Итак, вы поэт, - признаюсь,
не смыслю в стихах ничего.
Хоть дайте мне сотню, хоть бейте,
не выжму ни одного.
Поэзия! Могут иные
в стихи свою мысль облечь,
Слова у меня простые
и не подслащена речь.
Поэзия! Вы посмотрите -
кругом солончак блестит.
Соль, да шалфей, да камень, -
не правда ль, веселый вид!
Катится солнце с востока
на запад в слепящей мгле, -
Лишь тень от станции этой
ползет по мертвой земле.
Поэзия!.. Ах, это Полли!
Тебя сейчас мама звала.
Иди же скорее к маме!
Не правда ль, малютка мила?
хотя к созвучьям я глух.
Вы дверь прикройте плотнее,
у Цецилии чуткий слух.
Вы видели, Полли, малютку?
За месяц до родов жена
Цецилия - вспомнить жутко -
была душевно больна.
Грустит, бывало, и плачет
о цветах лугов и дубрав.
Женаты вы, сэр? Так, значит,
известен вам женский нрав.
Твердила она нередко,
что «так безлюдно кругом»,
А до ближайшей соседки
семнадцать миль прямиком.
Я с доктором договорился,
и он обещал прийти,
И я, его ожидая,
сидел здесь, как взаперти.
Октября десятого ночью
проснулся я в темноте
Цецилии нет нигде.
На одеяле записка,
что «так безлюдно кругом»,
Пошла она ночью к соседке, -
семнадцать миль прямиком.
Когда, по какой дороге
ушла она, я не знал.
Но тотчас в большой тревоге
за нею я побежал.
Среди полночного мрака
метался растерянно я,
Так ищет следы собака,
лишившаяся чутья.
Да, испытал я немало,
блуждая во тьме ночной
По этой мертвой равнине,
пока не вернулся домой.
Не очень ведь это приятно,
когда гоняется муж.
За женой-сумасбродкой в пустыне,
да еще в темноте к тому ж.
«Цецилия!» - в тьму исступленно
кричал я и отклика ждал.
«Цецилия», - мне из каньона
гремело эхо от скал.
«Цецилия», - гулом суровым
с гор доносился крик.
«Цецилия», - тихим зовом
откликался заснеженный пик.
Не склонен я к суеверью,
но в небо взглянул на бегу.
И вот что я там увидел, -
не думайте, что я лгу.
Передо мной на востоке
сверкнула большая звезда,
Такой звезды желтоокой
не видел я никогда.
Двигаясь, словно танцуя,
как дальний маяк, светла,
Куда-то во тьму ночную
манила она и звала.
В небе такого светила
не видел я никогда.
волхвам в былые года.
И к этой звезде чудесной,
мигавшей мне с высоты,
Бежал я впотьмах, спотыкаясь
о камни, о кочки, кусты.
Наверно, не меньше часа
гонялся за ней я вскачь
И вдруг вдалеке услышал
такой же вот детский плач.
Вы слышите? Плачет так звонко!
Теперь ее крик сильней,
донес, не помню, ей-ей!
Тут скоро доктор явился,
но вот что забавней всего:
Цецилия о той ночи
Она назвала вас поэтом, -
тогда к вам просьба моя:
Вы ей напишите об этом
в стихах, ничего не тая;
такую, как пелись встарь,
Писать про звезду не надо,
что доктора был то фонарь.