| Автор: | Верн Ж., год: 1870 |
| Категории: | Роман, Приключения |
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
КАШАЛОТЫ И КИТЫ
В ночь с 13 на 14 марта "Наутилус" снова взял курс на юг, Я полагал, что на широте мыса Горн мы повернем на запад, по направлению к Тихому океану, и, таким образом, закончим свое кругосветное путешествие. Но я ошибся: "Наутилус" продолжал итти прямо на юг.
Куда он направлялся? К полюсу? Это было бессмысленно.
Я пришел к заключению, что безумие капитана Немо действительно оправдывало мрачные предчувствия Неда Ленда.
Канадец с некоторых пор перестал говорить со мной о своих планах побега. Он стал менее общительным, замкнулся в себе. Я видел, что его тяготит наше продолжительное заточение. Я чувствовал, что в нем накипает ненависть. При встречах с капитаном Немо его глаза загорались мрачным огнем, и я всегда боялся, что врожденная горячность толкнет канадца на какой-нибудь необдуманный поступок.
В этот день, 14 марта, Консель и Нед Ленд пришли ко мне в каюту.
Я спросил, что привело их ко мне.
- Один только вопрос, профессор, - ответил мне канадец.
- Я слушаю вас, Нед.
- Сколько, по-вашему, человек на "Наутилусе"?
- Не знаю, друг мой.
- Мне кажется, - продолжал Нед, - что управление этим кораблем не требует большого экипажа.
- Действительно, - ответил я, - при совершенстве его машин человек десять команды вполне могут обслуживать все нужды корабля.
- В таком случае, вряд ли капитан Немо набрал большую команду, - сказал Нед Ленд.
- Не думаю, - возразил я.
- Почему?
Я пристально посмотрел на Неда Ленда. Нетрудно было догадаться о его намерениях.
- Потому что, - сказал я ему, - если представление, которое я составил себе о капитане Немо, правильно, то "Наутилус" не просто корабль, - он в то же время является и убежищем для тех, кто, как сам капитан, порвал всякие связи с землей.
команды может быть на нем?
- Откуда я могу знать, Консель?
- Путем простого расчета. Хозяину известен объем корабля, а следовательно, и объем заключающегося в нем воздуха. Зная, с другой стороны, какое количество воздуха потребно человеку для дыхания, и приняв в расчет то обстоятельство, что "Наутилус" должен каждые двадцать четыре часа возобновлять запас воздуха...
Я прервал длинную речь Конселя, так как понял, к чему он клонит.
- Понимаю, понимаю, - сказал я. - Этот расчет нетрудно сделать, но он даст чрезвычайно неопределенный результат.
- Пусть будет неопределенный, - настойчиво сказал Нед Ленд.
- Вот этот расчет. Человек тратит ежечасно на дыхание такое количество кислорода, какое содержится в ста литрах воздуха, или в течение суток ему нужно для дыхания две тысячи четыреста литров воздуха. Следовательно, для того чтобы получить искомое число, нужно только разделить вместимость "Наутилуса" на две тысячи четыреста...
- Совершенно верно, - сказал Консель.
- А так как, - продолжал я, - вместимость "Наутилуса" равняется тысяче пятистам тоннам, а в каждой тонне - тысяча литров, то общая вместимость корабля - полтора миллиона литров воздуха, каковая вместимость, деленная на две тысячи четыреста... - я быстро набросал на бумаге расчет, - дает в частном ровно шестьсот двадцать пять. Иначе говоря, воздуха, заключающегося в "Наутилусе", как раз хватило бы для дыхания шестисот двадцати пяти человек в течение двадцати четырех часов.
- Шестьсот двадцать пять человек! - воскликнул Нед Ленд.
- Но я могу вам поручиться, что мы все, вместе взятые, - матросы, пассажиры и командиры - не составляем и одной десятой этого числа.
- И то слишком много дли трех человек! - прошептал Консель.
- Поэтому, бедный мой Нед, могу вам только посоветовать, запастись терпением.
- И не только запастись терпением, - добавил Консель, - но и смириться.
Консель нашел нужное слово.
- В конце концов, - продолжал он, - не может же капитан Немо все время итти на юг. Придется же ему где-нибудь остановиться, хотя бы, например, перед ледяными полями! Настанет час, когда он вынужден будет вернуться в моря, омывающие культурные страны. Тогда придет пора снова думать о побеге!
Канадец покачал головой, провел рукой по лбу и, не ответив ни слова, вышел из каюты.
