Семейство Какстон.
ЧАСТЬ ВОСЕМНАДЦАТАЯ.
ГЛАВА VII.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Семейство Какстон. ЧАСТЬ ВОСЕМНАДЦАТАЯ. ГЛАВА VII. (старая орфография)

ГЛАВА VII.

Я поехал домой верхом на лошади, которою ссудил меня мои хозяин; лорд Кастльтон провожал меня часть дороги, также верхом, и с двумя своими мальчиками, которые отважно управлялись с шотландскими клеперами, и ехали впереди нас. Я поздравил его с умом и понятливостью его детей, чего они вполне заслуживали.

- Да - заметил маркиз, с гордостью весьма позволительной отцу,-- я надеюсь, ни который из них не посрамит своего деда, Тривениона. Алберт, хоть он далеко и не чудо, как говорит бедная леди Ульверстон, все-таки развивается слишком-рано; я делаю все, что могу, чтоб его не испортила лесть его способностям, которая, по-моему, опасное всякой другой лести, хоть-бы лести, оказываемой знатности, которая более еще грози старшему брату, не взирая на наследство ожидающее Алберта. Этон скоро выбивает из головы всякую неуместную спесь. Я помню, лорд *** (вы знаете, какой он теперь славный малый, и без всяких претензий!).... да, лордъ***: он еще мальчиком вышел раз на двор, где мы прогуливались в свободное время, с важной осанкой и подняв нос; подбегает к нему Дик Джонсон (теперь он сделался страшным садоводом!) и говорит: докажите, пожалуйста, кто вы такой, сэр?" - "Я?-- отвечает спроста бедняжка - я лордъ***, старший сын маркиза***" - "Вот что!-- говорить Джонсон - так вот вам раз за лорда, да два за маркиза!" - И он три раза хватил его ногой в спину. Я не охотник до таких мер исправления, но не думаю, чтобы когда-нибудь какая-нибудь мера принесла более пользы, нежели выдуманная Джонсоном. Но когда ребенка хвалят через-чур за его способности, и Этон не выбьет из него глупую спесь. Пусть он будет последним в своем классе, пусть его бьют каждый день, и за дело, всегда найдутся люди, которые будут кричать, что наши публичные школы не годятся для гениев. И десять раз на один отец принужден взять его домой, и дать ему частного учителя, который и сделает из него дурака на век. Фат в своих нарядах (сказал маркиз, улыбаясь) - человек пустой, которого мне может-быть и не приходится осуждать, но я, признаюсь, охотнее смотрю на франта, нежели на какого-нибудь замарашку; но фатство в идеях!-- чем моложе человек, тем оно неестественнее и неприятнее. Нутка, Алберт, перепрыгни через этот плетень.

- Через этот плетень, папа? Клепер ни за что не пойдет!

- Если так - отвечал лорд Кастльтон, учтиво приподняв шляпу,-- мне очень-жалко, что вы лишите нас удовольствия вашего общества.

Ребенок улыбнулся, и поехал к плетню, хотя и видно было по перемене в лице, что ему было немного-страшно. Клепер не мог перескочить через плетень, но он был умен и находчив, и перебрался по-кошачьи, с немалым впрочем ущербом для прекрасной голубой курточки мальчика.

Лорд Кастльтон заметил с улыбкой:

- Вы видите, я учу их выбираться из затруднительного положения тем или другим способом. Между нами сказать - прибавил он серьезно - я замечаю, что вокруг нынешняго поколения поднимается мир, чрезвычайно разный от того, в котором вращался и наслаждался я. Я намерен воспитывать моих детей соображаясь с этим. Богатые дворяне нынче должны быть люди полезные, и где им нельзя перескочить через кусты, там надо перелезть. Согласны вы сл мной?

- От души.

- Женитьба делает человека многим-умнее,-- продолжал маркиз, помолчив.-- Мне теперь смешно, когда я подумаю, как часто я вздыхал при мысли о старости. Теперь я мирюсь с седыми волосами, и не думая о парике, и все еще наслаждаюсь юностью, потому-что (показывая на детей) она здесь!

- Он почти нашол тайну шафранного мешечка!-- заметил отец весело и потирая руки, когда я передал ему разговор мой с лордом Кастльтон.-- А бедный Тривенион - прибавил он сострадательным голосом,-- боюсь я, все еще далеко не понял совета лорда Бакона. А жена его, ты говоришь, из любви к нему все поет на старый лад.

- Вам надо поговорить с ней, сэр.

- Поговорю - отвечал сердито отец,-- и побраню ее, безумную женщину! Я напомню ей совет Лютера принцу Ангальтскому.

- Бросить в волны Малдоны грудного ребенка, потому-что кроме матери он высосал молоко пяти кормилец, затем что, без-сомнения, был подкидыш. Помилуй, её честолюбие способно поглотить молоко с целого света. И что за проклятый подкидыш, какой хитрый, какой жадный! О, она бросит его в реку, клянусь всем святым!-- воскликнул отец, и, присоединяя действие словам, он швырнул в садок очки, которые сердито потирал в последния минуты разговора.-- Рарае мне новые черепаховые очки и большой ломоть хлеба. Ты видишь, что рыбы, когда оне живут в садке, узнают своего благодетеля, чего не сделают оне, когда, живя на воле, в реке, гоняются за мухами, или ищут червяков. Гм!I Это идет к Ульверстонам. Кроме хлеба и очков, посмотри там хорошенько, да принеси мне старинный экземпляр "Речи к рыбам", св. Антония.