Приключения в стране бизонов.
Глава XIII

Глава XIII

Индейцы, как они есть.-- Дурные предчувствия полковника.-- Фрикэ проголодался.-- Парижанин завоевывает сердце старого дикаря.-- Дела ковбоя идут все хуже и хуже.-- Последствия опасного прыжка. - Снисхождение.-- Прыжок через лошадей. - Победа Фрикэ. - Ужасное рукопожатие. - Фрикэ получает прозвище "Железная Рука".-- Новые опасения. - С краснокожими ничего не выйдет.

Североамериканских индейцев многие представляют себе людьми серьезными, молчаливыми, говорящими образно и напыщенно. На самом деле они очень веселы, просты в обращении и выражаются далеко не высоким слогом. Серьезность и молчаливость напускают они на себя только на советах; там уж употребляется и этот надуманный метафорический стиль. У себя в деревне краснокожий охотно посмеется, попоет, пошутит и попляшет. В характере дикаря уживаются крайние противоположности. Сейчас он весел и добродушен, а через минуту может проявить ужасающую свирепость. Андрэ и Фрикэ, знавшие до сих пор индейцев только по книгам, были очень удивлены, когда увидели их такими, каковы они есть без всякой маски.

На пленников дикари, по-видимому, перестали вообще обращать внимание, а занялись торопливым набиванием своих желудков. Они болтали, смеялись, шутили, поглощая при этом громадные куски бизоньего мяса с невероятным обжорством и жадностью. Даже сам Кровавый Череп принимал участие в беседе, приправляя свой рассказ, должно быть, весьма солеными шутками, так как слушали его с видимым удовольствием и покрывали его слова дружным хохотом.

Фрикэ и Андрэ только удивлялись этой веселости индейцев, тогда как физиономия американца омрачалась все более и более: он понимал, о чем идет речь.

- Однако, полковник, наши враги довольно веселый народ, - сказал Фрикэ, - а истинный весельчак не может быть безнадежно жесток. Возможно, с ними еще можно будет столковаться? Как вы думаете?

- Я думаю, мистер Фрикэ, что даже самый здоровый из нас уже обречен. Если б вы только понимали, что они говорят! Они смеются как тигры, если только это можно назвать смехом.

- Стало быть, дело очень серьезно?

- А вы еще сомневались? Эти скоты придумывают для нас самые утонченные муки и пытки и при этом хохочут. Вы тоже знаете, что я не трус. И уверяю вас, в эту минуту я испытываю страх. Не умереть я боюсь - нет. Раз смерть пришла, так чего уж ее бояться. Но я боюсь тех ужасных мучений, которые нас ожидают перед смертью.

- Перспектива не из веселых.

- Если бы у меня были свободны руки, я бы всадил в себя нож. Если бы случайно у меня дрогнула рука, я бы стал умолять вас: ради Бога, убейте меня, господа!

- Значит, для нас все потеряно? Нам конец?

- Во всяком случае это произойдет не сегодня, потому что нам не дают есть.

- Действительно, не дают, и я начинаю чувствовать сильнейший голод. Кстати, разве наши друзья "каменные сердца" не могут сюда явиться и выручить нас?

- Не смею на это надеяться.

- Они их и ждать не станут. Кажется, мы сейчас двинемся в путь. До их племени несколько дней пути, и нас приведут в главную деревню, чтобы показать женщинам и детям. Там нас будут с неделю по крайней мере сытно кормить, чтобы мы хорошенько отъелись и подольше бы могли вытерпеть казнь, а не умерли бы в самом ее начале.

- Спасибо, полковник, за разъяснение. Стало быть, у нас в запасе есть еще несколько дней, а там, быть может, и выручка подоспеет. Но я проголодался и намерен потребовать, чтобы меня накормили. Как вы считаете, monsieur Андрэ?

- Скажу, что я с тобой совершенно согласен. У меня в желудке тоже черт знает что делается. Я хочу попросить кусок дичины.

- Эй, вы там! - крикнул Фрикэ на своем невообразимом английском языке. - Не найдется ли у вас чего-нибудь перекусить?

