Макс и Мориц, или Два шалуна

Переводчик: К.Н. Льдов.

Художник: В. Буш.

Издание товарищества М.О. Вольф, С.-Петербург, 1890 г.

         Вступление

Много есть про злых детей

И рассказов, и статей, -

Но таких еще проказ

И не слыхано у нас!

Да, сознаться мы должны.

Макс и Мориц - шалуны,

И, чтоб знал про то весь свет,

Здесь приложен их портрет.

Эти скверные мальчишки

Не читают умной книжки;

Ради смеха, шутки ради,

Рвут и пачкают тетради,

Тем смеются веселей.

Чем постыднее проказят; -

По заборам всюду лазят,

Знают тонко вкус в плодах

И крадут в чужих садах

Сливы, яблоки и дули.

Что за прок сидеть на стуле

У рабочего стола?

Есть занятнее дела:

Веселей ученья Максу

На котенка вылить ваксу,

Иль собаку подразнить,

Мориц слабых любит бить...

Ах, за то судьба жестоко

Наказала шалунов!

От подобного урока

Я избавить вас готов, -

Макса с Морицом стихами

Я описывать начну

Перед вами разверну.

         Глава первая

Хотя за птицами уход

И много требует забот,

Но и немал от них доход:

Во-первых, без домашних птиц

Нам не пришлось бы есть яиц;

Затем, и это во-вторых,

Мы не имели бы жарких;

И, в-третьих, скажем напрямик,

Без пуха был бы просто дик

Отрадный в холод пуховик.

Что это дело, не слова,

Сознала Вольтова вдова;

Вот этой дамы голова.

Трех куриц завела она

И с ними Петю-крикуна.

Курятник вдовий увидав,

И Макс, и Мориц для забав

Какую штуку здесь сыграть?

Ломали голову они,

И, вот, решили - раз, два, три! -

Связать две нитки и на нить

Четыре корки прицепить,

Расположивши их крестом.

И так и сделали. Потом

Прокрались к Вольтовой вдове

И положили на траве

Свою приманку под кустом.

У петуха презоркий глаз,

Он хлеб завидел и тотчас

Стал звать подруг: "ку-ку-ри-ку!"

И куры мчатся к петуху.

И мигом куры и петух

Глотают корки, словно мух.

Но скоро лакомый кусок

Стал бедным в горле поперек.

Связали нитки их, томят, -

Взлетели курицы с тоски...

- Кудах, кудах!.. Кукареки!

- Кукареки! Кукареку!..

И вдруг повисло на суку!

Длиннет шея, слабнет крик,

Затихнул Петя-озорник.

Снеслися курицы затем, -

И придушило их совсем.

Услышав крики птиц, сперва.

Смутилась Вольтова вдова.

Скорее в сад она спешит

И смотрит... Боже, что за вид!

"О, лейтесь, лейтесь, токи слез,

И превратите сад в реку!

Венец всей жизни, прелесть грез,

Здесь всё повисло на суку!"

Так горько плакалась вдова;

Ножом взмахнула - раз и два! -

Шнурок обрезала, и, вот,

И в дом спешит скорей снести,

Роняя слезы по пути.

Жалея бедную вдову.

Кончаю первую главу.

         Глава вторая

Что Проку плакать и роптать!

Пора вдове и размышлять:

Что делать с курами? как быть?

Как в этом горе поступить?

Хотя курятника ей жаль,

Но твердо горькую печаль

Она решилась перенесть -

И, оказавши курам честь,

Зажарить в масле их и съесть.

Но кто бы мог смотреть без слез,

Когда уныло свесив нос,

Легли недвижно на плите

Совсем ощипанными те,

Что столь недавно меж берез

И вновь оплакивает птиц

Моя старушка. С нею - шпиц.

А Макс и Мориц, видя то,

На крышу лезут, сняв пальто.

И, славя случай и судьбу,

Глядят внимательно в трубу:

На сковородке, как в гробу,

Лежат любимицы вдовы

Без потрохов, без головы. -

Лежат и жарятся, шипят,

Распространяя аромат.

Тарелку Вольтова берет

И в погреб с ложкою идет,

Идет за соусом для птиц, -

Капусты кислой хочет взять,

И, чтобы вкуса им придать,

Моченых яблоков штук пять,

Головку хрена и яиц.

А между тем забот полны,

- "Я знаю, как решить вопрос!"

И Мориц удочку принес.

Беда, свершилась! Петуху

Придется жутко наверху.

Царап! Работают крючки,

Двух кур стащили рыбаки.

Макс шепчет Морицу: "Уважь!" -

И третья курица туда ж.

Напрасно лает умный шпиц, -

Исчез и след от бедных птиц!

Веселья радости полны,

Слезают с крыши шалуны,

Бегут с добычею спеша:

- "Картинка будет хороша!

