| Автор: | Верн Ж., год: 1870 |
| Категории: | Роман, Приключения |
Глава XII
КАШАЛОТЫ И КИТЫ
В ночь на 14 марта "Наутилус" принял направление к югу. Я предполагал, что на высоте мыса Горн он оставит мыс с запада, чтобы приблизиться к Тихому океану и закончить свое кругосветное плавание. Однако судно так не поступило и продолжало идти на юг, приближаясь к полярным берегам. Куда же оно шло? К полюсу? Это было бессмысленно. Я начинал верить, что опасения Неда Ленда достаточно оправдываются безрассудством капитана.
Канадец с некоторого времени уже не говорил со мной о своих проектах бегства. Он становился не только менее общительным, но почти молчаливым; я видел, что это продолжительное заключение крайне его тяготило. Я чувствовал, что гнев его разрастается. При встрече с капитаном глаза его разгорались, и в них светился зловещий огонек; приходилось опасаться, что его природная горячность доведет его до какой-нибудь крайности.
В этот день, 14 марта, Консель и Нед вошли в мою комнату. Я спросил о причине их визита.
- Задать вам, господин профессор, один вопрос, - ответил канадец.
- Говорите, Нед.
- Сколько, вы полагаете, находится людей на борту "Наутилуса"?
- Не сумею ответить, мой друг.
- Мне кажется, - сказал Нед, - что для управления им не требуется многочисленного экипажа.
- Я того же мнения, - ответил я, - по-моему, он может обойтись командой в десять человек.
- В таком случае, - ответил канадец, - зачем же и предполагать, что их больше?
- Для чего? - переспросил я.
Я пристально взглянул на Ленда; угадать его мысль было нетрудно.
- Потому, - продолжал я, - что доверяю моим предчувствиям, и насколько я понимаю капитана Немо и саму цель постройки "Наутилуса": последний не судно, а убежище для тех, которые порвали контакты с землей.
- Может быть, - ответил Консель, - но, во всяком случае, "Наутилус" может вмещать в себя только известное число людей. Не может ли господин профессор определить этот максимум?
- Как же это сделать, Консель?
- Путем вычисления. Принять в расчет вместимость корабля, которая известна господину профессору, а следовательно, известно и количество вмещающегося воздуха. Затем господину профессору также известно количество воздуха, которое каждый человек ежедневно расходует для дыхания. А раз "Наутилус" через каждые двадцать четыре часа должен подыматься на поверхность воды для пополнения своего запаса воздуха...
Я, не дожидаясь окончания мысли Конселя, прервал его:
- Это ничего не значит, - упорствовал Нед Ленд.
- В таком случае вот вам вычисление! - воскликнул я. - Каждый человек расходует в час весь кислород, содержащийся в ста литрах воздуха; следовательно, за двадцать четыре часа он поглотит весь кислород, содержащийся в двух тысячах четырехстах литрах воздуха. Теперь нам остается вычислить, сколько раз содержит в себе внутреннее помещение "Наутилуса" объемов в две тысячи четыреста литров каждый.
- Совершенно верно, - сказал Консель.
- Продолжаю, - ответил я. - "Наутилус" вмещает полторы тысячи тонн, каждая тонна содержит в себе один миллион пятьсот тысяч литров воздуха; разделим это число на две тысячи четыреста, - я быстро произвел деление при помощи карандаша, - получаем в частном шестьсот двадцать пять. Итак, "Наутилус" вмещает количество воздуха, вполне достаточное для дыхания шестисот двадцати пяти человек в течение двадцати четырех часов.
- Шестьсот двадцать пять! - воскликнул Нед.
- Но вы можете быть уверены, - успокоил я канадца, - что все мы, то есть пассажиры, матросы и офицеры, не составляем и десятой части этого числа.
- И этого слишком достаточно для трех человек, - пробормотал Консель.
- Итак, мой бедный Нед, - все, что я могу вам посоветовать, - это терпение.
- И даже лучше, чем терпение, - покорность, - заметил Консель, найдя подходящее слово.
- Как бы там ни было, - продолжал я, - капитан Немо не может же все идти к югу. Ему необходимо будет остановиться, хотя бы перед сплошными льдами, и возвратиться в европейские моря! Тогда наступит время осуществления проекта Неда Ленда.
Канадец покачал головой, провел рукой по лбу и удалился, не говоря ни слова.