Ответа не было.

- Что же вы на меня уставились, точно гуси, услыхавшие тромбон? Кажется, ясно: мы голодны, нужно нас покормить. Пленных всегда кормят.

Никто и бровью не повел, будто не поняли.

- Вот дикари! - проворчал по-французски Фрикэ.

При этих словах с земли вдруг поднялся старик-индеец, одетый в разношерстную полуевропейскую мишуру, и подошел к пленным.

- Дикари? - проговорил он с удивлением.

- Ну да, дикари, а то кто же? Вы мало того что нас связали, вы еще и голодом нас морите.

- Зачем голодом? Надо кушать.

- Да ты, ирокез этакий, умеешь говорить по-нашему?

-- Французы?.. Вы французы?..

- Ну да, французы. Из самого Парижа. А тебе что?

- Я... знавал... отца де Смэ.

- Ты знавал отца де Смэ, миссионера? - с живостью вскричал Андрэ.

- Да, отца де Смэ... Отца сиуксов-дакотов.

- Не похвалил бы он вас за такое обращение с нами, - перебил Фрикэ. - Но об этом после. А пока давайте нам есть и пить и развяжите нас, а то у нас отекли и руки, и ноги.

Старик отошел к группе воинов, среди которых ораторствовал Кровавый Череп, и произнес какую-то длинную фразу. Ему возражали, потом долго горячился индеец с изуродованной головой, но старик упорствовал и в конце концов, должно быть, убедил, потому что через четверть часа он вернулся к пленным и положил перед ними солидный кусок мяса.

- Вот за это спасибо, дедушка. А теперь развяжи-ка вот эти веревки: они совсем сдавили ножки и ручки бедненькому мальчику Фрикэ.

Старик несколько секунд колебался, но потом исполнил просьбу парижанина.

вот ему, - продолжал Фрикэ, указывая на американца.

- Нет! - резко ответил старик..

- Почему?

- Нет, нет и нет, - повторил тот с невыразимой ненавистью. - Он не француз. - Он - Длинный Нож.

- Ну и что же?

- Нельзя! - отрезал старик и на кончике ножа поднес к губам ковбоя кусок мяса.

- Так вы будете кормить его сами с ножичка? Надо же! А, по-моему, лучше бы просто развязать.

- Нет.

- Ну, дедушка, не будь таким сердитым. Ведь мы от вас все равно никуда убежать на можем.

Фрикэ встал и потянулся, разминая отекшие члены. Потом вдруг ему пришла странная фантазия перекувырнуться через голову. Индейцы перестали есть и громко захохотали.

- А! Это им нравится! Ну что ж, будем продолжать в том же духе.

С пронзительным и веселым криком отчаянный клоун перекувырнулся через голову еще и еще раз; прошелся колесом перед почтенной публикой, проделав ряд уморительных штучек, как настоящий клоун, и закончил представление умопомрачительнейшим grand-écart. Индейцы пришли не только в изумление, но и в восторг. По рядам их пробежал гул и одобрительный ропот.

- Вот что значит получить законченное воспитание! - балагурил Фрикэ. - Но это еще не все. Если угодно, милостивые господа и милостивые государыни, я вам покажу и другие вещи. Господа, не желает кто-нибудь из вас помериться со мной французским или английским боксом? Молчат. Неужели никто так и не желает?

Андрэ хохотал от всей души, глядя на проказника.

- Итак, - продолжал Фрикэ, - бокс вам не надобен. Ну, а не возьмется ли кто-нибудь перепрыгнуть через трех лошадей, поставленных рядом?

Он смело схватил за повод одну из лошадей, стреноженных неподалеку, и повел было ее на открытую площадку, поросшую, словно газон, густой и короткой травой. Лошадь испугалась белого человека и встала на дыбы. Индейцы, заподозрив покушение на побег, окружили Фрикэ с угрозами. Тот обратился к старику и объяснил ему свое намерение. Добряк, испытывавший к юноше симпатию, знаками показал, что понял суть дела. Он сам подошел к лошади, взял ее за узду, успокоил свистком и знаком подозвал юношу, чтобы тот взял ее.

