Под Южным Крестом.
ЧАСТЬ 3.
ГЛАВА XIII

ГЛАВА XIII

Результат пропажи подземной реки. -- Наводнение. -- Каучуковая лодка оказывается чрезвычайно полезным изобретением. -- Изумление. -- В пне каменного дерева. -- Странствие Буало по заброшенному руднику. -- Золото!.. -- Заговор. -- Заговорщики, не рассчитывавшие, что их могут услыхать. -- Мистер Голлидей отчаянно обороняется. -- Взрыв мины. -- Человеческая текатомба. -- Один под землей. -- Появление скваттера-француза. -- Захват похищенного груза. -- Конфискация фуры.

Восклицание Фрикэ, увидевшего, что кто-то заделал круглое отверстие, служившее протоком для ручья, произвело на всех сильное впечатление.

Как ни много видели друзья во время удивительных приключений своей бурной жизни, их удивило это смелое и решительное похищение целой реки.

При сложившихся обстоятельствах этот необъяснимый факт мог повлечь за собой весьма плачевные результаты. Стало очевидно, что враг не дремлет, а так как наши путешественники отлично знали, на что он способен, то не могли уже спокойно заснуть.

Парижанин поспешно обошел мыс и тщательно осмотрел его противоположный склон, надеясь найти какую-нибудь трещину, какой-нибудь знак, чтобы хоть немного объяснить себе сущность необыкновенного явления, не прибегая к гипотезе, что тут не обошлось без человеческих рук.

Тем временем Андрэ прикладывал ухо к утесу, выслушивал землю, стараясь уловить тот особый шум, которым сопровождается оседание почвы.

Пьер, доктор и Князек тоже занялись тщательным, но совершенно безуспешным исследованием. Они ничего не добились, и загадка осталась неразгаданной.

Что делать? На что решиться?

Благоразумнее всего было уйти, но с минуты на минуту могли подойти негриты, возглавляемые Буало и скваттером-французом.

Остаться на мысе? Но разве можно поручиться, что отведенный ручей не проложит под землей нового русла и не наделает бед?

На туземцев рассчитывать бесполезно. От них нечего было ожидать сведений, поручить им разведку тоже не представлялось возможным. Бедняжки в ужасе жались к европейцам и умоляли воскресшего Нирро-Ба о помощи против злых богов, с которыми он встретился на пути из Виами.

Два часа прошли в томительной неизвестности. Затем произошло то, чего все давно ожидали. Лишенная природного русла, вода потока начала пробиваться сквозь землю возле корней деревьев, росших кое-где по склону. Сначала она просачивалась в незначительных размерах, но затем наводнение стало увеличиваться, и вскоре земля пропиталась водой на большое расстояние вокруг. Наводнением смыло камни и понесло вниз, потом по воде поплыли целые острова зеленой травы, утес обнажился, и из его трещин стремительно хлынули во все стороны потоки чистой и холодной влаги.

- Черт возьми! -- вскричал Фрикэ. -- Да это настоящее наводнение!

- Действительно, -- отвечал Андрэ. -- Причины явления нам открыть не удалось, зато скорые последствия его уже сказываются. Надо принять меры.

- Сдается мне, господин Андрэ, -- сказал Пьер де Галь, прикладывая руку к своей белой фуражке, -- что было бы не дурно подготовить нашу лодку к плаванию.

- Вы совершенно правы, Пьер, хотя мы и не подвергаемся опасности утонуть, потому что место, где мы стоим, очень высоко.

- Высоко-то оно высоко, господин Андрэ, но кто ее знает, эту проклятую воду? Береженого Бог бережет... Кто поручится, что через несколько часов она не зальет всю местность и не прервет нашу связь с долиной?

- Это возможно... даже вполне вероятно... -- согласился Андрэ, дивясь прозорливости старого матроса. -- А все-таки, жалко мне отсюда уходить. Я уйду лишь тогда, когда больше нельзя будет оставаться. Прежде всего нужно объяснить дикарям, что здесь опасно, и пусть они лучше уйдут в камедный лес, который виднеется недалеко.

- Они от нас не уйдут.

- Нужно, чтобы ушли. В случае беды в лодку нам всем не сесть. Право, доктор, вы у них свой человек. Убедите их уйти, а лучше будет, если вы уведете их сами.

- Ну уж нет, слуга покорный!.. -- отрезал доктор. -- Уж от вас-то я не уйду ни в коем случае. Будь что будет с моим новым семейством, а с вами я не расстанусь. Я и так уж натосковался без моего милого гамэна, поэтому теперь встречу опасность об руку с ним.

- Спасибо вам, доктор, -- перебил его Фрикэ, глубоко растроганный. -- Нечего и говорить, что я вам тоже предан полностью. И душу свою, и тело я отдаю в ваше распоряжение; конечно, это немного, но уж не взыщите: чем богат, тем и рад.

- Нет, это очень много!.. Это больше, чем клад разбойников золотых полей. Я богач.

- Смиррно! -- вскричал старый боцман. -- Моя правда, оказывается. Вода прибывает, смотрите!.. Эй, Князек, голубчик, надувай скорей лодку... Живо!

