| Автор: | Верн Ж., год: 1870 |
| Категории: | Роман, Приключения |
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
НЕСКОЛЬКО ЦИФР
Через несколько минут мы уже сидели с сигарами в зубах на диване в салоне.
Капитан Немо дал мне чертежи, на которых "Наутилус" был изображен в продольном и поперечном разрезах. Затем он начал свое объяснение:
- Вот, господин Аронакс, чертежи судна, на котором вы находитесь. Это вытянутый в длину цилиндр с коническими краями. По форме он похож на сигару, а сигарообразная форма считается в Лондоне лучшей для такого рода конструкций! Длина цилиндра, от края до края, в точности равняется семидесяти метрам, а наибольшая его ширина - в центре - восьми метров. Я не придерживался обычного для быстроходных судов отношения ширины к длине, как один к десяти, но и при данном соотношении лобовое сопротивление невелико и вытесняемая вода не тормозит хода. Эти величины уже позволяют вам вычислить площадь и объем "Наутилуса". Площадь его равняется одной тысяче одиннадцати квадратным метрам, объем - одной тысяче пятистам кубическим метрам. Таким образом, полностью погруженный в воду, он вытесняет тысячу пятьсот кубических метров, или тонн воды.
Составляя план этого судна, предназначенного для подводного плавания, я ставил себе задачу, чтобы при спуске на воду девять десятых его объема были погружены в море и одна десятая выступала из воды. При таких условиях судно должно было вытеснять девять десятых своего объема, или тысячу триста пятьдесят кубических метров воды, и весить столько же тони. Мне нужно было, следовательно, не допускать нагрузки сверх этого веса. "Наутилус" имеет два корпуса - один внутренний и другой наружный; они соединены между собой железными балками, имеющими двутавровое сечение; эти балки придают судну необычайную крепость. В самом деле, благодаря этому устройству пустотелый "Наутилус" обладает таким, же запасом прочности, как если бы был весь литой. Его обшивка не прогибается, тщательность креплений и однородность материалов позволяют ему не бояться самого бурного моря. Эти два корпуса состоят из стальных листов. Толщина листов внутреннего корпуса - около пяти сантиметров и вес его - триста девяносто тони. Внешний корпус, киль, имеющий в высоту пятьдесят и в ширину двадцать пять сантиметров и весящий сам по себе шестьдесят тонн, машины, балласт, все остальное оборудование, обстановка, внутренние переборки и подпорки - все это вместе взятое весит около девятисот тонн, что вместе с тремястами девяносто тоннами веса внутреннего корпуса составляет нужный суммарный вес в тысячу триста пятьдесят тонн. Поняли ли вы?
- Понял.
- Итак, - продолжал капитан, - когда "Наутилус" находится на поверхности воды, при этой нагрузке он выступает на одну десятую часть. Следовательно, если бы на корабле были резервуары, емкостью, равной этой десятой части, то есть емкостью в сто пятьдесят тонн, и если бы эти резервуары наполнить водой, то "Наутилус", вытесняющий тысячу пятьсот кубометров, или, что одно и то же, весящий тысячу пятьсот тонн, полностью погрузился бы в воду. Это-то и происходит на практике. На "Наутилусе" имеются резервуары, расположенные в его нижней части. Стоит открыть краны, как они наполняются водой, а корабль полностью погружается в море в уровень с поверхностью.
- Отлично, капитан. Но тут-то, по-моему, и начинаются главные трудности. Я понимаю, что вы можете погрузиться в воду настолько, что ни один сантиметр "Наутилуса" не выступает на поверхность. Но вот когда вы спускаетесь в глубь, разве ваше судно не встречает повышенного давления? Разве это давление не выталкивает его снизу вверх с силой, которая равняется примерно одной атмосфере на каждые тридцать два фута водяного слоя, или, иначе говоря, с силой одного килограмма на квадратный сантиметр? - Совершенно верно, профессор.
- В таком случае, если только вы не заполняете водой весь "Наутилус", я не вижу, каким образом вы можете заставить его погружаться глубоко в воду.
- Господин профессор, - сказал капитан Немо, - не я следует смешивать статику с динамикой - это может повлечь за собой серьезные ошибки. Для того чтобы достигнуть больших глубин океана, не нужно тратить много усилий. Вы следите за ходом моих рассуждений?
- Я слушаю вас внимательно.