- Господин, вероятно, мне позволит, - обратился ко мне Консель, - высказать мое мнение о бедном Неде. Он все мечтает о том, чего нельзя достичь. Ему припоминается все из прошлой жизни. Все, что нам запрещено, ему кажется огромным лишением. Воспоминания о прошлом гнетут его и раздражают. Надо его понять. Что ему здесь делать? Он не ученый, как господин профессор, и не может, как мы, находить удовольствие в созерцании чудес моря. Он готов рискнуть чем угодно ради того только, чтобы побывать в таверне своей родины.
Несомненно, что монотонная жизнь на борту судна должна была быть невыносимой канадцу, привыкшему к свободной и деятельной жизни.
События, возбуждавшие в нем интерес, были весьма редки. Впрочем, в сегодняшний день одно происшествие напомнило ему счастливое время из его жизни китобойца. Около одиннадцати часов, находясь на поверхности океана, "Наутилус" попал в стадо китов. Встреча с ними ничуть меня не удивила; я знал, что эти животные, которых так усердно преследуют, водятся в морях высоких широт.
Та роль, которую играл кит в морском мире, имела значительное влияние на географические открытия.
Киты любят посещать южные и северные полярные моря. Древние легенды гласят, что киты привели китобойцев чуть ли не на самый полюс, на расстояние семи лье от Северного полюса. Если это и вымышленное сообщение, то тем не менее наступит день, когда это осуществится, и, вероятно, таким путем, что, преследуя китов в арктических и антарктических странах, люди достигнут двух этих неизвестных точек земного шара. Мы сидели молча на палубе; море было спокойно. Октябрь месяц в этих широтах дарил нас прекрасными осенними днями. Канадец - в этом случае он не мог ошибиться - сообщил нам, что увидел в западном направлении на горизонте кита.
Всматриваясь внимательно, можно было различить на расстоянии пяти миль от "Наутилуса" черноватую спину животного, которое то поднималось над волнами, то скрывалось в воде.
- А! - вскрикнул Нед Ленд. - Если бы я находился на борту китобойного судна, эта встреча доставила бы мне огромное удовольствие! Это животное очень больших размеров. Смотрите, с какой силой он выбрасывает фонтан пара и воды. Тысяча чертей, я прикован к этому куску железа!
- Как, Нед, - обратился я к нему, - в вас еще говорит страсть к вашим китобойным подвигам?
- Вы, Нед, никогда не охотились в этих морях?
- Никогда, господин профессор. Я охотился только в северных морях, в Беринговом и в Девисовом проливах.
- Следовательно, южный кит вам еще незнаком. Киты, на которых вы охотились, не решаются проходить через теплые воды экватора.
- Ах, господин профессор, что вы мне говорите! - воскликнул канадец недоверчиво.
- Я говорю то, что знаю.
- А вот пример! В шестьдесят пятом году, два с половиной года назад, близ Гренландии я сам убил кита, у которого в боку находилась острога с клеймом китобойного судна, бывшего в Беринговом проливе. Итак, я вас спрашиваю: каким образом животное, раненное на западе Америки, могло попасть на восток, если оно не перешло экватора, обогнув мыс Горн или Доброй Надежды?
- Я так же думаю, как друг Нед, - заявил Консель, - но жду, что ответит господин профессор.
- Господин профессор ответит вам, друзья мои, что киты обитают, смотря по своей породе, в различных морях и не покидают их. И если одно из этих животных перешло из Берингова пролива в Девисов, то это объясняется тем, что между двумя названными морями существует проход или у берегов Америки, или у берегов Азии.
- Так ли это? - спросил канадец, прищуривая один глаз.
- Господину профессору следует верить, - заметил Консель.
- Следовательно, - сказал канадец, - так как я никогда не охотился в этих водах, то мне совершенно неизвестны живущие здесь киты.
- Я этого не говорю, Нед.
- Тем более следует с ними познакомиться, - снова заметил Консель.
- Смотрите, смотрите, - вскрикнул канадец взволнованным голосом, - он приближается! Он идет на нас! Он меня дразнит! Он знает, что я ничего не могу ему сделать.
Нед топал ногами. Рука его сжимала и потрясала воображаемый гарпун.
- Эти киты, - спросил он, - такой же величины, как и живущие в северных морях?
- Почти, Нед.
- Я видел огромных китов, господин профессор, - китов, достигавших длины ста футов. Я слышал, что киты Алеутских островов бывают более ста пятидесяти футов.