На склоне мыса появилась широкая трещина. Размытая почва осела, и вода, отыскав выход, вырвалась из-под земли шумным водопадом.

Не помня себя от страха, негриты кинулись бежать с мыса, испуская пронзительные крики. Очень скоро они достигли безопасного места и начали подавать европейцам умоляющие знаки, чтобы те поскорее последовали их трусливому примеру и спасались из проклятого места.

Князек немедленно приступил к исполнению приказа, отданного старым моряком. Он взял мехи для надувания лодки, и принялся торопливо их качать.

как следует, и оба преспокойно уселись в лодку, дожидаясь, когда придет время тронуться в путь.

Поток ревел все громче и громче, и вода постоянно прибывала. Утес начинал дрожать. Опасаясь внезапного разрушения, Андрэ решился, наконец, убраться с утеса подобру-поздорову. Деревья качались во все стороны и, уступая напору, беспомощно переворачивались корнями вверх, отдаваясь непобедимой силе потока. С громом и треском проносились мимо камни, обломанные ветви, кусты.

Андрэ стоял, прислонившись к гигантскому стволу давно засохшего камедного дерева, возносившего чуть не до облаков свой тощий растительный скелет. Крепко упершись вековыми корнями в землю, лесной великан стоял как утес. Дуплистый, толстый ствол его мог бы дать приют двум десяткам человек, и, вероятно, он нередко служил лагерем для туземцев, укрывая их от дождя и бури.

Андрэ уже открыл рот, чтобы скомандовать отплытие, как вдруг по всему телу его побежала дрожь. Он отскочил и взвел курок револьвера, направив дуло на широкое отверстие дупла.

- Кто здесь? -- крикнул он громовым голосом.

Послышался глухой стон, потом нецензурное выражение.

- Кто здесь? -- повторил Андрэ тоном, не допускающим возражений.

В дупле показалась человеческая фигура, освещенная солнцем и выделявшаяся на фоне дерева, как на черном экране.

- Не стреляйте!.. Черт вас возьми!.. Я задыхаюсь, умираю, замерз до смерти. У меня рот забит землей, в ушах вода, в глазах тина...

При звуках этого голоса у пятерых друзей по спине побежали мурашки.

Только по голосу можно было узнать человека, вылезавшего из дупла. Он перепачкан кровью и тиной, волосы прилипли к лицу, грудь и руки покрыты кровавыми ссадинами, одежда изорвана в клочки.

- Гром и молния! -- воскликнул он, немного отдышавшись. -- Как хорошо дышать свежим воздухом! Какое солнце славное, какое синее, ясное небо! Я давно такого не видел. Ведь подумайте только, я больше пятнадцати часов провел под землей, исполняя обязанности каторжника!.. Э, да здесь вода. Надо умыться. Что вы на меня так смотрите? Чем я вас так удивил? Вы, господа, кажется, перестали узнавать друзей.

- Господин Буало! -- вскричал Фрикэ. -- Вы здесь!.. И в таком виде!..

И он с раскрытыми объятиями бросился к новоприбывшему и порывисто прижал его к груди.

- Ах, господин Буало, как я счастлив!.. Как я рад, что снова вижу вас и могу обнять!

- Сколько угодно, дружок, я тоже рад прижать тебя к сердцу. Только предупреждаю: я грязен, как поросенок...

- Буало! -- вскричал Андрэ и доктор, не помня себя от изумления. -- Откуда вы?

- Сами видите: из дупла вот этого дерева, проблуждав под землей, и по железной дороге, и по дну ручья, и по крытым галереям, и черт еще знает где. Но это я расскажу вам потом. Здесь очень скверно. Нужно уходить и чем скорее, тем лучше. Здесь пока только наводнение, но может произойти, чего доброго, и взрыв, а это будет очень плохо. Не правда ли, вы согласны со мной? Вы ведь не хотите взлететь на воздух?

- В лодку! -- крикнул Андрэ.

Лодка отплыла, и через десять минут подъехала к твердой земле, где устроили свой временный лагерь туземцы.

Буало, как истый парижанин, привыкший к чистоте и комфорту, немедленно переоделся, взяв у Андрэ полный костюм, наскоро съел сухарь и выпил рюмку рому. Немного подкрепившись, он рассказал друзьям свои приключения.