- С позволения хозяина, я сделаю одно замечание, - сказал Консель, - Бедняга Нед все время думает о невозможных вещах. Он беспрерывно вспоминает о прошлых счастливых днях. Все, что для нас теперь недосягаемо, ему кажется милым. Груз воспоминаний давит на него, и он грустит по целым дням. Надо его понять. Чем он может тут заняться? Ничем! Он не ученый, как хозяин, ему не могут доставлять столько радости, сколько нам, чудеса подводного мира. Нед Ленд готов рискнуть всем, чтобы иметь возможность по вечерам заглянуть в какой-нибудь кабачок на своей родине!
Консель был прав. Вполне естественно, что однообразная жизнь на "Наутилусе" должна была казаться невыносимой привыкшему к деятельной и свободной жизни канадцу. События, которые возбуждали в нем интерес, случались крайне редко.
Однако как раз в этот день случилось происшествие, которое должно было напомнить ему счастливые дни его свободы. Около одиннадцати часов утра плававший по поверхности океана "Наутилус" наткнулся на стадо китов. Встреча эта не удивила меня: я знал, что эти млекопитающие, за которыми люди упорно и настойчиво охотятся, ищут убежища под высокими широтами, куда китобои забираются реже.
англичан и голландцев. Борьба с опасностью океанских плаваний приучила этих охотников ничего не бояться и бороздить океаны из конца в конец. Киты любят посещать полярные моря, как северные, так и южные. Старинные легенды гласят, что однажды охотники, преследовавшие китов, забрались так далеко на север, что до полюса оставалось едва семь лье. Если эта легенда - вымысел, то когда-нибудь она станет действительностью, и, вероятнее всего, люди достигнут этих неизвестных точек земли, именно увлекшись охотой на китов.
Мы находились на палубе. Море было совершенно спокойно: в октябре в этих широтах всегда стоит хорошая погода.
Канадец первым заметил кита на горизонте. Внимательно всмотревшись в указанное место, и я увидел какую-то черную точку в пяти милях от "Наутилуса", то всплывавшую на поверхность, то снова погружавшуюся в воду.
- Ах, - вскричал Нед Ленд, - если бы я был сейчас на борту китоловного судна, сколько радости доставила бы мне эта встреча! Это громадное животное. Глядите, на какую высоту он выбрасывает столбы пара и водяных брызг. Какая досада, что я прикован к этому корыту!
- Я вижу, Нед, вы все еще чувствуете себя гарпунщиком, - сказал я.
- Разве китобой может когда-нибудь забыть о своей профессии? Разве можно когда-нибудь пресытиться ощущениями, доставляемыми этой охотой?
- А вам никогда не случалось охотиться в этих морях, Нед?
- Никогда, господин профессор. Я всегда работал в северных морях, доходил до Берингова пролива, до пролива Дэвиса...
- Значит, вы не знаете южных китов. Да вы и не можете их знать, потому что полярные киты не осмеливаются перебраться на север через теплые воды экватора.
- Что вы, господин профессор! Что вы выдумываете! - недоверчиво возразил канадец.
- Я ничего не выдумываю, я говорю то, что есть.
- Как бы не так! Я самолично в шестьдесят пятом, то есть не дальше как два с половиной года тому назад, застукал возле берегов Гренландии кита, в котором еще торчал гарпун с клеймом китоловного судна из Берингова пролива! Позвольте спросить вас, каким образом животное, раненное к западу от Америки, подставило бы свои бока под гарпун на востоке, если бы оно предварительно не обогнуло мыс Горн или мыс Доброй Надежды, то есть не прошло бы через экватор?
- Я согласен с доводами моего друга Неда и с нетерпением жду ответа хозяина, - сказал Консель,
- Хозяин ответит вам, друзья мои, что различные виды китов живут в различных морях и никогда не покидают их. Если один из китов прошел из Берингова пролива в пролив Дэвиса, это значит только, что между этими морями существует какей-то проход либо на американском, либо на азиатском берегу!
- И я должен этому верить? - прищурив глаз, сказал канадец.
- Хозяину надо верить, - ответил Консель.
- Следовательно, вы утверждаете, что я не знаю здешних китов, так как никогда не охотился в этих водах? - продолжал гарпунщик.
- Совершенно верно.
- Что ж, Нед, тем больше у вас оснований познакомиться с ними, - заметил Консель.
- Глядите! Глядите! - вскричал канадец. - Кит приближается. Он идет прямо на нас. Он издевается надо мной, понимая, что я ничего не могу ему сделать!
Пальцы китолова сжались в кулак, стискивая воображаемый гарпун.
- А эти киты, - продолжал он, - такого же размера, как и северные?
