Стихотворения

Поль Верлен. Стихотворения

Перевод Федора Сологуба

НИКОГДА ВОВЕКИ

Зачем ты вновь меня томишь, воспоминанье?

Осенний день хранил печальное молчанье,

И ворон несся вдаль, и бледное сиянье

Ложилось на леса в их желтом одеянье.

Мы с нею шли вдвоем. Пленили нас мечты.

И были волоса у милой развиты, -

И звонким голосом небесной чистоты

Она спросила вдруг: "Когда был счастлив ты?"

На голос сладостный и взор ее тревожный

Я молча отвечал улыбкой осторожной,

И руку белую смиренно целовал.

- О первые цветы, как вы благоухали!

О голос ангельский, как нежно ты звучал,

Когда уста ее признанье лепетали!
 

LA CHANSON DES INGENUES*

Мы наивны, синеглазки

Из романов старых лет.

Как и нас, забыл весь свет.

Мы дружны необычайно.

Дня лучи не так чисты,

Как заветных мыслей тайна.

Как лазурь, у нас мечты.

На поляны убегаем,

Лишь спадет ночная тень,

Ловим бабочек, болтаем

И смеемся целый день.

Под соломенные шляпки

К нам загару нет пути.

Платья - легонькие тряпки,

Где белей могли б найти!

Ришелье, иль де-Коссады,

Или кавалер Фоблаз

Завлекают нас в засады

Нежных слов и томных глаз.

Но напрасны их повадки,

И увидят лишь одни

Иронические складки

Дразнит их воображенье,

Этих всех сорвиголов,

Наше чистое презренье,

Хоть порой от милых слов

Начинает сердце биться

В обаянье тайных дум

И в предведенье - влюбиться

Не пришлось бы наобум.

* <Песнь наивных (фр.).>
 

В ЛЕСАХ

Одни, наивные иль с вялым организмом,

Услады томные найдут в лесной тени,

Прохладу, аромат, - и счастливы они.

Мечтания других там дружны с мистицизмом, -

И счастливы они. А я... меня страшат

И неотступные и злые угрызенья, -

Дрожу в лесу, как трус, который привиденья

Боится или ждет неведомых засад.

Молчанье черное и черный мрак роняя,

Все ветви зыблются, подобные волне,

Глубоким ужасом мне сердце наполняя.

А летним вечером зари румяный лик,

В туманы серые закутавшися, пышет

Пожаром, кровью в них, - и жалобою дышит

К вечерне дальний звон, как чей-то робкий крик.

Горячий воздух так тяжел; сильней и чаще

Колышутся листы развесистых дубов,

И трепет зыблет их таинственный покров

И разбегается в лесной суровой чаще.
 

ПИСЬМО

Далек от ваших глаз, сударыня, живу

В тревоге я (богов в свидетели зову);

Томиться, умирать - мое обыкновенье

В подобных случаях, и, полный огорченья,

Иду путем труда, со мною ваша тень,

В мечтах моих всю ночь, в уме моем весь день.

И день и ночь во мне восторг пред ней не стынет.

Настанет срок, душа навеки плоть покинет,

Я призраком себя увижу в свой черед,

И вот тогда среди мучительных забот

И тень моя навек сольется с вашей тенью!

Теперь меня, мой друг, твоим слугой считай.

А все твое - твой пес, твой кот, твой попугай -

Приятно ли тебе? Забавят разговоры

Всегда ль тебя, и та Сильвания, которой

Мне б черный глаз стал люб, когда б не синь был твой,

С которой слала ты мне весточки порой,

Все служит ли тебе наперсницею милой?

Но, ах, сударыня, хочу владеть я силой

Завоевать весь мир, чтобы у ваших ног

Сложить богатства все несметные в залог

Любви, пыланиям сердец великих равной,

Достойной той любви, во тьме столетий славной.

И Клеопатру встарь - словам моим внемли! -

Антоний с Цезарем любить так не могли.

Не сомневайтеся, сумею я сражаться,

Как Цезарь, только бы улыбки мне дождаться,

И, как Антоний, рад к лобзанью убежать.

Ну, милая, прощай. Довольно мне болтать.

Пожалуй, длинного ты не прочтешь посланья,

x x x

Песня, улетай скорее,

Встреть ее и молви ей,

Что, горя все веселее

В сердце верном, рой лучей

Топит в райском озаренье

Всякую ночную тень:

Недоверье, страх, сомненье -

И восходит ясный день!

Долго робкая, немая,

Слышишь? В небе радость вновь,

Словно птичка полевая,

Распевает про любовь.

Ты скажи в краю далеком,

Песнь наивная моя, -

Встречу лаской, не упреком,

Возвратившуюся я.
 

x x x

Зима прошла: лучи в прохладной пляске

С земли до ясной тверди вознеслись.

Над миром разлитой безмерной ласке,

Печальнейшее сердце, покорись.

К нему, больной, нахмуренный от мук,

Безмерные объятья простирает

Он с алых кровель тысячами рук.

Уж целый год душа цветет весною,

И, зеленея, нежный флореаль

Мою мечту обвил иной мечтою,

Как будто пламя в пламенный вуаль.

Венчает небо тишью голубою

Мою смеющуюся там любовь.

Весна мила, обласкан я судьбою,

И оживают все надежды вновь.

Спеши к нам, лето! В смене чарований

За ним сменяйтесь, осень и зима!

