| Автор: | Верн Ж., год: 1870 |
| Категории: | Роман, Приключения |
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
В ЛОВУШКЕ
На следующий день, 22 марта, в шесть часов утра, на "Наутилусе" начали готовиться к обратному походу. Последний отблеск сумерок таял в ночном мраке. Холод был довольно чувствительным. Созвездия поразительно ярко сверкали на небе. В зените сиял ослепительный Южный крест, одна из звезд которого играет в южном полушарии роль Полярной звезды.
Термометр показывал 12° ниже нуля. Свежий ветер колот лицо. Открытое море у берега покрылось тонкими льдинками, и можно было ожидать с часа на час, что все море замерзнет. Было очевидно, что в продолжение шестимесячной ночи южный приполярный бассейн становится совершенно недоступным. Что делали в это время киты? Вероятней всего, они уплывали подо льдами в незамерзающие моря. Тюлени же и моржи, привыкшие к сильным морозам, оставались в этом царстве льда. Эти животные умеют делать проруби в ледяных полях и не дают им затянуться льдом. Через эти проруби они дышат. Когда птицы, изгнанные холодами, перелетают на север, в более теплые края, моржи и тюлени остаются безраздельными хозяевами полярного материка.
Между тем "Наутилус" заполнил резервуары водой и медленно стал погружаться в воду. На глубине в тысячу футов пинт его начал работать, и корабль поплыл к северу со скоростью пятнадцати миль в час. К вечеру мы находились уже под огромным сводом сплошных льдов.
Из осторожности - "Наутилус" мог неожиданно наткнуться па какую-нибудь пловучую льдину - окна салона были наглухо закрыты ставнями. Поэтому я посвятил целый день приведению в порядок своих записей. Я весь погрузился в воспоминания о полюсе.
Мы достигли этой неприступнейшей точки земного шара без усталости, с полным комфортом, словно наш пловучий вагон скользнул туда по рельсам железной дороги.
Теперь мы с теми же удобствами пустились в обратный путь. Ждут ли нас на этом пути новые чудеса? Я был почти уверен в этом - так неистощима сокровищница моря!
В продолжении пяти с половиной месяцев, истекших с того момента, как случай забросил нас на борт подводного судна, мы прошли четырнадцать тысяч лье, или пятьдесят шесть тысяч километров, и сколько чудесных, неожиданных и страшных приключений выпало на нашу долю на этом пути, превышающем почти в полтора раза длину земного экватора!
Всю ночь меня осаждали видения, ни на секунду не давая сомкнуть воспаленные веки. Я вспоминал охоту в подводных лесах у острова Креспо, вынужденную стоянку в Торресовом проливе, коралловое кладбище на дне океана, цейлонские жемчужные отмели, Аравийский туннель, золотые россыпи бухты Виго, Атлантиду, южный полюс ...
В три часа утра я был разбужен сильным толчком. Я сел в постели и стал напряженно вслушиваться, как вдруг резкий крен "Наутилуса" вышвырнул меня из постели на пол, на середину каюты.
Держась за стенки, я добрался до салона. Вся мебель в нем сдвинулась с места и валялась на полу. К счастью, витрины были накрепко прибиты, и коллекции не пострадали. Привешенные к штирбортной стенке картины были словно приклеены к обивке стен, тогда как на бакборте нижний край их на целый фут отставал от борта. "Наутилус" накренился на штирборт и лежал совершенно неподвижно.
В коридорах послышался шум шагов и смутный гул голосов. Но капитан Немо не показался. В ту минуту, когда я собирался уже выйти из салона, в него вошли Нед Ленд и Консель.
- Что случилось? - тотчас же спросил я их.
- Я пришел спросить об этом хозяина, - ответил Консель.
- Тысяча чертей! - воскликнул канадец. - Я знаю, что случилось! "Наутилус" сел на мель, и, если судить по его крену, прочней, чем в прошлый раз, в Торресовом проливе.
- Но, по крайней мере, мы уже на поверхности моря? - спросил я.
- В этом легко убедиться, - сказал я и подошел к манометру. К моему величайшему изумлению, стрелка показывала глубину в триста шестьдесят метров.
- Что это значит? - воскликнул я.
- Надо спросить капитана Немо, - сказал Консель.
- Но где его найти? - возразил Нед Ленд.
- Идите за мной, - сказал я своим товарищам.
Мы вышли из салона. В библиотеке не было никого. Я решил, что капитан Немо находится в штурвальной рубке. Беспокоить его там было неудобно, поэтому мы вернулись в салон.
Не стану пересказывать жалоб и причитаний Неда Ленда. На этот раз у него были все основания кипятиться. Я не мешал ему изливать свое дурное настроение, но и не отвечал ему.
Так мы просидели минут двадцать, прислушиваясь к малейшему шуму в коридорах "Наутилуса", как вдруг в салон вошел капитан Немо. Казалось, он не заметил нас. Его обычно невозмутимое лицо на этот раз выдавало сильное волнение. Он молча подошел к компасу, к манометру и, наконец, остановился перед картой и направил палец в какую-то точку в той ее части, которая изображала Южное полярное море.