- Почти такого же, Нед.
- Я. спрашиваю это потому, господин профессор, что мне случалось видеть крупных китов, длина которых доходила до ста футов. А старые китоловы рассказывали мне, что киты, водящиеся у Алеутских островов, достигают даже ста пятидесяти футов в длину.
- По-моему, это преувеличение, Нед, - возразил я. - Таких китов в природе не существует, а кашалоты еще меньше китов.
- Ах, - вскричал канадец, не отрывавший глаз от океана, - кит все приближается! Он скоро пройдет мимо "Наутилуса"!
И, продолжая нашу беседу, он обратился ко мне:
- Вы говорите о кашалотах, как о каких-то маленьких рыбках. Между тем существуют гигантские кашалоты. Вы знаете, это умные животные. Мне рассказывали, что некоторые из них зарываются в водоросли и вместе с ними всплывают на поверхность. Их принимают за островок. К ним причаливают, высаживаются, разводят огонь...
- Строят дома - в тон канадцу подсказал Консель.
- Да, да! - подтвердил Нед Ленд. - Потом, в один прекрасный день, кашалот ныряет и увлекает за собой на дно океана всех своих обитателей...
- Совершенно как в приключениях Синдбада-моряка, - рассмеялся я. - Однако, мистер Ленд, я не знал, что вы такой мастер сочинять небылицы! Надеюсь, что вы сами-то не верите в существование таких кашалотов?
- Господин ученый, - серьезно ответил канадец, - от китов можно всего ожидать! Но смотрите, с какой быстротой он плывет! Как ныряет! Говорят, что эти животные могут проплыть вокруг света за пятнадцать дней.
- Не стану спорить.
- Бьюсь об заклад, господин профессор, что вы не знаете, что в самом начале существования мира киты плавали еще быстрее, чем теперь.
- В самом деле, Нед? Я действительно не знал этого. А почему?
- Потому что сначала хвост у них был вертикальный, как у рыб, и они били им воду слева направо и справа налево. Но потом богу показалось, что киты плавают слишком быстро, он перекрутил им хвосты, и с тех пор они у всех китов поставлены горизонтально и бьют воду сверху вниз и снизу вверх, что, конечно, сильно понижает скорость.
- И я должен этому верить? - пародируя Неда, спросил я.
- Не обязательно, - ответил канадец, - и не больше, чем если бы я сказал вам, что видел китов длиной в триста футов и весом в пятьсот тысяч килограммов.
- Это вы хватили бы через край, - ответил я. - Однако некоторые китообразные достигают действительно гигантских размеров. Говорят, что из отдельных экземпляров вытапливают до ста двадцати - ста тридцати тонн жира.
- Охотно верю вам, Нед, так же как верю в то, что некоторые киты по размеру равны сотне слонов. Представьте себе, какое действие может произвести такая масса, мчащаяся с большой скоростью!
- Правда ли, - спросил Консель, - что кит может потопить корабль?
- Я этому не верю, - ответил я. - Однако рассказывают, что в этих самых южных широтах в 1820 году кит набросился на "Эссекс" и начал его толкать назад со скоростью четырех метров в секунду. Волны залили судно с кормы, и оно почти тотчас же пошло ко дну.
Нед посмотрел на меня с лукавой усмешкой.
- Со мной, - сказал он, - однажды был такой случай: кит стукнул меня хвостом, то есть, разумеется, не меня лично, а мою шлюпку. Я сам и мои спутники взлетели метров на шесть в воздух. Но по сравнению с тем китом, о котором только что рассказывал господин профессор, этот кит - сущий детеныш, просто грудной младенец!
- Долго ли живут эти животные? - спросил Консель.
- По тысяче лет, - не колеблясь, ответил канадец.
- Откуда вы это знаете, Нед?
- Так говорят.
- А почему так говорят?
- Потому что это известно всякому.
- Нет, Нед, это никому не известно. Это только предположение. И вот на каком рассуждении основывается это предположение. Лет четыреста тому назад, когда впервые стали охотиться на китов, эти животные были много крупнее нынешних. Поэтому естественно было допустить, что меньший размер современных китов обусловливается тем, что они не достигли еще своего полного развития. Это-то и побудило Бюффона заявить, что киты живут по тысяче лет. Понятно?
Но Нед Ленд не слушал и не слышал меня. Кит приближался, и он пожирал его глазами.
- Ах, - вскричал он вдруг, - это не один кит! Их тут десять... двадцать... целое стадо! А мы ничего не можем сделать! В такую минуту быть связанным по рукам и ногам!..
