| Автор: | Верн Ж., год: 1870 |
| Категории: | Роман, Приключения |
Глава II
НОВОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ КАПИТАНА НЕМО
28 февраля, когда "Наутилус" в полдень всплыл на поверхность моря под 9° 4' северной широты, на расстоянии восьми миль к западу показалась земля. Я тотчас заметил значительную цепь гор, возвышавшихся на две тысячи футов. Когда положение судна было определено, я направился в салон, где отыскал по карте место нахождения судна и таким образом узнал, что мы находимся около острова Цейлон, этой жемчужины, которая висит на мочке Индийского полуострова.
Я вошел в библиотеку с намерением прочесть описание этого плодороднейшего на земном шаре острова. И действительно, я нашел там книгу Сирра под заглавием "Цейлон и сингалезы". Возвратясь в салон, я прежде всего отметил все данные, касавшиеся величины и положения Цейлона, которому в древности обильно расточали различные названия. Географическое положение острова определяется между 5° 55' и 9° 49' северной широты и между 79° 42' и 82° 4' долготы от Гринвичского меридиана. В длину он простирается на двести семьдесят пять миль, ширина - наибольшая - полтораста миль; его окружность исчисляется в девятьсот миль, а поверхность - в восемьдесят тысяч четыреста сорок восемь квадратных миль; следовательно, своим пространством он немногим уступает Ирландии.
В это время вошли капитан Немо и его помощник.
Капитан взглянул на карту. Затем обернулся ко мне и сказал:
- Остров Цейлон знаменит своей ловлей жемчуга. Не будет ли вам желательно посетить место жемчужного промысла?
- Вне всякого сомнения, капитан.
- Хорошо, это легко устроить. Но мы там не увидим ловцов. Ежегодная эксплуатация еще не началась. Но это все равно. Я приказал приблизиться к Манарскому заливу, куда мы прибудем ночью.
Капитан отдал распоряжение своему помощнику, который тотчас же вышел. Вскоре "Наутилус" снова погрузился в свою жидкую стихию; манометр показывал, что он держится на глубине тридцати футов. Карта была у меня перед глазами, и я стал отыскивать Манарский залив. Я нашел его на девятом параллельном круге у северо-западного берега Цейлона. Он очерчивается как бы продолжением линии маленького острова Манар. Чтобы войти в Манарский залив, надо обойти весь западный берег Цейлона.
- Господин профессор, - обратился ко мне капитан Немо, - ловлей жемчуга занимаются в Бенгальском заливе, в Индийском море, в морях Китая и Японии, в морях Южной Америки, в Панамском и Калифорнийском заливах; но только на Цейлоне эта ловля достигает наилучших результатов. Правда, мы прибыли несколько рано. Искатели жемчуга собираются на Манарский залив только в марте месяце, и тогда на протяжении тридцати дней они на своих трехстах лодках занимаются самым прибыльным добыванием морских сокровищ. На каждой лодке находятся обычно десять гребцов и десять водолазов. Последние разделяются на две группы; они поочередно ныряют и опускаются на глубину двенадцати метров с помощью тяжелого камня, который обхватывают ногами; к камню привязана веревка, другой же ее конец привязан к лодке.
- Таким образом, оказывается, - заметил я, - что первобытный способ практикуется до сих пор?
- Да, до сих пор, - ответил капитан, - несмотря на то, что эта ловля принадлежит самому промышленному народу в мире - англичанам, которым ее уступили в 1802 году по Амьенскому трактату.
- Мне кажется, что скафандры вроде ваших были бы весьма пригодны для этой ловли.
- Конечно, бедные водолазы не могут долго оставаться под водой. Англичанин Персиваль в своем путешествии на остров Цейлон говорит, правда, об одном кафре, который мог оставаться под водой пять минут, не возвращаясь на поверхность, но, по-моему, это сомнительный факт. Я знаю, что некоторые водолазы остаются под водой до пятидесяти семи секунд, а очень искусные - и до восьмидесяти семи, но такие явления очень редки, и когда эти несчастные возвращаются на борт, у них из носа и ушей течет вода с кровью. Я полагаю, что водолазы могут оставаться под водой в среднем секунд тридцать, в течение которых они и торопятся наполнить свою маленькую сетку всеми жемчужинами, которые успеют оторвать. Вообще водолазы - искатели жемчуга - не живут долго: у них слабеет зрение, глаза начинают гноиться, тело покрывается язвами, и часто они умирают на дне моря от апоплексии.
- Да, - сказал я, - это трудное занятие, служащее только для удовлетворения капризов моды. Однако скажите мне, капитан, сколько жемчужин может наловить в день одна лодка?