Я не хотел отрывать его от размышлений. Но, когда он через несколько минут обернулся ко мне, я спросил его:
- Опять заминка, капитан?
- Нет, - ответил он, - на сей раз несчастный случай.
- Серьезный?
- Возможно.
- Опасный?
- Нет.
- "Наутилус" сел на мель?
- Да.
- Как это случилось?
- Какая-то необъяснимая игра природы, в которой неповинен рулевой. Он не совершил ошибки... Но мы не в силах помешать закону тяготения. Можно пренебрегать законами, установленными человеком, но не законами природы!
- Можете ли вы сказать мне, капитан, - спросил я, - что явилось причиной этого происшествия?
- Опрокинулась огромная глыба льда, целая ледяная гора... Когда айсберги подтачиваются у основания теплыми течениями, центр тяжести их перемещается, и они переворачиваются. На "Наутилус", плывший под водой, обрушилась такая ледяная гора. Нижняя часть перевернувшегося айсберга подхватила "Наутилус" с собой, подняла и положила набок.
- Но разве нельзя снять "Наутилус" с мели, опорожнив резервуары и тем облегчив его вес?
- Это мы и делаем сейчас, господин профессор. Прислушайтесь - тан работают насосы, откачивая воду. Посмотрите на стрелку манометра: "Наутилус" выплывает кверху, но вместе с ним всплывает и ледяная гора. До тех пор, пока какое-нибудь препятствие не задержит этого движения, наше положение не изменится.
И в самом деле, "Наутилус" продолжало кренить на штирборт. Без сомнения, он выпрямится, как только прекратится вращение айсберга вокруг его нового центра тяжести. Но, кто знает, не случится ли так, что вращение айсберга будет остановлено нижней поверхностью сплошных льдов, и не будем ли мы с огромной силой сжаты, а может быть и сплющены между двумя ледяными поверхностями?
Пока я размышлял о всех возможных последствиях несчастного случая, приключившегося с "Наутилусом", капитан Немо не отрывал глаз от стрелки манометра. Со времени столкновения с айсбергом "Наутилус" поднялся уже на сто пятьдесят футов, но угол наклона его на штирборт оставался прежним.
Внезапно корпус подводного корабля вздрогнул. "Наутилус" явно стал выпрямляться. Картины, висевшие на стене салона, изменили свое положение, да и сами стены заметно приблизились к вертикальной линии. Мы все сосредоточенно молчали. Затаив дыхание, мы следили за тем, как медленно и постепенно выпрямляется корпус судна. Пол салона стал горизонтальным.
- Наконец-то мы выпрямились! - воскликнул я.
- Да, наконец-то, - сказал капитан Немо, направляясь к выходу из салона.
- Но всплывем ли мы теперь? - спросил я.
- Конечно, - ответил он, - ведь резервуары не опорожнены до конца, и, как только насосы вытолкнут из них всю воду, "Наутилус" всплывет на поверхность.
Капитан вышел, и тотчас же по его приказу прекратилась работа насосов, а следовательно, и движение "Наутилуса" вверх. В самом деле, мы рисковали при дальнейшем подъеме, наткнуться на нижний слой сплошных льдов, и было благоразумней оставаться на этом уровне глубины.
- Ну, мы, кажется, счастливо отделались! - сказал Консель.
- Да. Эти ледяные глыбы легко могли раздавить нас или, в лучшем случае, взять в плен. А тогда, не имея возможности обновить запас воздуха... Мы счастливо отделались!
- Если только мы действительно уже отделались! - негромко сказал Нед Ленд.
Я не пожелал вступать в напрасный спор с канадцем и ничего не ответил на его замечание.
В эту минуту раскрылись ставни салона, и мы бросились к окнам.
Свет прожектора озарил воду. На расстоянии десяти метров от нас по бокам вздымались сверкающие ледяные стены. Сверху и снизу - те же стены. Сверху это была глыба сплошного льда, нависшая над нашей головой, как огромный потолок. Снизу полом служил повернувшийся айсберг, нашедший точки опоры в боковых стенах и прочно утвердившийся в этом положении. "Наутилус", таким образом, был заключен в настоящий ледяной туннель шириной в двадцать метров. Мы могли беспрепятственно выйти из него, идя либо вперед, либо назад, чтобы там, опустившись на несколько сот метров глубже, миновать зону сплошных льдов.
Несмотря на то, что лампы на потолке не горели, салон был залит ярким светом. Это было отражение лучей прожектора, "Наутилуса" в ледяных стенах.
Это были как будто неисчерпаемые россыпи драгоценных камней, сапфиров и изумрудов, отражавшие перекрещивающиеся лучи всех оттенков зеленого и синего цвета. Свет прожектора усиливался во стократ, как усиливается свет лампы, помещенной за толстыми чечевицами стекол маяка.