бочек, спрятанных под водой, и продолжал так:

- Способ хранения был в высшей степени остроумен и заставлял предполагать, что в бочках заключается громадное богатство. Эта мысль пришла одному из моих подневольных товарищей. Он даже высказал ее вслух. -- "Молчать! -- цыкнул на него американец. -- Вы знаете мои условия: пригоршня золота за работу и пуля в голову за болтовню". Этот гнусный человек говорил о выстрелах так, что способен был навести страх даже на храбреца. -- "Возьмите каждый по бочонку, -- продолжал он, -- взвалите на спину и донесите по дну ручья до первой галереи направо. Там вы увидите стоящие на рельсах вагонетки. Положите на них бочонки, и тогда мы с вами рассчитаемся. Вперед! И, пожалуйста, без разговоров". Проклятые бочонки были тяжелы, страсть как тяжелы! В каждом было, наверное, по сотне килограммов, без преувеличения. Размером они были невелики, так что одно это давало возможность догадаться, что в них находится, -- "Золото!.. Непременно золото!" -- шептались люди, идя гуськом друг за дружкой и спотыкаясь чуть не на каждом шагу. Алчность разгорелась в них. Полагая, что легко будет справиться с двумя надсмотрщиками, не сводившими с них глаз, они задумали овладеть богатством, которое тащили на плечах. Обменявшись несколькими словами, сказанными чуть слышным шепотом, свагмены уговорились напасть на американца и ландлорда, как только бочонки будут уложены на вагонетки. План был принят всеми без возражений. Свагмены сами превратились в лесовиков. Я шел впереди всех, находясь в десяти метрах от американца, который нес перед нами факел. Негодяй принял эту предосторожность, опасаясь неожиданного нападения. Ирландец Овен сообщил план и мне, а я сделал вид, что соглашаюсь принять в нем участие. Но бедный Падди не рассчитал, что подземные галереи невероятно усиливают звук. Американец слышал все слово в слово и даже бровью не повел. Дойдя до места, он воткнул факел в стену, подозвал к себе ландлорда и с револьвером в руке стал спокойно наблюдать за нагрузкой, как будто ему не грозила никакая опасность. Когда все было закончено, он сделал ландлорду знак, чтобы тот сел в последний вагончик, ударом ноги вышиб упор, подложенный под колеса передней вагонетки, вскочил к своему товарищу, и поезд медленно двинулся по рельсовому пути, проложенному, очевидно, со значительным уклоном. Раздался яростный вопль. Свагмены бросились, как бешеные, за ускользавшей от них добычей. Блеснуло несколько выстрелов. Предвидя суматоху, я лег на землю и очень хорошо сделал, потому что в двадцати метрах от меня галерея вдруг осветилась ярким светом, точно вулкан во время извержения. Меня оглушил страшный гул взрыва, и кругом посыпались обломки. Затем настала тишина, и только вдали слышался заглушаемый расстоянием стук вагонеток, катившихся по рельсам. Уверяю вас, друзья мои, что в жизни я не испытывал такого ужасного чувства, как в эти минуты. Я думаю, что это было именно то, что называется страхом. Во всяком случае, я до сих пор не имел понятия об этом чувстве. По странной случайности воткнутый в стену факел чудом уцелел и еще светился. Я потихоньку направился к месту взрыва и пришел в длинную галерею. Американец, должно быть, взорвал ее с помощью мины, заложенной заранее. От прохода не осталось и следа. Свагмены были погребены под развалинами. Я был один, совершенно один, и без припасов; я умирал от голода и холода на расстоянии двухсот футов от поверхности земли. Нельзя было терять ни минуты. Я взял в руки факел и осмотрел груду обломков, чтобы удостовериться, не могу ли я помочь какому-нибудь несчастному, уцелевшему в катастрофе. Было тихо и мрачно, точно в могиле. Я вернулся назад и пришел к пещере, где был до взрыва.

- По вашему мнению, господин Буало, -- перебил рассказчика Фрикэ, -- в этих бочонках было золото?

- Я склонен так думать, учитывая тяжесть бочонков и те предосторожности, которые были приняты при их перевозке.

- Но ведь сумма должна быть огромная.

свагменами работал над заделкой отверстия. При этой шахте имелась и бочка, находившаяся в хорошем состоянии. Вы, я думаю, были на приисках и видели, как там это устраивается. Я поспешил воспользоваться бочкой. Поднявшись наверх, я вдруг почувствовал над собой что-то крепкое, точно свод. "Господи! -- подумал я. -- Неужели мне суждено быть погребенному заживо?" Мой факел догорал. При потухающем свете его я разглядел, что сквозь слой земли проходят какие-то корни. Из груди у меня вырвался вздох облегчения. Я достиг верхних слоев земли, я был на пути к спасению. Как бешеный, принялся я рыть землю ножом. Земля оказалась рыхлая, комки ее отделялись легко и обильно падали вниз. Я заметил, что земля состояла наполовину из сгнивших листьев. Вскоре мне удалось проделать отверстие, достаточное для того, чтобы пролезть. Я протиснулся наверх и очутился в дупле того самого камедного дерева, в котором вы меня увидели.

Только бесстрашный парижанин закончил свой рассказ, как вдали показался всадник, скакавший во весь опор прямо к лагерю.

То был Даниель, француз-скваттер.

- Я пришел из рудника по другому ходу. Сведения, сообщенные вами, оказались абсолютно верны. Что новенького?

- Это почему?

- Потому что фурой, нагруженной тридцатью бочонками странной формы, правил некто ландлорд, первый мошенник в околотке. Вместе с ландлордом ехали в фуре один субъект, которого я часто видел в компании разбойника Сэма Смита. Поэтому я не мог не остановить их и не полюбопытствовать, что они везут и откуда держат путь.