Скорее, вдовушка, вернись,

Мы поднесли тебе сюрприз!"

И, вот, является вдова...

Бессильны выразить слова

Её испуг. Сковорода

Исчезли куры без следа,

Пылает гневом вдовий взор:

--"Негодный шпиц! Он дерзкий вор!

Я отучу тебя, злодей,

От этих плутней и затей!"

И, кражей странной смущена,

Бьет шпица ложкою она.

А шпиц жестокий поднял вой:

Невинен он перед вдовой!

Меж тем виновники беды

Дремать забралися в кусты, -

Исчез позорный их улов,

Торчат лишь лапки изо ртов!

Здесь, не теряя лишних слов.

Покончим мы отдел второй, -

А в третьем - новый есть герой.

         Глава третья

В деревне коротал свой, век

Портной безвестный, некто Бек.

Шил фраки, брюки, сюртуки,

Пальто, плащи и пиджаки,

Умел скроить шинель, жилет

И модный в клеточки жакет, -

Ну, словом, всяческий наряд

Бек мастерить был очень рад,

Чинил охотно и точал,

Заплатки ставил, подновлял

И даже пуговкой одной,

Доволен скромною ценой,

Не брезгал умница портной.

Зато вдоль целого села

Гремела мастеру хвала,

И всякий другом звал его.

Лишь Макс и Мориц баловство

Опять решили совершить,

Помучить Бека и позлить.

У дома Бекова ручей

Бежал, шумя волной своей,

Наброшен мостик из досок.

Вскочили дети на мостки

И подпилили полдоски.

Смеялся Мориц, Макс пилил,

Чуть в воду сам не угодил.

Окончив дело, озорник

С братишкой хором поднял крик:

" - Поди-ка, выйди, дурень Бек!

Портной, портняжка, мек, мек, мек!"

Не дрогнув духом, не сморгнув,

Всё перенесть бы мог портной, -

Но этот крик и шум шальной

Вонзились в сердце, точно клюв,

Как когти грозного орла,

И, вот, озлившись, как стрела,

С аршином выскочил наш Бек,

И слышит снова:"Мек, мек, мек!"

Но, чуть портной на мостик стал,

Доска сломалась, Бек упал!

"Мек, мек, мек!"

В воде барахтается Бек.

По счастью, около моста

Плыла гусиная чета.

В испуге Бек глаза закрыл,

Гусей за лапы ухватил

И за гусиною четой

На берег вылетел сухой.

Хотя и спасся Бек, но все ж

От ванны чувствует он дрожь,

Промок до нитки, и потом

Страдал немало животом.

Но догадалася жена:

Скорей утюг взяла она

И разогрела и кладет

Больному мужу на живот.

И ожил Бек, и вдоль села

Опять гремит ему хвала...

Про Бека повесть - такова;

Затем - четвертая глава.

"Ученье надобно уму,

Учиться мы должны всему,

Но не в учении одном

Мы в жизни счастие найдем

Полезно очень диктовать

И книжки умные читать,

Считать, делить и умножать,

Но, может быть, еще важней

Стараться быть добрей, умней -

И отличаться меж людей

Разумной кротостью своей."

Учитель Лемпель так судил

И часто детям говорил;

И Макс, и Мориц оттого

Возненавидели его,

Я должен вас предупредить:

Любил учитель подымить,

Размыкать горе и тоску

За доброй трубкой табаку.

Нетрудно, право, и простить,

Но Макс и Мориц любят злить,

Жестокой шуткой досадить,

И даже в трубке тот же час

Увидят средство для проказ.

Воскресным утром как-то раз

Засел учитель за орган

И, наклонив чело и стан,

Среди церковной полутьмы

Играл молящимся псалмы.

Мальчишки скверные тайком

Меж тем к нему забрались в дом,

Всё перерыли, что могли, -

И трубку Лемпеля нашли.

Вот сыплет в трубку

Мориц злой из фляжки порох. Макс домой

Его торопит: "Вон народ

Из церкви, кажется, идет!"

И, в самом деле, церкви вход

В руках - ключи и пачка нот;

От службы и от всех забот,

От долгих, тягостных трудов

Он рад уйти под мирный кров.

Вот миг отрадный наступил,

Старик разделся, закурил.

- "Ах, - говорит он, - тишина

Отрады сладостной полна!"

Вдруг, тарарах!!! Ужасный взрыв

Раздался, трубку сокрушив.

Смешалось всё, - и стул, и фрак,

И ночь, и кофе, и табак,

И Лемпель сам летит, летит...

Ужасный взрыв, ужасный вид!

Когда улегся едкий дым,

Очнулся Лемпель. Лемпель - жив!

Но злую шутку страшный взрыв

Сыграл, однако же, над ним!

Лицо и лоб, и кожа рук,

И прядь последнюю волос

Ожог мучительный унес!

Горюет Лемпель, как тут быть?