- Как красиво! Какая ослепительная красота! - восторгался Консель.
- Да, - сказал я, - это незабываемое зрелище! Не правда ли, Нед?
- Да, тысяча чертей, это правда! - признался канадец. - Я взбешен, что вынужден согласиться с этим. Никогда еще я не видел ничего подобного! Но только я боюсь, что мы дорого заплатим за это зрелище. Природа не любит, чтобы человек проникал в ее самые сокровенные тайны.
Нед Ленд был прав. Это зрелище было слишком прекрасно для человека.
Вдруг крик Конселя заставил меня обернуться.
- Что случилось? - спросил я.
- Пусть хозяин закроет глаза! Пусть хозяин не смотрит!
И, говоря это, Консель поднес руку к глазам.
- Но что с тобой, друг мой?
- Я ослеплен!
Я невольно повернулся к окну, но тотчас же отвел глаза, так как был не в силах выдержать ослепительный блеск.
Я понял, что произошло. "Наутилус" полным ходом тронулся вперед. Отблески прожектора, спокойно мерцавшие, пока мы стояли на месте, слились в яркие полосы. Сверканье миллиардов бриллиантов слилось, а один сноп, и "Наутилус" мчался среди переплетения блистающих молний.
Тут ставни салона закрылись. Ослепленные, мы прижимали руки к глазам, перед которыми всплывали концентрические светящиеся круги, подобные тем, какие мелькают перед сетчатой оболочкой, когда слишком долго смотришь на солнце.
Прошло довольно много времени, прежде чем зрение полностью вернулось к нам.
Наконец, мы могли отнять руки от глаз.
- Честное слово, - сказал Консель, - я не поверил бы, если бы мне рассказали о таком зрелище!
- А я и сейчас в него не верю, - заявил канадец.
- Когда мы вернемся на сушу, - продолжал Консель, - пресыщенные созерцанием такого количества чудес природы, какими жалкими покажутся нам обитаемые земли и творения рук человеческих! Нет, обычный мир не может нас теперь удовлетворить!
- Обитаемые земли? - повторил он, покачав головой. - Не беспокойтесь, друг мой Консель. Мы никогда не увидим их!
Было около пяти часов утра, когда раздался новый толчок, на этот раз спереди. Я понял, что бивень "Наутилуса" задел глыбу льда. Очевидно, рулевой неудачно сманеврировал в этом туннеле, загроможденном ледяными глыбами, где не так легко было вести корабль. Я подумал, что капитан Немо обойдет это препятствие и, изменив направление, мы снова поплывем вперед вдоль извилин туннеля. Однако, вопреки моим ожиданиям, "Наутилус" пошел задним ходом.
- Мы возвращаемся назад? - спросил Консель.
- Да, - ответил я. - Надо полагать, что с этой стороны из туннеля нет выхода.
- Следовательно...
- Следовательно, мы возвратимся назад и выйдем через южное отверстие туннеля. Это очень просто.
Я старался внушить своим друзьям уверенность, которой не было у меня самого.
Между тем попятное движение "Наутилуса" все ускорялось, и корабль шел теперь с полной скоростью.
- Это неприятная задержка, - заметил Нед Ленд.
- Ну, что для нас значат несколько лишних часов, раз мы все-таки выберемся? - сказал Консель.
- Да, - ответил Нед Ленд, - если только мы действительно выберемся.
Я зашагал из салона в библиотеку и обратно. Мои товарищи спокойно сидели на диване. Вскоре и я сел на диван и, взяв книгу, пытался заставить себя читать, но глаза мои машинально скользили по строкам.
По прошествии четверти часа Консель подошел ко мне и спросил:
- Интересную книгу читает хозяин?
- Очень интересную, - ответил я.
- Я и не сомневался. Хозяин ведь читает свою собственную книгу.
И в самом деле, я держал в руках свои "Тайны морского дна", совершенно не подозревая этого. Я захлопнул книгу и снова зашагал по салону. Нед и Консель, не желая мешать мне, поднялись с дивана и направились к выходу. -
- Не уходите, друзья мои, - сказал я им. - Побудем вместе до тех пор, пока выберемся из туннеля.
- Как будет угодно хозяину, - сказал Консель.
идем на юг, лаг - скорость двадцать миль в час, огромную в таком узком пространстве. Но капитан Немо понимал, что никакая спешка не может быть чрезмерной в этих условиях, где минуты стоили больше, чем годы.
В двадцать пять минут девятого раздался второй толчок. На этот раз удар пришелся по корме. Я побледнел. Мои товарищи вскочили на ноги и подошли ко мне. Я стиснул руку. Конселя. Мы вопрошали друг друга взглядами, и этот бессловесный разговор был красноречивей всякого иного.
В эту минуту в салон вошел капитан Немо.
Я подбежал к нему.
- Путь закрыт и с юга? - спросил я.
- Да, господин профессор. Айсберг, опрокинувшись, запер нас.
- Мы в ловушке?
- Да.