- От сорока до пятидесяти тысяч. Говорят, что в 1814 году английское правительство, устроив ловлю за свой счет, добыло их с помощью тех же водолазов семьдесят шесть миллионов штук за двадцать дней.
- По крайней мере, - поинтересовался я, - этим водолазам платят хорошие деньги?
- Навряд ли, господин профессор. В Панаме они получают всего один доллар в неделю. Чаще всего им платят по одному су за раковину с жемчужиной, а сколько они вытащат пустых!
- По одному су этим бедным, обогащающим своих хозяев! Это гнусно!
- Итак, господин профессор, - обратился ко мне капитан Немо, - вы с вашими компаньонами посетите Манарскую мель, и если мы случайно встретим там искателей жемчуга, прибывших спозаранку, то вы увидите, как происходит ловля.
- Это решено, капитан.
- Акул? - вскрикнул я.
Этот вопрос показался мне весьма неуместным.
- Я жду ответа, - настаивал капитан.
- Я должен вам заявить, что не особенно близко знаком с этой породой рыб.
- Ну, мы с ними хорошо знакомы, - ответил капитан Немо, - со временем и вы с ними познакомитесь. Притом мы будем вооружены, и очень возможно, что по пути нам удастся поохотиться на акул. Это интересная охота. Итак, до завтра, господин профессор. Мы выступаем с раннего утра.
Сказав это весьма спокойным тоном, капитан Немо покинул салон.
Вас приглашают охотиться на медведя в швейцарских горах, что вы ответите? "Прекрасно! завтра мы пойдем охотиться на медведя". Вас приглашают охотиться на льва в долинах Атласа или на тигра в джунглях Индии, что вы ответите? "Прекрасно! будем охотиться на тигра или на льва". Но вот вам предлагают охотиться на акулу в ее природной стихии. Что вы ответите? Вы, вероятно, призадумаетесь, прежде чем дать ответ на такое приглашение.
Что касается лично меня, то я провел рукой по лбу, на котором выступило несколько капель холодного пота.
- Рассудим, - сказал я себе, - и не будем спешить. Охотиться за выдрами в подводных лесах острова Креспо - это еще имеет смысл. Но рыскать по дну моря, когда почти уверен, что встретишь там акул, - это совсем иное дело! Я прекрасно знаю, что в некоторых странах, особенно на Андаманских островах, негры не колеблясь нападают на акулу с кинжалом в одной руке и с петлей в другой; но я так же прекрасно знаю, что многие из смельчаков, нападающих на страшное животное, не возвращаются с этой охоты! Но помимо того, я не негр, да если бы и был негром, то полагаю, что в таком случае небольшое колебание с моей стороны было бы вполне понятно.
И вот я погрузился в размышления, бредя наяву об акулах, представляя себе их огромные челюсти, вооруженные несколькими рядами зубов, способных разрезать человека надвое. Я даже чувствовал боль под ложечкой. Затем я никак не мог переварить эту небрежность, с которой капитан сделал предложение. Так можно приглашать разве на облаву в лесу на обыкновенную лисицу.
"Хорошо, - думал я, - Консель не захочет идти, и это избавит меня от необходимости сопровождать капитана". Что же касается Неда Ленда, то я не мог рассчитывать на его благоразумие. Как бы опасность ни была велика, она всегда имела притягательную силу для его воинственной натуры.
Я снова принялся за чтение книги Сирра, но не мог углубиться и машинально перелистывал страницы. Между строками мне мерещились страшные открытые челюсти.
В эту минуту вошли канадец и Консель. Они были спокойны и даже веселы, конечно не зная, что их ожидает.
- Право, господин профессор, - обратился ко мне Нед Ленд, - ваш капитан, чтобы черт его побрал, сделал нам очень любезное предложение.
- А, - воскликнул я, - вы знаете?
- С позволения господина, - ответил Консель, - командир "Наутилуса" пригласил нас назавтра в сопровождении господина профессора посетить великолепную цейлонскую ловлю жемчуга. Он сделал это предложение в изысканных выражениях и вел себя истым джентльменом.
- И больше он вам ничего не сказал?
- Ничего, господин, - ответил канадец, - кроме того, что уже сообщил вам об этой прогулке.
- Да, говорил, - сказал я. - И он вам не сообщил никаких подробностей относительно...
- Никаких, господин натуралист. Вы, конечно, составите нам компанию.
- Я... конечно да! Я вижу, что это вам нравится, Нед Ленд.
- Да, это весьма любопытно.
- Опасно? - повторил Нед Ленд. - Опасна простая экскурсия на устричную мель?
Очевидно, капитан Немо не счел нужным предупреждать моих товарищей о возможной встрече с акулами. Я смотрел на Неда Ленда и Конселя испуганными глазами, словно у них было растерзано тело или отхвачены члены. Должен ли я их предупредить? Несомненно. Но как это сделать - я не знал.
