| Автор: | Бульвер-Литтон Э. Д., год: 1873 |
| Категория: | Роман |
КНИГА ВОСЬМАЯ
ГЛАВА I
Никогда в жизни сэр Питер еще не был так взволнован, как после прочтения сумбурного послания Кенелма. Он получил его за завтраком, поспешно распечатал, торопливо пробежал и очень скоро дошел до слов, которые привели его в ужас. Леди Чиллингли, хлопотавшая над чаем, к счастью, не заметила его испуганного лица. Но Сесилия и Гордон обратили на это внимание, хотя и не догадались, от кого пришло письмо.
- Неплохие известия, надеюсь? - тихо спросила Сесилия.
- Плохие известия? - отозвался сэр Питер. - Нет, нет, это деловое письмо. Оно какое-то ужасно длинное. - И он сунул письмо в карман, бормоча: - Прочту потом.
- Должно быть, обанкротился ваш нерадивый фермер Носток? - сказал Трэверс, подняв глаза и увидев, что губы хозяина дрожат. - Я вам это говорил, а ведь такая прекрасная ферма! Позвольте мне найти вам другого арендатора.
Сэр Питер покачал головой и горестно улыбнулся.
- Нет, Носток не обанкротится. На этой ферме было шесть поколений Ностоков.
- Так я и думал! - сухо заметил Трэверс.
- И... и... - пробормотал сэр Питер, - если последний из них обанкротится, он должен найти во мне поддержку, и... если один из нас не устоит... это не должен быть...
-...этот невежда и олух, любезный сэр Питер? Ваше доброжелательство заходит слишком далеко.
Тут Гордон Чиллингли, со свойственным ему тактом и savoir vivre {Умением жить (фр.).} подоспел на выручку хозяину. Взяв "Таймс", он вскрикнул от удивления, искреннего или притворного, и прочел вслух выдержку из передовой статьи о предстоящих переменах в министерстве.
Как только сэр Питер смог встать из-за стола, он поспешил в библиотеку и там углубился в неприятное для него сообщение Кенелма. Он сидел так долго потому, что по временам отрывался от чтения, сдерживая сердцебиение, и то сочувствовал страстному красноречию сына, до сих пор не поддававшегося любовной романтике, то горевал о крушении своих любимых надежд.
"Эта необразованная провинциальная девушка никогда не будет помощницей такому человеку, как Кенелм, какой была бы ему Сесилия Трэверс".
Наконец, окончив письмо, он закрыл лицо руками и усиленно старался обдумать положение, ставившее отца и сына в такой прямой антагонизм.
"Но ведь, - прошептал он, - надо прежде всего подумать о счастье мальчика. Если он не хочет быть счастлив по-моему, какое право я имею мешать ему быть счастливым по-своему?"
Как раз в эту минуту Сесилия тихо вошла в комнату. Она получила право входить в библиотеку, когда хотела, иногда - чтобы выбрать по совету сэра Питера книгу, иногда - чтобы написать адреса на его письмах и запечатать их - сэр Питер был признателен всем, кто избавлял его от лишнего труда, - а иногда, особенно в этот час, чтобы пригласить его на обычную прогулку, полезную для здоровья.
Услышав приближавшиеся шаги и милый голос Сесилии, сэр Питер поднял голову. Лицо его было так грустно, что на глазах у нее выступили слезы. Она положила руку ему на плечо и умоляющим голосом спросила:
- Дорогой сэр Питер, что с вами? Что случилось?
пережить, когда мы возлагаем наши надежды на изменчивую волю других.
Увидев, что слезы струятся по прекрасным бледным щекам девушки, он взял ее руку в обе свои, поцеловал Сесилию в лоб и шепотом произнес:
- Дорогая, как вы добры ко мне! Благослови вас бог! Какой женой вы когда-нибудь станете!
Сказав это, он, волоча ноги, вышел из комнаты через открытую стеклянную дверь. Повинуясь порыву сердца, Сесилия с удивлением пошла за ним, но, прежде чем она догнала его, сэр Питер обернулся, махнул рукой, давая понять, чтобы она не следовала за ним, и пошел один сквозь густой ельник, посаженный в честь рождения Кенелма.