Что будет с ним? Как залечить

Так много ран, ужасных ран?

И как детей теперь учить,

Кто в церкви сядет за орган?

Какой афронт! Какой изъян!..

Хоть Макс и Мориц шутят зло,

Но всё со временем прошло,

Исчез ожогов прежних след, -

Одной лишь трубки, нет, как нет!

Оплачем Лемпеля сперва, -

А там и пятая глава.

         Глава пятая

Когда на дачу кто-нибудь

Родной решится завернуть

И если вздумает гостить,

Ему спешат все угодить.

Поутру "доброго утра!"

Приносит спички и очки,

Мотает тетеньке мотки

И преподносит ей цветки,--

Ну, словом, хочет услужить,

Себя заставив полюбить.

Но Макс и Мориц, как всегда,

Родным желают лишь вреда,

Не знают вежливых манер.

Вот с дядей Фрицом, например,

Какую штуку, господа,

Они сыграли без стыда.

Как муха, пчелка и паук,

Известен вам и майский жук.

Он на деревьях, там и сям

Ползет по листьям и цветам,

Вот Макс и Мориц с лепестков

Стряхнули множество жуков.

Затем в бумажные мешки

И к дяде Фрицу ну совать

Под одеяло и в кровать.

Под вечер дядя в колпаке

Идет со свечкою в руке;

Прилег, закутался, вздохнул

И крепко-накрепко заснул.

Меж тем повылезли жуки

И стали строиться в полки.

Вот первый жук отважен, смел,

Ко Фрицу на нос важно сел.

- "Кто здесь гуляет? Чья рука?.."

И дядя Фриц схватил жука.

И мошка в страхе велика!..

Свалился Фриц с пуховика.

Летают, ползают жуки,

То на ноге, то у руки.

Вперед, назад, и там, и тут

Везде шумят, везде ползут.

- "Очистить надобно кровать

Так истребил наш храбрый Фриц

Озорников и озорниц.

Настала в спальне тишина;

Вновь дремлет Фриц в объятьях сна.

Окончив пятую главу,

К шестой читателя зову.

         Глава шестая

На Пасхе пекарю всегда

Забот немало и труда,

Не сводит он всю ночь очей

От булок, баб и куличей:

И не отходит от печей.

Вот Макс и Мориц, чтобы часть

Пасхальных сладостей украсть,

В пекарню вздумали попасть.

Но осторожен пекарь был,

И крепко дверь на ключ закрыл.

Найдет везде лазейку плут:

В трубу негодники ползут!

Чернее галок и ворон.

Упали два озорника

В открытый ларь. В ларе - мука.

Был черен каждый мой пострел,

Теперь стал белым, точно мел!

Что может быть вкусней, милей

Румяных, сладких кренделей!

Вдруг крах! сломался старый стул

Воришки - в тесте. Караул!

Стоят ни живы, ни мертвы,

Все в тесте с ног до головы.

Вот пекарь к тесту подбежал

И двух воришек увидал.

- "Что долго думать! Раз, два, три!

Спеку воров, как сухари!"

На самой крупной из лопат

Засунул в печку он ребят.

Услышав теста аромат, -

Он тащит пряники назад.

Но, нет еще, - они живут.

И, точно крысы, в полутьме

Прогрызли выходы в тюрьме!

Тут пекарь поднял крик и вой -

- "Держи! Лови!.. Городовой!.."

Прервавши здесь рассказ шестой.

Займусь последнею главой.

         Последняя глава

Ну, Макс и Мориц, за вины

Здесь расплатиться вы должны!

И в самом деле, что-за прок

Ножом подрезывать мешок?!

Дыра в амбаре не видна,

И вынес фермер куль пшена.

Но чуть ступил хозяин мой,

Зерно посыпалось рекой!

Крестьянин сильно изумлен:

--"Мешок стал легче. Что за сон?!"

--"Эге!" приметил зоркий глаз

- "Друзья, пожалуйте в мешок,

Полезен вам такой урок!"

Крестьянин мальчиков берет

И прямо к мельнику несет.

- "Я к вам принес большой мешок,

Смелите мигом в порошок!"

- "Скорее в мельницу!.." Жернов

Уже коснулся шалунов.

Жернов гудит, жернов шумит,

Лишь пыль вокруг столбом стоит!

Вот Макса с Морицом уж нет,

Остался только мелкий след.

И стая уток и утят

Доела крошки от ребят.

Когда известие в село

О происшествии дошло,

Никто об них не пожалел.

Вдова сказала: - "Вот удел

"

- "О, да! - добавил старый Бек

Я не терплю таких манер."

Учитель Лемпель восклицал:

- "Какой злонравию пример!"

- "Такой конец я предсказал!"

Крестьянин, слыша это всё,

Хвалил решение свое:

- "Спасибо мельнику! Он спас

"