Таинственный призыв

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Таинственный призыв (старая орфография)

СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ

БРЕТ-ГАРТА

Том второй

С.-ПЕТЕРБУРГ
Типогр. Высочайше утвержд. Товар. "Общественная Польза" Большая Подъяческая, No 39
1895

Таинственный призыв.

Были святки. Доктор пододвинул свое кресло к камину и бросил добрый, но строгий взгляд на окружавшия его русые детския головки.

-- Я не желаю, - начал он. - чтобы кто-нибудь прерывал меня глупыми вопросами. При первом вопросе я замолчу, а при втором... задам всем по доброй порции касторки. Если же кто-нибудь из вас пошевелит ногой или рукой, я сейчас ее отрежу: у меня с собою все инструменты. Дайте-же обещание слушать смирно.

-- Да, да! отвечало шесть юных голосов, но вслед затем посыпались вопросы от маленьких слушателей.

-- Тише, тише! Кто громко перегрызет миндалинку или засопит, набивая рот сладостями, тотчас будет удален из комнаты.

.... Четыре года тому назад, - начал доктор, - я слушал лекции в одном из больших городов. Мои профессор, добрый, хотя немного упрямый человек, пригласил меня провести в его семействе сочельник. Я с удовольствием согласился, так как мне давно уже хотелось увидеть одного из его сыновей, мальчика лет двенадцати, замечательно умного. Вечер у профессора был очень веселый. Он пригласил детей со всего околодка и среди них необыкновенный сын хозяина казался каким-то уродом. Мальчик был очень слабого здоровья и редко бегал или играл с товарищами, а охотнее читал книгу или писал стихи. Хозяином была приготовлена великолепная елка и все смеялись, шутили и старались отгадать. - кому какой приготовлен подарок. Дети, казалось, были очень счастливы и выкликали имена друг друга, обозначенные на игрушках. Вдруг кто-то произнес с удивлением:

-- Вот подарок и Руперту - отгадайте, что?

-- Письменный стол?

-- Золотое перо?

-- Полное собрание сочинений Мильтона?

-- Словарь рифм?

-- Да скажите-же, что такое?

Эти вопросы сыпались со всех сторон.

-- Барабан!

-- Что? спросили мы все в один голос.

Действительно, мы увидали большой, новый, блестящий барабан с медным обручем и с надписью: для Руперта. Конечно, мы все расхохотались, находя очень веселой эту шутку, - подарить взрослому серьезному мальчику такую детскую игрушку.

-- Ты сделаешь много шума в свете, Руперт, говорил один из гостей.

-- Это пергамент для поэта, шутил другой.

-- Это последнее сочинение Руперта в кожаном переплете, прибавлял третий.

-- Сыграй нам классический мотив, Руперт! восклицал четвертый.

Но Руперт был так оскорблен, что не мог произнести ни слова. Он побледнел, прикусил губу и, наконец, горько заплакав, выбежал из комнаты. Смеявшимся раньше над ним стало стыдно и все спрашивали, кто повесил на елку барабан. Никто не знал. (А, вы хотите знать мое мнение? Я вам его не скажу и вы не смеете задавать вопросов. Помните уговор!) Как бы то ни было, Руперт не возвратился в гостинную и мы вскоре разошлись.

Доктор прокашлялся и продолжал:

-- На следующую весну началась война между Севером и Югом и я был назначен врачем в один из вновь сформировавшихся полков. По дороге в армию, я проезжал мимо города, где жил профессор, и, конечно, зашел к нему. Мой первый вопрос был о Руперте. Отец грустно покачал головой.

-- Он нездоров, сказал он, - он чахнет с прошлого Рождества. Это странный, очень странный случай. Взгляните на него сами; ваше посещение, быть может, его развлечет.

Я нашел Руперта на диване, обложенного подушками. Вокруг него валялись книги, а над головой висел на гвоздике знакомый барабан. Лицо мальчика было исхудалое. изнуренное, на обеих щеках виднелись красные пятна, и широко открытые глаза ярко блестели. Он обрадовался мне и, узнав куда я еду, разспрашивал подробно о войне. Я думал, что мне удалось отвлечь его мысли от болезненных страданий, но он вдруг схватил меня за руку, привлек к себе и сказал шепотом:

-- Доктор, вы не будете смеяться надо мною, если что нибудь вам скажу?

-- Нет, отвечал я.

звуки, так что, наконец, по всему дому загремел барабанный бой. После полуночи он снова повторился. На другой день я никому не сказал ни слова о случившемся; но с тех пор каждую ночь барабан бьет над моей головой.

Я пристально взглянул на него и пощупал пульс. Глаза его горели, пульс был частый. Возвратясь в кабинет профессора, я высказал ему мое мнение. (Вам, детки, до него нет никакого дела).

-- Ему просто нужны воздух, движение и труд, отвечал профессор, который был не дурной человек и очень умный, но, как я уже вам сказал, упрямый.

В тот же день я отправился далее и совершенно забыл о маленьком Руперте. Но однажды, встретив старого товарища, он сообщил мне, что бедный мальчик, совершено сойдя с ума, бежал из дома во время одного из припадков.

Вскоре после моего разговора с старым товарищем случилось одно из сильных кровопролитных сражений всей войны. Часть нашей армии была истреблена и меня послали на поле сражения для того, чтобы разделить труды врачей погибшей дивизии, которые не в состоянии были одни справиться с грудами раненых. Прибыв в временный лазарет, я хотел перевязать рану одному солдату из Вермонта, у которого были оторваны два пальца, но он просил меня прежде помочь другим, более нуждавшимся в моей помощи.

Я тотчас пошел к барабанщику, который лежал несколько поодаль вместе с своим барабаном. С первого взгляда я узнал в нем бедного Руперта. И без слов раненого солдата, и без креста, сделанного мелом другим доктором на скамейке и доказывавшого, как необходима была помощь больному, можно было сразу сказать, что минуты его сочтены. Холодный пот, выступивший на его бледном лбу, совершенно склеил его каштановые кудри. Я позвал его по имени. Он открыл глаза и узнал меня.

-- Я рад, что вы пришли, но едва-ли можете мне. помочь, промолвил он шопотом.

Я не хотел солгать, потому молча пожал ему руку. - Вы увидите отца, - продолжал он, - попросите у него прощения за меня. Я один во всем виноват. Долго я не понимал, зачем на елке явился барабан и к чему он постоянно бил. Теперь я понимаю. Я сделал свое дело и счастлив. Скажите отцу, что все к лучшему. Еслибы я остался в живых, то я только безпокоил-бы и сердил его, а теперь что-то говорит мне: "ты поступил хорошо".

-- Барабан, промолвил Руперт едва слышным голосом, - барабан зовет меня. Слышите, продолжал он, протягивая руку, чтобы схватить свой барабан. - Это заря. Войско все в сборе. Смотрите, как блестит солнце на штыках. На-караул! Идет полководец... но что это... Я не могу смотреть на его лицо, оно сияет лучезарным блеском... Он видит меня, улыбается мне... это...

Он умолк, тихо вытянулся во весь рост на деревянной койке - и все было кончено.

Ну, дети, довольно. Ни одного вопроса!. Ничего не спрашивать, что сталось с барабаном. Кто хнычет? Сейчас дам касторки...