Опекун.
Глава VIII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Опекун. Глава VIII (старая орфография)

VIII.

Когда карета м-с Аргальс катилась по Пятому проспекту, она встретила другую, заваленную багажем и направлявшуюся в гостинницу. Разсеянный путешественник, сидевший в ней, был не кто иной, как Поль Гетвей, сегодня утром вернувшийся из Европы.

Поль вошел в гостинницу и, машинально подойдя в списку жильцов, перелистывал его с той же безнадежной терпеливостью, какую он приобрел в последния шесть недель, останавливаясь в главных европейских отелях. Он потерял всякий след Эрбы, Пендльтона, Милли и Брионеса со дня их отъезда. Повидимому, компания разсталась в Базеле и в те двадцать четыре часа, которые она имела перед ним, разбрелась на все четыре конца света. Поль пробыл несколько дней по делам в Лондоне и хотел провести несколько дней в Нью Норке, прежде чем отправиться в Сан-Франциско.

В газетах уже стояло его имя в списке пассажиров, прибывших с пароходом сегодня утром. Оно могло попасться ей на глаза, хотя во все время переезда его мучила мысль, что она, пожалуй, все еще находится в Европе и скрывается в каком-нибудь глухом городишке с полоумным Пендльтоном, или же поступила в монастырь, если с отчаяния не приняла имя и титул какого-нибудь разорившагося нобльмена.

Прошло два дня, и Поль все еще безцельно проживал в Нью-Иорке. Он осматривал списки прибывших с различными европейскими пароходами, но поиски его казались тем безнадежнее, что после сообщения Брионеса она отказалась от имени Аргвелло и приняла другое. Она могла даже быть теперь в Нью-Иорке под этим именем.

Утром на третий день в числе полученных писем он увидел одно с почтовой маркой одного известного загородного местечка, с богатыми виллами, на Гудзоновой реке. Оно было от Милли Вудс и сообщало, что отец её прочитал в газетах об его приезде и просит его отобедать у них и переночевать на их вилле "Под утесами", если он "все еще интересуется судьбою своих старинных знакомых". "Конечно,-- прибавляла задорная Милли,-- если вам это покажется скучным, то мы вас ждать не будем".

Бледное лицо Поля вспыхнуло. Он телеграфировал, что будет, и в этот же день на закате сошел с поезда на небольшой частной платформе, столь живописно ютившейся в лесу и окутанной пунцовым виргинским плющем, что делало ее похожей на театральную декорацию.

Карета м-ра Вудса дожидалась его на станции, но Поль, разспросив про дорогу и узнав, что вилла недалеко, отдал свой сак-вояж кучеру, говоря, что пешком дойдет до дому.

Тропинка пересекала в одном месте проезжую дорогу и сокращала путь к дому; он колебался, свернуть ли на нее, или продолжат идти по дороге, когда вдруг услышал, как зашуршали сухие листья под чьими-то торопливыми шагами; он остановился; зеленая стена раздвинулась и пропустила высокую, грациозную фигуру. То была Эрба!

Она подбежала к нему с полуоткрытыми губами и сверкающими глазами.

- Когда я увидела, что вас нет в карете и узнала, что вы идете пешком, я ускользнула из дому вам на встречу, потому что мне нужно вам сказать кое-что прежде, нежели вы увидите других. Я думала, что вам это будет интересно узнать.

Она умолкла, вдруг сконфузилась и опустила ресницы; гордая головка поникла, а также и тоненькая ручка, которая было-протянулась к нему с таким откровенным порывом.

А он... Поль... что с ним сталось? Куда делись страстные порывы, наполнявшие его душу день и ночь? Куда скрылись вопросы, теснившиеся у него на губах? Куда пропала храбрость, с какой он хотел стереть целый мир, если мир станет между нею и им? Куда, в самом деле? Он стоял перед нею в нескольких шагах, холодный, безмолвный, трепещущий.

Она отступила на шаг назад и, выпрямившись и овладев своим смущением, опустила руку к карман кофточки.

- Я хотела только, чтобы вы прочитали письмо, которое я получила вчера.

Очарование было нарушено. Поль поспешно схватил ручку, державшую письмо, и хотел притянуть ее в себе.

Но Эрба высвободила ее и мягко, но решительно сказала:

- Прочитайте письмо.

- Скажите мне сначала сами, зачем вы убежали от меня и зачем я неожиданно нахожу вас теперь здесь? Скажите мне, кто с вами? и свободны ли вы? Говорите, не будьте жестоки. Скажите мне, прежняя ли вы Эрба?

- Прочитайте письмо.

Он хотел вынуть письмо из кармана, но она опять остановила его:

- Пожалуйста, Поль, прочитайте сначала это письмо!

Этот умоляющий тон был тоже совсем нов и неожидан в ней. Поль взял письмо и развернул его. Оно было от полковника Пендльтона.

Ясно, коротко и формально, не объясняя, от кого он получил эти сведения и не упоминая о свидании с м-с Аргальс, он уведомлял Эрбу, что имеет в руках несомненное доказательство, что она - дочь покойного Хозе де-Аргвелло и имеет законное право носить его имя. Копия с инструкций, данных им своей жене, признающая Эрбу Буэну, питомицу города Сант-Франциско, законной дочерью и предоставляющая жене право заявить об этом другим или нет, была приложена в письму.

- И вы думаете, что это для меня важно!-- горько проговорил он.-- Вы думаете только об этом, а я говорю вам о том драгоценном письме, в котором вы подали мне надежду и заставили искать вас.

- Поль,-- сказала девушка с удивлением в глазах и нерешительно:-- неужели вы хотите сказать, что это... это вас нисколько не интересует?

- Да, но простите меня!-- вдруг спохватился он, беря ее за руку.-- Я эгоист, я забываю, что для вас это может иметь значение.

- Поль,-- продолжала девушка дрожащим от радости голосом:-- неужели вы хотите сказать, что вы, лично вы не придаете этому никакого значения?

- И... и - прибавила она еще застенчивее и слегка зардевшись,-- вам все равно, что я... что я... что у есть теперь имя, которое я могу переменить на ваше?

Она улыбнулась и прошла в чащу, из которой только-что вышла перед тем. Он последовал за нею. Еще два шага - и он нагнал ее и на минуту заключил в свои объятия. Замешкавшаяся певчая птица, вообразив, что она, может быть, ошиблась во времени года, и что теперь не осень, а весна, с легким криком полетела-было на юг сообщить радостную весть.

Но Поль и Эрба вышли из чащи с таким степенным и детски-невинным видом и пошли рядом, что птица одумалась.