- Господин профессор, - заговорил Консель, - будет, может быть, столь добр, что сообщит нам некоторые подробности о ловле жемчуга.
- О ловле собственно или о тех приключениях, которые...
- О ловле, - ответил канадец.
- Хорошо, садитесь, друзья мои, я вам расскажу все, что узнал от англичанина Сирра.
Нед Ленд и Консель сели на диван, и канадец тотчас же спросил меня:
- Господин профессор, что такое жемчужина?
- Мой славный Нед, - начал я, - для поэта жемчужина - морская слеза; для жителей Востока - отвердевшая капля росы; для дам - драгоценная бижутерия продолговатой формы со стеклянным блеском, состоящая из перламутрового вещества, которую они носят на пальцах, шее или в ушах; для химика - смесь фосфата и карбоната с небольшим количеством желатина; и, наконец, для натуралиста жемчужина - не более чем болезненное отделение органа, который выделяет перламутр у некоторых двустворчатых мягкотелых.
- Отдел моллюсков, - не мог удержаться от классификации Консель, - класс безголовых, порядок черепокожных.
- Совершенно верно, мой ученый Консель. Все черепокожные, как, например: морские ушки, тридакны, pinnes-marines, - одним словом, все отделяющие перламутровое вещество, - то есть особое вещество голубоватого, синеватого, фиолетового или белого цвета, которыми выстилается внутренняя поверхность створок, - способны производить жемчужины.
- И ракушки также? - спросил Консель.
- Да, и ракушки, живущие в быстротекущих водах в Шотландии, Уэльса, Ирландии, Саксонии, Богемии и Франции.
- Прекрасно, и это надо иметь в виду, - заметил канадец.
- Но, - возразил я, - по преимуществу выделяет жемчуг особый вид моллюска, так называемая жемчужница, или перловка. И само зерно жемчуга есть не что иное, как сгустившийся перламутр, принявший сферическую форму. Оно или прикрепляется к скорлупе или внедряется в складках тела моллюска и держится там свободно. Зерно жемчуга всегда имеет ядро, твердое тело, состоящее или из бесплодного яичка, или из песчинки, вокруг которых в течение нескольких лет постепенно нарастает перламутровое вещество тонкими и концентрическими слоями.
- Случается ли, что в одной раковине находят по нескольку жемчужин? - спросил Консель.
- Случается. Встречаются даже такие раковины, в которых находится целая коллекция жемчужин. Говорят про одну раковину, - впрочем, я в этом сомневаюсь, - что в ней нашли полтораста акул.
- Сто пятьдесят акул! - вскрикнул, невольно вытаращив глаза, Нед Ленд.
- Как, разве я сказал: акул? - воскликнул я. - Я хотел сказать: полтораста жемчужин. Акул - это была бы бессмыслица.
- Совершенно верно! - согласился Консель. - Но господин профессор, вероятно, нам также расскажет, как добывается этот жемчуг?
- Его добывают различными способами, причем часто практикуют самый простой, именно - ловцы отрывают приставший к створкам жемчуг щипцами. Но обычный способ добывания жемчуга заключается в собирании или извлечении из воды раковин. Собранные раковины раскладывают на рогожи, разостланные на берегу. Моллюски на воздухе умирают и по прошествии дней десяти начинают гнить. Тогда раковины опускают в большие, наполненные морской водой бассейны и здесь их вскрывают и моют.
С этой минуты начинается двойная работа сортировщиков. Прежде всего они отделяют перламутровые пластинки, известные в торговле под названием franche argentée, bâtarde blanche и bâtarde noire, которые продаются ящиками от ста двадцати пяти до ста пятидесяти килограммов. Затем сортировщики вынимают мясо моллюска из раковин, кипятят его и пропускают сквозь сито, чтобы добыть даже самую мелкую жемчужину.
- Нет, не от одной величины, - ответил я, - но также и от их формы, их цвета, или, как выражаются, "воды", и их отсвета, то есть мягкого и разноцветного перелива, который придает особую красоту жемчугу. Самый лучший жемчуг носит название perles vierges, он не имеет ни одного пятнышка и всегда находится отдельно в складках тела моллюска; он белый, чаще непрозрачен, но иногда имеет и опаловую прозрачность, и по преимуществу шаровидную или грушеобразную форму. Жемчужины сферической формы идут на украшение браслетов - грушевидные на подвески, и так как они самые драгоценные, то продаются поштучно. Жемчуг, приставший к внутренней поверхности створок, всегда имеет неправильную форму и продается на вес.
Наконец, мелкий жемчуг составляет низший сорт и употребляется для вышивания на церковных украшениях.
