным тоном произнес следующие слова:
Мы пришли к вашему величеству с надеждой, что наша просьба будет уважена и нам можно будет передать народу добрую весть...
-- Кто созвал вас сюда в такой час? -- прервал султан.
Необходимость! -- отвечал Шейх-уль-Ислам, этот высший сановник, преемник Мансура, которого Золотая Маска назвал ангелом-губителем султана.
При этом ответе Абдул-Азис побледнел от гнева и быстрыми шагами подошел к столу, около которого стояли министры.
-- Что это значит? -- вскричал он дрожащим от ярости голосом.
Мы пришли, чтобы спросить ваше величество, -- сказал Шейх-уль-Ислам, -- согласны ли вы пожертвовать для блага страны теми сокровищами, которые лежат в погребах этого дворца?
Султанша Валиде окинула взглядом заговорщиков. Только тут поняла она их намерения и увидела всю величину опасности.
-- Что они смеют говорить! -- вскричала она высокомерным голосом, указывая султану на министров. -- Я думаю, что это просто заговор, повелитель, и ты не можешь дать им иного ответа, как...
-- Мы спрашивали его величество! -- прервал суровым и угрожающим тоном Шейх-уль-Ислам. -- Мы ждем ответа на вопрос: "Согласны ли вы, ваше величество, пожертвовать стране ваши сокровища или нет?"
-- Поберегите ваши глупые вопросы! -- вскричал Абдул-Азис. -- Мои деньги не выйдут из этого дворца! Ищите лучших средств помочь стране!
Если так, то я считаю своей обязанностью возвестить вашему величеству, что волею народа вы лишаетесь престола!
-- Часовые, сюда! Мои адъютанты! -- вскричал в бешенстве Абдул-Азис. -- Ни один из этих изменников не должен выйти из дворца! Их головы должны пасть! Схватить их! Заковать их в цепи!
Султанша Валиде бросилась к выходу, чтобы передать приказание султана, но Редиф-паша загородил ей дорогу.
-- Открой двери! -- приказал Шейх-уль-Ислам. -- Дворец занят войсками!
Двери зала отворились, и вошел отряд капиджи, верных слуг заговорщиков.
Шейх-уль-Ислам развернул бумагу, которую он держал в руках.
-- Мы просим ваше величество, -- сказал он, -- подписать следующий документ:
"Мы, султан Абдул-Азис, уступая желанию большинства наших подданных, отрекаемся от престола в пользу племянника нашего, султана Магомеда-Мурада".
-- Никогда! Никогда! -- вскричал султан хриплым, беззвучным голосом.
Мы очень об этом сожалеем, ваше величество, -- сказал Шейх-уль-Ислам. -- Это вынуждает нас прибегнуть к силе.
-- Гуссейн-паша! -- вскричал султан, протягивая руки к тому, кто был ему всем обязан.
Но Гуссейн стоял, мрачно скрестив руки, и не обратил внимания на слова своего повелителя.
Кайрула-эфенди протянул султану перо.
-- Разве у меня нет больше ни одного солдата? Разве все уже мне изменили? -- вскричал в отчаянии Абдул-Азис. -- Сади-паша! Сади-паша!
Теперь его положение было безвыходным! Помощи ждать было неоткуда!
Перо было всунуто в руку султана и он, покорившись своей участи, дрожащей рукой подписал свое отречение.
Затем свергнутый султан, султанша и весь гарем были перевезены по воде во дворец Тофана, находящийся на берегу Босфора и назначенный местом жительства Абдула-Азиса.
На следующее утро Шейх-уль-Ислам возвестил удивленной столице о свержении султана.
то позволено ли свергнуть его с трона? Да или нет?
Шариат{Религиозные законы мусульман.} говорит: "Да".
Шейх-уль-Ислам Кайрула-эфенди".