| Автор: | Брэддон М. Э., год: 1863 |
| Категория: | Роман |
Глава XXVIII. ВОЗЛЕ СОЛНЕЧНЫХ ЧАСОВ
Лора Мэсон переехала в Толльдэль. Джильберт Монктон всячески старался убедить себя в том, что главная причина, побудившая его жениться на Элинор, было желание доставить надежный домашний кров и приличное общество своей питомице. Молодая девушка очень радовалась, что будет жить с Элинор, но расстаться с Гэзльудом ей было немного грустно, особенно теперь, когда присутствие мистера Дэррелля придавало этому месту новую прелесть.
-- Это правда, что он не очень весел и любезен в обращении, Нелли, -- однажды заметила, мисс Мэсон среди длинного рассуждения о всех достоинствах мистера Дэррелля. -- Он нисколько не похож на человека, довольного своей судьбой. Он все бродит по окрестностям, как будто у него на душе лежит что-нибудь тяжелое. Впрочем, это придает ему еще более прелести, и мне даже кажется, что он не был бы и наполовину так привлекателен, как теперь, если бы у него не было чего-нибудь на душе. После вашего отъезда, Нелли, он сделался страшно скучен и пасмурен: вернр, он вас любил.
Мистрис Дэррелль утверждала, что нет, что он, напротив, восхищается другой, совсем другой особой.
-- Как вы полагаете, не я ли эта особа, милочка? -- прибавила молодая девушка, краснея, улыбаясь и бросая робкий взгляд на серьезное лицо подруги.
-- Я не знаю, Лора, я надеюсь, что нет, я была бы очень огорчена вашим замужеством с Ланцелотом Дэрреллем, -- возразила Элинор.
-- Почему же бы оно вас огорчало, Нелль?
-- Потому что я не считаю его хорошим человеком.
Мисс Мэсон надула нижнюю губку и пожала плечами с самой обворожительной капризной миной.
-- Вы злая, Нелли, если так говорите! -- вскричала она. -- Он очень хороший человек - я в этом уверена! А если и нет, то я еще более полюблю его за это, -- прибавила она с милым, свойственным ей легкомыслием. -- Я вовсе не желаю выходить замуж за человека хорошего, как, например, мой опекун или мистер Нит, пастор Гэзльуда. Корсар был человеком нехорошим, а как его любила Гель-нэр и Медора! Я не нахожу, чтобы Гяур поступил хорошо, убив Гассана, но кто бы мог отказаться выйти за Гяура?
Мистрис Монктон не сделала никакой попытки оспаривать подобное мнение молодой девушки.
Романтическая любовь Лоры заставляла Элинор ожидать еще с большим нетерпением той минуты, когда она будет в состоянии изобличить Ланцелота Дэррелля, как низкого обманщика.
"Через меня он будет лишен наследства, через меня же отвергнут женщиной, которой любим, и тогда, как он будет страдать всего сильнее, я по-прежнему останусь безжалостна к его страданиям, как он был безжалостен к бедному старику, повергнутому в отчаяние его низким обманом".
Элинор провела около двух недель в Приорате, прежде чем ей представился случай увидеть Ланцелота Дэррелля. Она несколько раз намеревалась ехать в Гэзльуд, но Монктон всегда находил к тому какое-нибудь препятствие. Она стала уже отчаиваться в возможности войти в тайную борьбу с убийцей своего отца. Казалось, как будто она напрасно приехала в Толльдэль. В своем нетерпении она опасалась, что де-Креспиньи может умереть, оставив свое состояние племяннику. Она знала, на какой слабой нитке держится жизнь старика, эта нитка ежеминутно могла порваться.
Наконец, однако, совершенно неожиданно, без всякого участия с ее стороны, представился случай, которого она ждла с таким жадным нетерпением. Лора провела уже несколько дней в Приорате, и Элинор гуляла с ней по одной из крытых аллей старинного сада, в ожидании приезда Монктона и призывного звука обеденного звонка.
Октябрьское солнце сияло ярко и весело, осенние цветы возвышали своими пестрыми красками темную и густую зелень сада. Легкий ветер колебал высокие стебли аллей.
Молодые женщины ходили некоторое время молча по гладко укатанному песку аллеи. Элинор погрузилась в свои мысли и даже Лора не могла болтать беспрестанно без всякого поощрения. Но вдруг молодая девушка вздрогнула и остановилась, она сильно покраснела, схватила руку Элинор и крепко сжала ее. На другом конце аллеи показался Ланцелот Дэррелль. Он шел к ним навстречу, озаренный колеблющимся светом солнечных лучей, проникавших яркими пятнами сквозь ветви орешника. Элинор подняла глаза.
-- Что с вами, Лора? -- спросила она.
В эту минуту она увидела мистера Дэррелля.
Случай представился, наконец.
Молодой человек подошел к мистрис Монктон и ее подруге. Его бледность и серьезный вид изобличали душевное страдание. Он любил Элинор по-своему и ее внезапный от него побег возбуждал в нем сильное негодование. Мать его откровенно сообщила ему причину этого побега после замужества Элинор.
-- Я приехал, чтобы иметь честь поздравить вас, мистрис Монктон, -- сказал он тоном, которым намеревался уязвить молодую женщину прямо в сердце, но который, подобно всему, что он говорил, заключал в. себе, что-то натянутое, что-то отзывающееся мелодрамой, лишавшее его слова всякой силы и значения.
