Приключения в стране тигров.
Глава XV

Глава XV

Кочегар завидует своему паровику.--Спирт весь вышел.-- Давление падает.-- Ветчина может служить отличным топливом.-- Английская граница.-- Телеграммы.-- Шлюпка опять в пути.-- Фантастическая скорость.-- Четырнадцать узлов в час.-- В Рангуне.-- Яхта.-- У губернатора.-- Английская политика.-- Фрикэ приговорен к смертной казни за покушение на свободу отправления вероисповедания.-- Через неделю!-- Рекрутский набор.

В продолжение десяти часов шлюпка шла быстрым ходом, благодаря применению известного американского способа, употребляемого при безумных гонках речных пароходов соперничающих компаний. Впрочем, теперь эти гонки происходят в Америке реже, мода на них проходит.

Высокое давление поддерживалось поливанием дров спиртом, и винт работал необычно быстро. Но Андрэ как будто все еще был недоволен чем-то. Он упорно молчал, не спуская глаз с манометра. Если стрелка шла вверх, его нахмуренное чело несколько смягчалось. Если она ладала, он судорожно сдвигал брови, как будто она была виновата.

- Сударь, в бочонке пусто! - горестно объявил толмач.

- Malar D'oue! - вскричал кочегар.-- Этакая счастливица эта машина: все выпила, мне, бедному, хоть бы капля досталась.

- Давление уменьшается,-- объяснил машинист.

- Так и должно было случиться,--сказал Андрэ.-- Лоцман, далеко ли до Мидая?

- Пятьдесят миль.

- Мы должны пройти это расстояние за четыре часа.

- Как прикажете, хозяин.

- Теперь течение быстрее, чем было раньше?

- Быстрее, хозяин. Мы можем выиграть на нем еще полмили в час.

Индус и негр с усилием вытащили большой ящик, внутри обитый цинком.

-- Возьми топор и сними крышку.

В ящике оказались копченые окорока ветчины, припасенные на случай, если бы экспедиция затянулась.

- Понимаю, сударь! - весело вскричал машинист.-- От этих окороков дрова у нас загорятся, как смола.

- Тут сто килограммов. Этого довольно?

- С двадцатью пятью килограммами в час, даже при не особенно хороших дровах, я ручаюсь за успех.

С треском вспыхнули несколько кусков ветчины, искусно разбросанных среди дров в печи. Из трубы повалил едкий дым.

- Давление увеличилось,-- заметил обрадованный Андрэ.

- Это не хуже угля и гораздо безопаснее спирта.

- Счастливец наш паровик! - ворчал себе под нос кочегар.-- Сначала получил такую выпивку, а теперь его угощают такой закуской. В первый раз вижу подобное. Машину поят водкой и кормят мясом, точно человека.

- Значит, ты многого не видал,-- возразил машинист.-- Если бы ты побывал в Америке, то видел бы, как там сжигают иногда все содержимое камбуза, потом начинают жечь самый кузов парохода... И дело кончается взрывом, а пароход взлетает на воздух.

Андрэ успокоился, когда увидал, что новое топливо действует успешно. Он не спал с той самой минуты, как пустился по следам Фрикэ, и был совершенно разбит от усталости и душевного потрясения. Теперь он прилег отдохнуть и скоро заснул крепким сном.

Разбудил его свисток машины.

- Где мы? - спросил он.

- Подходим к Мидаю,-- радостно ответил Сами.-- Пришли на три четверти часа раньше.

- Браво, друзья мои! Все вы хорошо получите на чай.

-- Я ^бы предпочел на водку,-- пробурчал кочегар Мериадек.-- Я, как паровик, тоже люблю спирт и могу выпить много.

- Стоп! - скомандовал Андрэ.-- Причаливай, лоцман, осторожнее.