- Но, друг мой Нед, почему бы вам не попросить у капитана Немо разрешения поохотиться? - спросил Консель.
Консель еще не закончил своей фразы, как Нед Ленд уже стремглав мчался вниз на поиски капитана.
Через несколько минут они вместе появились на палубе.
Капитан Немо стал рассматривать стадо китов, резвившихся на поверхности воды едва в одной миле расстояния от "Наутилуса".
- Это южные киты, - сказал он. - Этого стада хватило бы, чтобы обогатить целый китоловный флот.
- Зачем убивать животных понапрасну? - возразил капитан.-- Нам совершенно не нужна ворвань.
- Однако, капитан, в Красном море вы позволили мне охотиться на дюгоня, - настаивал канадец.
- Дюгонь дал нам запас свежего мяса. Теперь же вы просите разрешения на убийство ради убийства. Я отлично знаю, что это свойственно человеческой натуре, но не хочу поощрять этого варварского времяпрепровождения. Истребляя южного кита, безобидное и доброе существо, мистер Ленд, вы и ваши единомышленники совершите черное дело... Так они уже уничтожили все живое в Баффиновом заливе, а теперь хотят истребить до последнего этих полезных животных. Оставьте же в покое этих несчастных китов. У них и без того достаточно естественных врагов - кашалотов и меченосцев.
Можно себе представить выражение лица канадца во время этого неожиданного нравоучения. Читать такую лекцию профессиональному китолову - это значило тратить слова впустую,
Нед Ленд смотрел на капитана Немо и, видимо, просто не понимал, о чем тот говорит.
Однако капитан был прав. Безрассудное хищничество китобоев скоро приведет к тому, что в океане исчезнут последние киты,
Нед Ленд просвистел сквозь зубы мотив "Янки дудль"[56] и повернулся к нам спиной.
Между тем капитан Немо, продолжая наблюдать за стадом китов, сказал мне:
- Я был прав, когда только что говорил, что, помимо человека, у кита достаточно естественных врагов. Вот этому стаду придется сейчас столкнуться с сильным противником. Видите ли вы, господин профессор, там, вдали, в восьми милях под ветром, движущиеся черные точки?
- Вижу, капитан, - ответил я.
- Это кашалоты, страшные животные... Мне доводилось встречать целые стада их - в двести и триста штук! Вот этих жестоких и вредных животных, действительно, стоит уничтожать.
Канадец живо обернулся при этих словах.
- Что ж, капитан, - сказал я, - пожалуй, в интересах китов можно разрешить мистеру Ленду...
- Не стоит подвергать себя опасности, - прервал меня капитан. - "Наутилус" сам рассеет кашалотов. Он вооружен стальным бивнем, который, право, не слабее гарпуна мистера Ленда!
Канадец, не стесняясь, пожал плечами. Его вид ясно говорил: "Где это слыхано, - истреблять кашалотов корабельным бивнем?!"
- Подождите, господин профессор, - сказал капитан, - я покажу вам охоту, какой вы еще никогда не видели. Ни капли жалости к этим хищникам, у которых только и есть, что пасть; да зубы!
"Пасть да зубы!" - трудно было дать лучшее определение большеголовому кашалоту, достигающему иногда двадцати пяти метров в длину. Огромная голова этого китообразного животного составляет больше трети его тела. В отличие от пасти китов, снабженной только роговыми пластинками "китового уса", пасть кашалота вооружена тридцатью девятью - пятьюдесятью двумя острыми зубами, весящими по два фунта каждый. В задней части черепа кашалота имеются две сообщающиеся между собой камеры, заполненные тремястами-четырьмястами килограммами маслянистой жидкости - спермацета, которая очень высоко ценится в продаже.
Кашалот, несомненно, самое неуклюжее и безобразное существо в мире. Голова его поражает своей асимметрией. Так, из двух носовых половин имеется только одна, а левый глаз значительно меньше правого, что и побуждало в прежние времена охотников нападать на него всегда с левой стороны.
Тем временем стадо хищников приближалось. Они уже заметили китов и готовились напасть на них.
под водой, не поднимаясь на поверхность для дыхания.
Пора было притти на помощь китам. "Наутилус" погрузился в воду. Консель, Нед Ленд и я заняли место у окна салона.
Капитан Немо прошел в штурвальную рубку, чтобы лично управлять судном в этой его новой роли орудия истребления.
Вращение винта убыстрилось, и "Наутилус" помчался полным ходом.
Битва между кашалотами и китами уже началась, когда подоспел "Наутилус". Капитан Немо направил свой корабль с таким расчетом, чтобы разделить надвое стадо кашалотов.