- Для определения того, насколько нужно увеличить вес "Наутилуса", чтобы он мог погружаться в глубину морей, я должен был заняться расчетом уменьшения объема, занимаемого морской водой на различных глубинах, под влиянием тяжести вышележащих слоев.
- Это очевидно, капитан.
- Однако, хотя нельзя отрицать, что вода обладает способностью сжиматься, по надо сказать, что сжимаемость ее очень ограничена. В самом деле, по новейшим данным, вода сжимается на четыреста тридцать шесть десятимиллионных частей при увеличении давления на одну атмосферу, то есть на глубине тридцати футов. При погружении на глубину тысячи метров надо взять в расчет уменьшение объема от давления столба воды высотой в тысячу метров, то есть от давления в сто атмосфер. Это уменьшение объема выражается в таком случае в четыреста тридцать шесть стотысячных. Следовательно, вес судна должен будет увеличиться до тысячи пятисот шести целых и пятидесяти четырех сотых тонны вместо нормального веса в тысячу пятьсот тонн. Таким образом, требуемое увеличение веса составит всего шесть и пятьдесят четыре сотых тонны.
- Всего?
- Только всего, господин Аронакс, и расчет этот нетрудно проверить. Между тем у меня есть запасные резервуары емкостью в сто тонн. Благодаря им я могу погружаться на значительные глубины. Для того чтобы подняться в уровень с поверхностью воды, мне достаточно освободить эти добавочные резервуары от водяного балласта. Если же я хочу, чтобы "Наутилус" выплыл из воды на одну десятую часть своего объема, я должен целиком опорожнить все резервуары.
Мне нечего было возразить против этих рассуждений, опирающихся на точные цифры.
- Я принимаю ваши расчеты, капитан, - сказал я. - И в самом деле, смешно было бы оспаривать их, когда практика каждый день подтверждает их правильность. Но у меня возникает еще одно сомнение.
- Какое?
- Когда вы погружаетесь на глубину тысячи метров, стенки корпуса "Наутилуса" испытывают давление в сто атмосфер.
Следовательно, если вы на этой глубине захотите опорожнить резервуары, чтобы облегчить ваш корабль и подняться на поверхность, то насосам, выталкивающим воду из резервуаров, придется преодолеть добавочное сопротивление в сто килограммов на каждый квадратный сантиметр. А это потребует от насосов такой мощности...
- Которую может дать только электричество, - прервал меня капитан Немо. - Повторяю, профессор, мощность моих машин почти беспредельна. Насосы "Наутилуса" необычайно сильны. Вы должны были в этом убедиться, когда на палубу "Авраама Линкольна", как водопад, обрушились извергнутые ими столбы воды. Впрочем, чтобы не перегружать батареи, я пользуюсь добавочными резервуарами только в тех случаях, когда хочу погрузиться на глубину от полутора до двух тысяч метров. А если мне взбредет в голову фантазия посетить самые глубокие места океана - в восьмидесяти тысячах Петров от его поверхности, - я прибегаю к другим маневрам, несколько более сложным, но столь же надежным.
- К каким же, капитан?
- Для того чтобы вы поняли их, я должен сначала рассказать вам, как управляется "Наутилус", - Мне не терпится узнать это.
- Чтобы направлять судно вправо и влево, или, иными словами, в горизонтальной плоскости, я пользуюсь обыкновенным рулем, укрепленным под кормой. Руль этот приводится в движение посредством штурвала и штуртросов. Но можно также направлять "Наутилус" и в вертикальной плоскости - сверху вниз и снизу вверх - при помощи двух плоскостей, свободно прикрепленных к его бортам у ватерлинии. Плоскости подвижны в вертикальном направлении и приводятся в движение изнутри судна при посредстве рычагов. Когда плоскости установлены параллельно килю, "Наутилус" идет по горизонтали. Когда они наклонены, "Наутилус", в зависимости от угла наклона, увлекаемый вперед винтом, либо опускается почти по диагонали, либо поднимается по диагонали же, причем длина этой диагонали всецело зависит от меня. Больше того, если я хочу ускорить подъем, я останавливаю винт, и давление воды выталкивает "Наутилус" на поверхность по вертикали, как наполненный водородом аэростат.
- Ничего подобного. Рулевой помещается в будке, образующей выступ над палубой "Наутилуса", в его носовой части. Иллюминаторы этой будки имеют толстые чечевицеобразные стекла.