Шлюпка подошла к пристани. Андрэ сейчас же отправился на телеграф и послал следующую депешу:

"Капитану Плогоннеку, яхта "Голубая Антилопа", Рангунский рейд. Готовы ли сейчас идти Мандалай несмотря низкий уровень реки? Есть необходимость. Понадобится весь наличный экипаж, даже более того. Предстоит опасная, щекотливая операция. Жду ответа Мидай, телеграфная станция.

"Господину Андрэ Бреванну, Мидай.

Нужно полсуток облегчить яхту, уменьшить осадку. Уровень очень низкий. Яхта будет задевать дно, но пройдет. Кажется, понял смысл телеграммы. Будете довольны. Рангун - Мидай сто шестьдесят миль. Потребуется шестьдесят часов, десять миль час, помимо течения. Жду новых указаний.

Андрэ отвечал:

"Спасибо. Рассчитываю на вас. Выхожу навстречу яхте. Дожидайтесь меня".

Андрэ бегом вернулся на шлюпку, стоявшую возле угольной пристани.

- Машина не испортилась? - спросил он у машиниста.

- Нисколько, и это меня даже удивляет. Я ее хорошо осмотрел.

- Так что, она может выдержать еще такое же напряжение?

- С углем - да, может.

- Хорошо.

Андрэ разыскал агента угольной компании и тут же купил у него две тонны самого лучшего угля, который и распорядился немедленно погрузить на шлюпку.

Пары уже были разведены, на клапаны положены гири.

Андрэ поднял на корме национальный флаг и скомандовал:

- Вперед!

Потом сел около руля рядом с лоцманом и толмачом.

- Нам ведь нужно пройти около ста семидесяти пяти миль? - спросил он через Сами у бирманца.

- Да, хозяин.

- Мы должны пройти их за двенадцать часов. Пойми: за двенадцать часов, во что бы то ни стало.

- Это дело машиниста. А я берусь провести шлюпку, не сажая на мель и не натыкаясь на плоты и лодки.

- Хорошо. Награда будет по заслугам. Машинист, сколько миль мы делаем?

- Слишком мало. Нельзя ля разогреть посильнее?

- Будет опасно.

- Необходимо четырнадцать миль в час.

- Невозможно, сударь, но эту разницу покроем за счет течения.

- Лоцман, какова скорость течения?

- Две мили в час, хозяин.

- Превосходно. Вперед! Вперед!

Шлюпка неслась. Поршень лихорадочно работал, винт бешено вертелся, из трубы клубами вырывался густой черный дым, далеко стлавшийся по реке. Кузов трещал: котел, казалось, вот-вот взорвется.

Через двенадцать часов после выхода из Мидая шлюпка подходила к Рангуну. Андрэ отыскал глазами "Голубую Антилопу", стоявшую под парами. На фок-мачте развевался флаг отплытия.

Громким продолжительным "ура" была встречена давно ожидаемая шлюпка. Телеграмма хозяина взволновала весь экипаж.

Андрэ проворно взобрался на борт яхты, сердечно поздоровался с капитаном, ждавшим его в кубрике, и увел его к себе в каюту.

Через двадцать минут он вышел, переодевшись в костюм для визитов и переговорив с капитаном обо всем необходимом.

- Значит, вы непременно хотите попытаться у английского губернатора? - говорил капитан.

- Я желаю, по крайней мере, обеспечить себе его нейтралитет,-- отвечал Андрэ.-- Англичане считают себя передовыми борцами за цивилизацию и при случае не прочь поддержать белых в случае их противостояния с туземцами. Если бы они согласились заступиться за Фрикэ, то он, конечно, был бы спасен, но я рассчитываю хотя бы на нейтралитет, когда я стану бомбардировать Мандалай.

- А если они не пожелают сделать ни того, ни другого?

- Тогда я все равно буду бомбардировать бирманскую столицу. Через два часа я возвращусь от губернатора. Ждите меня.

Шлюпка высадила Андрэ на верфи, и молодой человек поспешил в губернаторскую резиденцию, находившуюся неподалеку.