Сначала кашалотов мало обеспокоило появление нового противника, но вскоре они поняли свою ошибку.
Какая битва разыгралась перед нашими глазами! Даже Нед Ленд пришел в восторг и кончил тем, что стал бурно аплодировать.
"Наутилус" превратился в гигантский гарпун, послушное орудие в руке своего капитана. Он устремлялся на мясистые туши кашалотов и рассекал их на части, оставляя за собой два изуродованных, хлещущих кровью куска животного. Он не чувствовал страшных ударов хвоста, сыпавшихся на его обшивку, как не замечал и мощных толчков разъяренных кашалотов. Покончив с одним хищником, он кидался на другого, поворачиваясь вокруг своей оси, чтобы не терять времени и не упустить намеченной жертвы, мчался вперед, возвращался назад, нырял, если кашалот пытался уйти от него в глубину, возвращался на поверхность, когда тот всплывал, атаковал его с боков, с фронта, с тыла и разрезал или разрывал его при всякой скорости и откуда бы ни был нанесен удар.
Какая бойня! Какой шум над поверхностью воды! Какой резкий свист дыхания испуганных кашалотов! Взбаламученные гигантскими хвостами, взволновались даже постоянно спокойные нижние слои воды...
Больше часа продолжалось это массовое избиение, от которого не удалось спастись ни одному кашалоту. Несколько раз, объединившись, в отряды по десять-двенадцать штук, кашалоты переходили в наступление, пытаясь сокрушить "Наутилус" своей массой. Через окно салона видны были их разверстые пасти со страшными зубами, их сверкающие яростью глаза.
Нед Ленд не владел собой, проклинал и угрожал им кулаками.
Кашалоты впивались зубами в борта подводного корабля, как собаки впиваются в горло затравленного в лесу зверя.
Но "Наутилус" не замечал ни огромной тяжести, ни отчаянных усилий своих врагов. Он увлекал кашалотов за собой в глубину или вытаскивал их на поверхность, не прекращая ни на секунду погони за очередной жертвой.
Наконец, стадо кашалотов поредело. Волнение улеглось. "Наутилус" возвратился на поверхность вод. Люк открылся, и мы поспешили подняться на палубу.
Море было усеяно изуродованными тушами. Если бы в воде среди стада кашалотов разорвался снаряд огромной разрушительной силы, то и он не мог бы больше растерзать, искромсать, разорвать в клочья эти глыбы мяса. Вода была окрашена в красный цвет на протяжении многих миль кругом, и "Наутилус" плавал как будто в океане крови.
- Ну-с, мистер Ленд, что скажете? - обратился он к канадцу.
- Мне нечего сказать, капитан, - ответил канадец, энтузиазм которого успел уже остыть. - Вы показали нам страшное зрелище, это бесспорно. Но я не мясник, я охотник, а вы показали нам бойню...
- Это было истребление злых и хищных животных, - возразил капитан Немо, - и "Наутилус" не секач мясника.
- Все-таки я предпочитаю свой гарпун, - сказал канадец.
Я испугался, как бы Нед не наговорил капитану дерзостей, - это могло кончиться печально для всех нас, но, к счастью, внимание канадца было отвлечено видом кита, к которому "Наутилус" в эту минуту причаливал.
Это животное не успело избежать нападения кашалотов. Я узнал в нем южного кита, совершенно черного, с вдавленной головой. Анатомически он отличался от обыкновенных китов тем, что семь шейных позвонков у него срастаются, и тем, что у него на два ребра больше, чем у северных его сородичей...
Несчастный кит лежал на боку. Брюхо его было изранено кашалотами во многих местах. Он был мертв. Под его изуродованным плавником ютился детеныш, которого ему не удалось защитить. Из раскрытой пасти убитой самки лилась вода, журча между пластинками китового уса, как ручеек.
Капитан Немо велел причалить "Наутилус" к туше. Двое матросов взобрались на бок животного, и я с удивлением увидел, что они выцеживают из его млечных желез содержащееся в них молоко. Они нацедили таким образом три бочки.
коровьего.
Я попробовал. Молоко действительно оказалось превосходным.
Эти три бочки молока были ценным приобретением для нас, так как масло и сыр, полученные из него, должны были внести приятное разнообразие в нашу пищу.
С этого дня я с огорчением стал замечать, что Нед Ленд все враждебнее и враждебнее косится на капитана Немо, и я решил следить за китоловом, чтобы во-время удержать его от какой-нибудь враждебной выходки.