Призрак.
КНИГА ТРЕТЬЯ.
ГЛАВА VI

VI

Это был маленький кабинет, стены были украшены картинами, из которых одна стоила дороже, чем дворец владельца. Да, Занони был прав, живописец действительно тот же волшебник, и золото, которое он добывает из своего тигля, по крайней мере не мечта. Какой-нибудь венецианец мог быть вольнодумцем или убийцей, негодяем или идиотом, но его рисовал Тициан, и его портрет считается бесценным. Подумайте, что несколько дюймов полотна в тысячу раз драгоценнее человека с его телом, его головой и волей, его сердцем и разумом!

В этом кабинете сидел человек лет сорока, с глубокими, неподвижными глазами, резкими, выдающимися чертами лица, крепкими скулами и толстыми, чувственными губами. Это был князь N. Он был среднего роста и отличался полнотой; на нем был надет широкий халат из богатой парчи. На столе подле него лежали шпага и шляпа старинного фасона, маска, портфель и серебряная чернильница изящной работы.

- Ну, Маскари, - говорил князь, глядя на своего любимца, стоявшего в углублении окна, - ну, кардинал покоится со своими предками. Мне необходимы развлечения, чтобы утешиться в такой жестокой потере, а у кого обворожительнее голос, как не у Виолы Пизани?

- Ваше сиятельство говорит серьезно? Так скоро после смерти Его Превосходительства?

- От этого будут только меньше болтать и подозревать меня. Узнал ты имя наглеца, помешавшего нашему предприятию и предупредившего кардинала на другой день?

- Нет еще.

- Ловок же ты! Я скажу тебе его имя. Это таинственный незнакомец.

- Синьор Занони! Уверены ли вы в этом?

- Уверен, Маскари. В голосе этого человека есть тон, который никогда не вводит меня в заблуждение, что-то ясное, повелительное; когда я его слышу, то начинаю думать, что существует совесть. Но как бы то ни было, нам надо избавиться от этого нахала. Маскари! Синьор Занони еще не сделал чести нашему бедному жилищу своим присутствием. Это знатный иностранец: необходимо дать праздник в честь него!

- Хорошо сказано; и кипрского вина?

- Мы поговорим об этом позже. Я суеверен: странные слухи распространяются насчет могущества и пророческого таланта Занони. Вспомни смерть Угелли. Даже если сам демон его союзник, он и то не сможет похитить у меня мою добычу и мою месть также.

- Ваше сиятельство заблуждается, дива обворожила вас.

- Маскари! - воскликнул князь с гордой улыбкой. - В этих жилах течет кровь Висконти, которые говорили, что женщина никогда не сможет скрыться от их любви, так же, как и мужчина от их мести. Корона моих предков теперь только детская игрушка; но их честолюбие и храбрость не уменьшились. Моя честь замешана теперь в этом деле. Необходимо, чтобы Виола принадлежала мне.

- Еще засада? - спросил Маскари.

- Нет. Почему бы не напасть на ее дом? Он стоит в стороне, и дверь не железная.

- Но если по возвращении она донесет на вашу жестокость? Дом, взятый силою, изнасилованная девушка! Подумайте обо всем этом; феодальное право, правда, еще не уничтожено, но даже Висконти не стоит выше закона.

- В самом деле, Маскари? Ты дурак! В каком столетии, даже если безумные вожди Франции и преуспеют в своих вздорных замыслах, железо и закон не согнутся как прутья под тяжестью могущества и золота? Но не бойся, мой план составлен. В тот день, как она выйдет из этого дворца, она выедет во Францию с Жаном Нико.

Маскари не успел ответить, как лакей доложил о приходе синьора Занони.

Князь невольно протянул руку к лежавшей на столе шпаге; потом, улыбнувшись этому инстинктивному движению, он встал, пошел навстречу чужеземцу и принял его со всею утонченною вежливостью итальянского притворства.

- Я глубоко благодарен за эту честь, - говорил князь, - я уже давно желал пожать руку такого знатного лица.

- Я исполняю ваше желание, - тем же тоном отвечал Занони.

Неаполитанец поклонился, пожимая руку гостю, но в тот же миг, как он дотронулся до нее, дрожь пробежала по всему его телу и его сердце на мгновение перестало биться.

- Вот она и подписана! Я говорю о нашей дружбе, благородный князь. А теперь я объясню вам цель моего визита. Я открыл, ваше сиятельство, что мы соперники. Есть средство примирить наши притязания?

- А, - воскликнул небрежно князь, - так это вы, значит, похитили плод моих подвигов? В любви, как и на войне, все средства хороши. Примирить наши притязания! Вот кости! Поиграем в них! Тот, у которого будет меньшее число, откажется от нее.

- Обещаете вы покориться этому условию?

- Да, клянусь честью Висконти!

- А какое наказание тому, кто нарушит свое слово?

- Шпага лежит на столе, синьор Занони. Тот, который обесчестит себя, умрет от шпаги.

- Вы произносите этот приговор тому из нас, кто изменит своему слову? Пусть синьор Маскари бросит кости для нас.

- Хорошо! Маскари, кости!

Князь откинулся в кресле, и, как он ни был сдержан, он не мог скрыть выражение торжества и радости, оживившее его лицо.

Маскари взял три кости и спустил их в стакан.

Занони, облокотившись на руку, пристально посмотрел на любимца князя.

Маскари напрасно старался укрыться от этого пытливого взгляда; он побледнел, задрожал и поставил стакан на стол.

- Я предлагаю вашему сиятельству начать игру. Синьор Маскари, мы в недоумении; разрешите наши притязания.

Маскари снова взял стакан, его рука задрожала, что было заметно по тому, как застучали кости. Он выкинул; было шестнадцать очков.

- Хорошая игра! - воскликнул спокойно Занони. - Однако, синьор Маскари, я не отчаиваюсь.

Маскари собрал кости, опустил их в стакан и снова выкинул на стол; было восемнадцать очков.

Князь бросил на своего любимца сверкающий взгляд.

Маскари смотрел на кости с разинутым ртом, дрожа с ног до головы.

- Я выиграл, видите, - произнес Занони, - можем мы еще быть друзьями?

- Синьор, - отвечал князь, явно борясь с гневом и стыдом, - победа за вами. Но, простите меня, вы равнодушно говорили об этой девушке; что может заставить вас отказаться от вашего права?

- Имейте лучше мнение о моей любви и не забывайте приговора, произнесенного вашими устами. Князь нахмурился, но удержался от ответа.

- прибавил он с дьявольской улыбкой, - возведения моего родственника, кардинала, на престол святого Петра.

- Негодяй! - воскликнул тогда князь, схватив Маскари за шиворот. - Ты изменил мне!

- Уверяю, ваше сиятельство, что кости были приготовлены; они должны были выкинуть двенадцать; но это сам черт в образе человека; это все, что я могу сказать.

- Нечего терять время, - проговорил князь, выпуская его. - Моя кровь кипит. Я хочу иметь эту девушку, хотя бы мне пришлось погибнуть из-за нее... Что это за шум?