Француз-миллионер, известный спортсмен и владелец увеселительной яхты, был немедленно принят губернатором.

Андрэ коротко, но обстоятельно объяснил, как и зачем он прибыл в Бирму, и перешел к приключению с Фрикэ. Тут губернатор его остановил:

- С этим делом я знаком. Я думаю, что осведомлен о нем лучше вас. Жизнь вашего друга в большой опасности.

- Я так и думал, ваше превосходительство. Прежде, чем сделать отчаянную попытку его спасти, я решил обратиться к вам с просьбой о заступничестве, о поддержке.

- Ваше превосходительство! Неужели невозможно?

- Случай настолько исключительный. Замешаны религиозные чувства народа. Будь что-нибудь другое, я бы непременно заступился. Но правительство королевы Английской отличается широчайшею терпимостью в вопросах вероисповедания. Скажу больше: оно энергично поддерживает свободу отправления всевозможных культов.

- Послушайте, ваше превосходительство! Ведь тут европейца, француза, цивилизованного человека хотят казнить за то, что он убил животное.

- Священное животное, имейте это в виду. Я сознаю, что это нелепость, но - это вопрос религии. Мы не можем создавать себе проблем, вступая в конфликт с фанатиками. Ваш друг, во всяком случае, совершил преступление: он воспрепятствовал свободному отправлению вероисповедания, признаваемого нашим правительством.

- Но ведь это произошло не в ваших владениях, а в независимой Бирме.

- О! Эта независимость столь призрачна. И наши подданные исповедуют тот же культ.

- Хорошо. В таком случае, я буду действовать сам.

- Можете, сэр. Как государственное лицо, представитель власти, я вам содействовать не могу, но как лицо частное, как европеец - всей душой желаю вам успеха.

- Очень благодарен вашему превосходительству. При вашем благосклонном нейтралитете я надеюсь на успех.

- Мой нейтралитет, сэр, еще благосклоннее, чем вы думаете,-- улыбнулся губернатор.-- Ваше вмешательство, я уверен, вызовет большое потрясение в этой разложившейся империи, но ваша политика от этого не пострадает. Можете запасаться у нас всем, что только вам потребуется: съестными и военными припасами, углем и т. д. Кроме того, сэр, я могу снабдить вас отличным планом города Мандалая, составленным нашими инженерами. Вам это понадобится при бомбардировке. Ваш друг заперт в пагоде, где живет Белый Слон. Его казнь назначена через неделю, в день праздника коронации императора. Все это мне донесли мои агенты. До свидания, сэр. Торопитесь.

Через полчаса шлюпка заняла свое место на палубе яхты. Лоцман встал у руля. "Голубая Антилопа" пошла вверх по Иравади.

Самого Андрэ ждал на яхте сюрприз.

Капитан отлично понял подтекст его телеграммы. Слова "понадобится весь наличный экипаж, даже больше" объяснили ему всю суть. Опытный морской волк сейчас же распорядился нанять в гавани двадцать, свободных от предрассудков, решительных молодцев, какими обыкновенно кишат все портовые города. За деньги они готовы служить кому угодно и как угодно, и делают это по большей части весьма усердно.

Капитан предупредил их: вам будут хорошо платить, будут вас отлично кормить, но расстреляют при первом неповиновении.

Андрэ одобрил распоряжение капитана, назначил каждому человеку двести франков в неделю и обещал по двести франков награды, если пленник будет освобожден.

Такая же сумма назначена была и всем людям экипажа в добавление к жалованью.

Слова Андрэ были покрыты громовым "ура".

Капитан был в восторге.

- Я надеюсь на успех,-- отозвался тот.

- Теперь у нас сорок боевых единиц. Тут можно многое предпринять.

- Черт возьми! Франсуа Гарнье взял Тонкин, имея при себе сто двадцать человек. Отчего бы нам не овладеть бирманской столицей, имея сорок?