- Однако эта разборка, или сортировка, жемчуга по его величине, должно быть, очень кропотливая и трудная работа? - спросил канадец.
- Нет, мой друг! Эта работа производится при помощи одиннадцати сит или решет, в каждом из которых дырочки имеют различные размеры. Жемчуг, оставшийся после просевки в решете, в котором от двадцати до восьмидесяти дыр, считается высшим сортом. Тот же, который не прошел сквозь те же размеры решета, имеющего сто восемьдесят дыр, составляет второй сорт. Последнее решето имеет до тысячи дыр, и весь оставшийся в нем жемчуг составляет низший сорт,
- Это очень искусно, - заметил Консель, - таким образом, сортировка жемчуга производится механически. Господину профессору, быть может, известно, какой доход приносит эксплуатация жемчужных отмелей?
- Франков! - поправил Консель.
- Да, франков - три миллиона франков! - подтвердил я. - Впрочем, я думаю, что в настоящее время эта ловля уже не приносит такого дохода. Примером могут служить американские жемчужные ловли, которые в царствование Карла Пятого приносили четыре миллиона франков дохода, а в настоящее время доход их уменьшился на две трети. В круглой сумме общий доход от добычи жемчуга можно оценить в девять миллионов франков.
- Я слышал, - сказал Консель, - что попадались жемчужины огромной ценности?
- Да, мой друг. Рассказывают, что Юлий Цезарь подарил Сервилии одну жемчужину, стоившую на наши деньги сто двадцать тысяч франков.
- Это Клеопатра! - сказал Консель.
- Это, должно быть, невкусно, - добавил Нед Ленд.
- Противно, друг Нед, - ответил Консель, - но рюмка уксуса, стоящая пятнадцать тысяч франков, - хорошая цена.
- Сожалею, что я не женат на этой даме, - сказал канадец.
- Да, я должен был жениться, Консель, - ответил серьезно канадец, - и это не моя вина, если дело не заладилось. Я даже купил жемчужное ожерелье Кэти Тендер, моей невесте, но она вышла замуж за другого. И что же, это ожерелье стоило мне не более полутораста долларов, а между тем господин профессор может мне поверить - жемчужины, из которого оно состояло, не прошли бы сквозь решето, в котором только двадцать дыр.
- Мой славный Нед, - ответил я, - это был искусственный жемчуг, простые стеклянные шарики, наполненные жемчужной эссенцией.
- А эта эссенция, - заинтересовался канадец, - дорого, должно быть, стоит?
- Почти ничего. Это не что иное, как серебристое вещество чешуи уклейки, сохраняемое в аммиаке. Оно не имеет никакой ценности.
- Но я не думаю, - начал я, возвращаясь к разговору о жемчужинах высокой ценности, - чтобы какой-либо государь владел жемчужиной лучше тех, какие находятся у капитана Немо.
- Да, и я не ошибусь, если определю ее стоимость... в два миллиона...
- Франков, - поторопился подсказать Консель.
- А, - вскрикнул Нед Ленд, - кто же поручится, что мы завтра, во время нашей прогулки, не найдем такую же!
- Ба! - воскликнул Консель.
- А почему же нет?
- К чему нам миллионы на борту "Наутилуса"!
- О, в другом месте! - проговорил уныло Консель, опустив голову.
- Нед Ленд прав, - сказал я, - если мы привезем когда-нибудь в Европу или в Америку жемчужину, стоящую несколько миллионов, то это придаст и большую достоверность рассказу о наших приключениях.
- Я полагаю, - согласился канадец.
- Разве, - спросил Консель, - ловля жемчуга опасна?
- Какой же риск в этом промысле! - воскликнул Нед Ленд. - Проглотить несколько глотков морской воды!
- Вы правы, Нед, - ответил я, затем, приняв развязный тон капитана Немо, спросил: - Вы не боитесь, Нед, акул?
- Я, - воскликнул канадец, - я гарпунщик по ремеслу! Мое ремесло насмехается над ними.
- Вопрос не в том, - сказал я, - то есть не в ловле их рыболовным крюком, не в вытаскивании на палубу судна и не в том, чтобы отрубить им хвост, вырвать сердце, которое бросают в море.
- Именно.
- В воде!
- В воде.
- Отменное дело с хорошим гарпуном. Вы знаете, господин профессор, эти акулы - животные довольно неуклюжие. Необходимо акуле перевернуться вверх брюхом, чтобы вас хапнуть, а этим временем...
- Ну а ты, Консель, - обратился я к нему, - что ты думаешь об этих акулах?
- Я, - ответил Консель, - согласен с мнением моего господина.
"В добрый час", - подумал я.
- Если господин идет охотиться на акул, - продолжал Консель, - то не знаю, почему мне, как его верному слуге, не последовать за ним.