-- Я хотел приехать с матушкой, когда она была у вас на днях, но...
Он внезапно остановился, взглянув на Лору с худо скрытой досадой.
-- Могу ли я поговорить с вами наедине, мистрис Монктон? -- спросил он, -- я имею вам кое-что сообщить и должен говорить с вами без свидетелей.
-- Но при Лоре, я надеюсь, вы можете говорить обо всем.
-- Ни при ней, ни при ком другом... Я должен говорить с вами одной.
"Как он жесток со мной! -- подумала она. Он, верно, влюблен в Элинор. Как гадко с его стороны любить жену моего опекуна!"
Мистрис Монктон не думала отказывать молодому человеку в его просьбе.
-- Я готова выслушать о том, что вы желаете мне сообщить, -- отвечала она.
-- Очень хорошо! -- вскричала Лора, -- Я уйду, если вы желаете говорить секреты, которых мне не следует слышать. Только, право, я не могу постичь, какие между вами могут быть секреты. Мистера Дэррелля вы не знаете ни одним днем более моего, Элинор, и я не могу себе представить, что он может сообщить вам.
После этого протеста, мисс Мэсон повернулась к ним спиной, побежала по направлению к дому и пролила несколько тихих слез за большим кустом златоцветника.
"Он не любит меня ни на каплю, -- шептала она, вытирая слезы, -- Мистрис Дэррелль гадкая и старая лгунья. Я чувствую точно то же, что, должно быть, испытывала бедная Гельнер, когда корсар обошелся с ней так жестоко, а она только что из любви к нему совершила убийство".
Элинор и Ланцелот вышли из крытой аллеи и пошли обширным лугом по направлению к старым солнечным часам странной формы, с серым каменным пьедесталом, обросшим мохом. Возле него молодой человек остановился и оперся локтем на испорченный циферблат.
-- Я приехал сказать вам, что вы бессовестно поступили со мной, Элинор Монктон.
Молодая женщина гордо выпрямилась.
-- Что вы хотите сказать этим? -- возразила она.
-- То, что вы со мной кокетничали.
-- Я кокетничала с вами?..
-- Да, вы обманывали меня. Вы приняли мое объяснение в любви, вы допустили меня предположить, что вы меня любите.
-- Мистер Дэррелль...
-- Вы сделали более того, -- вскричал молодой человек с запальчивостью: вы любили меня, а ваше замужество с Джильбертом Монктоном, человеком двадцатью годами старше вас, основано на одних низких и корыстолюбивых побуждениях. Да, вы любили меня, Элинор - это выказывало ваше молчание в тот день, хотя вы и не изменили себе ни одним словом. Вы не имели права поддаться убеждениям моей матери, вы не имели права оставлять Гэзльуд, не переговорив прежде со мной. Сердце ваше исполнено лживости и корыстолюбия, мистрис Монктон. Вы вышли за этого человека только потому, что он владетель прекрасного дома и может давать вам деньги на удовлетворение ваших женских прихотей, вашего эгоистического тщеславия...
Говоря это, Дэррелль презрительно указал на ее шелковое платье и на драгоценные вещи, украшавшие ее наряд. Элинор взглянула на него со странным выражением на лице.
-- Думайте обо мне все, что вам угодно, -- сказала она, -- полагайте, что я вас люблю, если вам это нравится.
Она как будто говорила ему:
"Попадайте в свою собственную ловушку, если вам этого хочется, хоть я недостаточно низка, чтоб поставить вам подобную западню".
-- Да, Элинор, вы поступили вероломно и корыстолюбиво... и даже, может быть, поступили безумно. И я скоро могу быть богатым человеком: я могу стать владельцем Удлэндского поместья.
-- Я не полагаю, чтобы вы когда-нибудь унаследовали это имение, -- медленно произнесла Элинор. -- Вы приписываете мне низость и корыстолюбие, разумеется, вы вольны думать обо мне что вам угодно, но разве вы никогда не поступали подло из-за денег, мистер Ланцелот Дэррелль?
Лицо молодого человека вдруг сделалось мрачно.
-- Совершенным никто быть не может, -- отвечал он, -- На ком нет своих пятен? Я очень страдал от бедности и потому нередко был вынужден поступать так, как поступают все другие, когда карман их пуст.
Наблюдая за его пасмурным лицом, Элинор вдруг вспомнила, что не таким образом ей следовало вести свою игру. Цель, которой она решилась добиться, не могла быть достигнута прямотой и честностью. Ланцелот Дэррелль обманул ее отца, а потому и она могла обмануть его.
-- Будемте друзьями, -- сказала она, протягивая ему руку.
-- Я этого желаю.
Они отослали меня, -- сказала Лора, -- пока нотариус смотрел на Элинор и Ланцелота. -- Он хотел ей что-то сообщить, о чем мне будто бы не следовало слышать. Вы оставите его к обеду - я надеюсь.
-- Нет, -- отвечал резко Монктон.
Ланцелот держал несколько минут руку Элинор, прежде чем выпустил ее из своей.
-- Я желаю, чтоб мы были друзьями, мистер Дэррелль, -- повторила она, -- завтра я приду в Гэзльуд посмотреть на ваши картины. Мне хочется взглянуть на Розалинду и Челию: успешно ли они идут вперед.
которую она предположила себе исполнить.