Хвала тебе, создавшему все грани

Времен, воображенья и ума!..
 

x x x

Знайте, надо миру даровать прощенье,

И судьба за это счастье нам присудит.

Если жизньпошлет намгрозные мгновенья,

Что ж, поплачем вместе, так нам легче будет.

Мы бы сочетали, родственны глубоко,

От мужей, от жен их отойти далеко

В сладостном забвенье горестей изгнанья.

Будем, как две девы, - быть детьми нам надо,

Чтоб всему дивиться, малым восхищаться,

И увязнуть в тенях непорочных сада,

Даже и не зная, что грехи простятся.
 

х х х

Вижу даль аллеи

Небо быть светлей

Можно ль небесам?

В тайный свой приют

Нас кусты зовут, -

Знаешь, мило там

Входит много бар -

Сам Ройе-Колар

С ними рад дружить -

Под дворцовый кров

Этих стариков

Можно ль не почтить?

Весь дворец был бел -

А теперь зардел, -

Все поля кругом

Пусть найдет свой дом

Наша там любовь
 

BIRDS IN THE NIGHT

У вас, мой друг, терпенья нет нимало,

То решено судьбою неизбежной.

Так юны вы! всегда судьба вливала

Беспечность, горький жребий в возраст нежный!

Увы, и то меня не удивит,

Что кроткой быть вам не пришла пора:

Так юны вы, что сердце ваше спит,

О вы, моя холодная сестра!

В душе моей безгрешное прощенье,

Не радость, нет, - покой души бесстрастен,

Хоть в черный день я полон сожаленья,

Что из-за вас глубоко я несчастен.

Вы видите: не ошибался я,

Когда в печали говорил порой:

Блестят у вас глаза, очаг былой

Моих надежд, измену затая.

Ваш взор горел, как пламя в новой силе,

Когда в него ветвей подбросят снова.

Люблю тебя! Вы тихо говорили.

* <Ночные птахи (англ.). Перевод первых пяти строф первого стихотворения цикла.>
 

СПЛИН

Алеют слишком эти розы,

И эти хмели так черны.

О дорогая, мне угрозы

В твоих движениях видны.

Прозрачность волн, и воздух сладкий,

И слишком нежная лазурь.

Мне страшно ждать за лаской краткой

Разлуки и жестоких бурь.

И остролист, как лоск эмали,

И букса слишком яркий куст,

И нивы беспредельной дали -

Все скучно, кроме ваших уст.
 

УЛИЦЫ

I

Станцуем джигу!

Любил я блеск ее очей.

Они небесных звезд светлей,

И много ярких в них огней.

С влюбленными она была,

Неотразимая, так зла

И в самой злости так мила!

Станцуем джигу!

Но розы уст милей цветут,

Когда уйдем из хитрых пут,

Когда мечты о ней умрут.

Станцуем джигу!

И вспоминать мне много лет

Часы любви, часы бесед, -

Ах, лучшей радости мне нет!

Станцуем джигу!
 

РЕБЕНОК-ЖЕНЩИНА

Не понимали вы, как я был прост и прав, О бедное дитя! Бежали от меня, досаде волю дав, Судьбой своей шутя.

Лишь кротость отражать, казалось бы, очей Лазурным зеркалам, Но столько желчи в них, сестра души моей, Что больно видеть нам.

Руками нежными так замахали вы, Как взбешенный герой, Бросая резкий крик, чахоточный, увы! Вы, в ком напевный строй!

Насмешливых и злых боитесь вы, и гром Заставит вас дрожать, Овечка грустная, - вам плакать бы тайком, Обнявши нежно мать.

Любви не знали вы, - несет и свет, и честь Бестрепетно она, Спокойна в добрый час, но крест умеет несть И в смертный час сильна.

x x x

Меня в тиши Беда, злой рыцарь в маске, встретил

И в сердце старое копье свое уметил.

И стынет, дымная, под солнцем на цветах.

Глаза мне гасит мрак, упал я с громким криком.

И сердце старое мертво в дрожанье диком.

Тогда приблизился и спешился с коня

Беда, мой рыцарь злой, и тронул он меня.

Железом скованный, влагая перст глубоко

Мне в язву, свой закон вещает он жестоко,

И от касания холодного перста

И сердце ожило, и честь, и чистота,

И, к дивной истине так пламенно-ревниво,

Вновь сердце молодо в груди моей и живо.

Дрожу под тяжестью сомнений и тревог,

Но упоен, как тот, кому явился Бог.

А добрый рыцарь мой на скакуна садится,

Кивает головой пред тем, как удалиться,

И мне кричит (еще я слышу голос тот):

- Довольно в первый раз, но берегись вперед!
 

x x x

Над кровлей небо лишь одно,

Лазурь яснеет.

Над кровлей дерево одно

И с неба льются мне в окно

От церкви звоны,

И с дерева летят в окно

Мне птичьи стоны.

О Боже, Боже мой, все там

Так просто, стройно,

И этот мирный город там

Живет спокойно.

К чему теперь, подумай сам,

Твой плач унылый,

И что же сделал, вспомни сам,

Ты с юной силой?
 

О, что в душе моей поет,

Когда с рассудком я в разлуке?

Какие сладостные звуки!

То кровь поет и вдаль зовет.

Когда душа умчится вдруг,

Неведомый услыша звук,

О, кровь из виноградных лоз!

Играйте, пойте! Чары грез

Несите нам! Четой проворной

Гоните душу, память прочь

И на сознанье киньте ночь!