- Прыгать через одну лошадь - пустое ребячество, - сказал Фрикэ. - Не правда ли, Андрэ?

- Не всякий и это может, - отвечал тот.

- Я могу и больше, да только у меня все суставы заржавели от веревок. Но все-таки я им нос утру, выложусь перед ними.

Привели вторую лошадь, потом третью и поставили их в ряд.

- Кто желает? - спросил Фрикэ.

Из толпы, подталкиваемый товарищами, выступил молодой рослый индеец с мускулами гладиатора, с профилем, как на старинной римской медали, и степенно приблизился к Фрикэ.

- Сильный парень, - проговорил Фрикэ с видом знатока. - Но что за идея - упражняться в голом виде, в чем мать родила! А впрочем - молодец! Браво, браво!

Индеец приготовился к броску. В несколько секунд пробежал он расстояние, отделявшее его от лошадей, и с ловкостью перепрыгнул через всю тройку.

Индейцы завыли от радости, насмешливо поглядывая на Фрикэ, который рядом с богатырем-индейцем казался, бледным и тщедушным.

- Ах вы, тюлени! Ну, смейтесь-смейтесь. Посмотрим, кто будет смеяться последним. Особенно-то не радуйтесь. Вот что. Приведите-ка мне еще трех лошадей, дедушка.

- Трех? - переспросил старик.

- Да, трех. Я буду прыгать через шесть.

- Ах!..

- Что "ах"? Вы удивлены? Да в нашей стране это могут сделать не только мужчины, но даже женщины и дети.

Поставили еще трех лошадей рядом с прежними тремя, Фрикэ даже нарочно увеличил между нами промежутки..

Индейцы окончательно забыли про еду и возбужденно следили за белым юношей.

Фрикэ отошел назад, скинул свои тяжелые желтые сапоги и, прокричав: "Раз!.. Два!.. Три!..", сделал несколько быстрых мелких шагов, потом прыгнул, как на пружине...

Словно молния мелькнула.

Почти в один миг он легко перемахнул через всю шестерку лошадей и очутился по другую их сторону. Индейцы громко вскрикнули от восторга.

- Пустое дело, - сказал Фрикэ. - Пожалуй, парочку можно бы и еще прибавить. Ну, сударь, теперь ваша очередь, - обратился он к молодому человеку.

Тот отрицательно покачал головой.

- Отказываетесь? Ну, что ж.

Будем друзьями. Давайте руку.

Фрикэ протянул ему руку. Индеец вложил в нее свою.

Вскоре на его лице изобразилось глубокое изумление, потом тревога и боль. Брови его нахмурились, рот раскрылся. Он завертелся и изогнулся пополам, как будто рука его попала в тиски.

- А-гу! - крикнул он хрипло.

- Что "а-гу"? - спросил Фрикэ, выпуская его обескровленные пальцы. - Это не "агу", а дружеское рукопожатие. У нас так жмут друг другу сплошь да рядом. Спросите хоть Андрэ.

Но краснокожий парень в ужасе расправлял раздавленные пальцы и даже глаз не смел поднять на этих удивительных людей. Вскоре он смешался с толпой, бормоча про себя какое-то слово, которое вполголоса повторяли и прочие индейцы. Фрикэ обратился к американцу:

- Они называют вас Железная Рука. И это по заслугам. У вас в руках удивительная сила. Вы дикарям очень понравились и кое-что выиграли благодаря этому.

- Вы думаете, они нас отпустят?

- Спасибо. Вы очень добры. Но я нахожу, что этого мало. Я им готовлю, или, вернее, мы все им готовим, целый ряд сюрпризов. И я уверен, что мы от них благополучно улизнем.

- Хотел бы я разделить вашу уверенность, мистер Фрикэ, но - увы! - не могу. Послушайтесь меня, бросьте ваши иллюзии. Разочарование ужасно. Во всяком случае, если только будет к тому хоть малейшая возможность, не забудьте доставить мне нож. Повторяю: я согласен умереть, но не желаю подвергнуться пыткам.