- Стекло, выдерживающие такие давления?
пластинки толщиной в семь миллиметров выдержали давление в шестнадцать атмосфер. А стекла, которыми я пользуюсь, имеют толщину в центре двадцать один сантиметр, то есть они в тридцать раз толще пластинок, о которых я говорил.
- Я понял. Но для того, чтобы видеть, нужно, чтобы свет рассеивал темноту, и я спрашиваю себя, каким образом в темных глубинах...
- За рулевой рубкой помещается мощный электрический рефлектор, - прервал меня капитан Немо, - лучи которого освещают воду на полмили вперед.
- Браво, трижды браво, капитан! Теперь мне понятно это электрическое солнце пресловутого "нарвала", которое так смущало ученых. Кстати, позвольте узнать: было ли только случайностью столкновение "Наутилуса" с "Шотландией", которое наделало столько шума во всем мире?
- Чистой случайностью, профессор. Я плыл в двух метрах ниже поверхности воды, когда произошло столкновение. Впрочем, я сразу увидел, что никакой беды не случилось.
- Господин профессор, я сам сочувствую этому лучшему из кораблей храброго американского флота, но он нападал на меня, и я должен был защищаться. Впрочем, я ведь ограничился тем, что лишил фрегат возможности нападать на меня, - ему нетрудно будет исправить свои повреждения в ближайшем порту.
- О, капитан, - воскликнул я, - "Наутилус" действительно изумительный корабль!
- Да, профессор, - с заметным волнением в голосе ответил капитан Немо. - Я люблю его, как родное дитя. Тысячи опасностей подстерегают корабли, плавающие по поверхности океана. Каждая случайность может стать для них роковой. Между тем здесь, в глубине морей, человеку нечего опасаться. Не приходится бояться сплющивания от давления - корпус этого судна крепче, чем железо. У него нет такелажа, который "устает" от качки. Нет парусов, которые может сорвать ветер. Нет котлов, могущих взорваться. Не страшен пожар, ибо на нем нет деревянных частей. Не страшны столкновения, так как только он один бороздит глубину океанов. Не опасны бури, потому что в нескольких метрах ниже поверхности океана всегда царит невозмутимый покой. Вот, профессор, идеальный корабль! И если правда, что изобретатель всегда больше верит в свое судно, чем инженер-конструктор, а этот последний больше, чем капитан, то вы поймете, с каким безграничным доверием отношусь к "Наутилусу" я, одновременно и изобретатель, и конструктор, и капитан судна!
Капитан Немо говорил с большим воодушевлением.
- Следовательно, вы получили инженерное образование?
- Да, - ответил он. - В то время, когда я еще был земным жителем, я учился в Лондоне, Париже и Нью-Йорке.
- Но как вам удалось сохранить втайне постройку этого изумительного подводного корабля?
- Каждая часть его, господин профессор, делалась в различных уголках земного шара, при чем заводам указывалось вымышленное название их. Киль "Наутилуса" был выкован на заводах Крезо во Франции; гребной вал - у Пена и К° в Лондоне; винт - у Скотта в Глазго; резервуары - у Кайля и К° в Париже; двигатель сделали заводы Круппа в Германии; таран - шведский фабрикант Мотана; измерительные приборы - братья Гарт в Нью-Йорке и так далее. Каждый из поставщиков получал мои чертежи, подписанные всякий раз! другим именем.
- Но, - заметил я, - ведь недостаточно было получить части, - надо было их собрать, смонтировать.
всякие следы нашего пребывания на острове. Будь я в силах - я бы взорвали самый островок.
- Надо полагать, что корабль стоит вам огромных затрат?
- Обычный железный корабль стоит тысячу сто двадцати пять франков с каждой тонны веса. Мой "Наутилус" весит тысячу пятьсот тонн. Следовательно, он стоит без малого два миллиона франков, если считать только стоимость его оборудования, и не менее четырех-пяти миллионов франков вместе с коллекциями и предметами искусства, хранящимися на нем.
- Разрешите задать еще один последний вопрос, капитан?
- Я неизмеримо богат и мог бы, без затруднений и не обеднев, уплатить десятимиллиардный государственный долг Франции.
Я пристально посмотрел на этого странного человека. Злоупотреблял ли он моей доверчивостью? Будущее должно было показать это.