- Ну, это мне кажется преувеличенным, - ответил я. - Эти животные принадлежат к роду balaenoptera; они снабжены спинными плавниками и такие же, как кашалоты, которые вообще меньше настоящих китов.
Затем он продолжил прерванный разговор:
- Вы говорите о кашалотах как о маленьких животных. Между тем, говорят, существуют исполинские кашалоты. Это самые смышленые из китообразных. Некоторые из них, как говорят, покрываются водорослями, и их принимают за островки. К ним пристают, на них размещаются, разводят огонь...
- Строят дома, - добавил Консель.
- Да, шутник! - ответил Нед Ленд. - Потом в один прекрасный день животное погружается и уносит в глубину океана всех своих жителей.
- Как в путешествиях моряка Синдбада! - воскликнул я, рассмеявшись. - Да, друг Ленд, вы, по-видимому, большой охотник до необыкновенных рассказов. Я уверен, что вы сами не верите в таких кашалотов.
- Господин натуралист, - ответил серьезно канадец, - можно всему поверить относительно китов. Смотрите, как он плывет! Он уже исчезает из виду! Утверждают, что киты могут обойти вокруг света за пятнадцать дней.
- Я этого не отрицаю.
- Вам, господин Аронакс, конечно, должно быть известно, что в начале мира киты плавали еще быстрее?
- В самом деле? Почему же это?
- Потому что у них хвост расположен был поперек, как у рыб; иначе говоря, этот сплющенный хвост, расположенный вертикально, двигался в воде справа налево и слева направо. Творец вселенной, заметив, что они двигаются слишком быстро, свернул им хвост, и с этого времени они стали двигать хвостом уже сверху вниз и обратно, что замедляет скорость их плавания.
- Хорошо, Нед, но не знаю, верить ли вам, - ответил я.
- Не особенно, - ответил Нед Ленд, - не более того, как если бы я вам сказал, что существуют киты в триста футов длиной и весом в сто тысяч фунтов.
- Это действительно что-то очень много, - ответил я. - Впрочем, некоторые китообразные животные достигают значительных размеров, и некоторые экземпляры доставляют до ста двадцати тонн жира.
- Я могу лично об этом свидетельствовать, - сказал канадец.
- И этому я охотно верю, Нед, как верю тому, что некоторые киты равняются по весу ста слонам. Теперь представьте себе, какое действие должна произвести эта масса, движущаяся с большой скоростью.
- Правда ли, что они могут потопить корабль?
- Корабль - не думаю, - ответил я. - Впрочем, рассказывают, что в 1820 году в этих самых южных морях один кит кинулся на "Эссекс" и отбросил его со скоростью четырех метров в секунду. Волны проникли в корму, и "Эссекс" потонул почти в ту же минуту.
Нед лукаво взглянул на меня.
- Что касается меня, - сказал он, - то однажды кит ударил меня хвостом, - разумеется, по нашей лодке. Меня и моих товарищей подбросило на шесть метров в высоту. Но в сравнении с таким китом, про которого говорил господин профессор, мой кит не больше чем котенок.
- Тысячу лет, - ответил канадец, не задумываясь.
- Откуда вы это знаете, Нед?
- Потому что так говорят.
- А почему так говорят?
- Потому что знают.
- Нет, Нед, этого не знают, но только предполагают, и вот рассуждение, на которое опираются: прошло уже четыреста лет с тех пор, как впервые стали охотиться на китов; тогда эти животные были больше ростом, чем теперь. И вот, в силу логики, предполагают, что меньший рост нынешних китов происходит оттого, что они не успели вполне вырасти, и это мнение разделял Бюффон, который полагал, что китообразные животные могут и должны жить по тысяче лет. Теперь вы понимаете?
Но Нед Ленд ничего не мог понимать. Он уже не слушал. Кит приближался. Нед пожирал его глазами.
- А, - воскликнул он, - это уже не один кит, их много, это целое стадо! И ничего нельзя сделать!.. Приходится стоять со связанными руками и ногами.
- Однако, друг Нед, - сказал Консель, - почему вы не спросите у Немо позволения поохотиться?..
Но не успел Консель закончить своей фразы, как Нед Ленд бросился опрометью разыскивать капитана Немо и скрылся в подъемной двери. Через несколько минут они оба показались на палубе!
Капитан Немо стал смотреть на стадо китов, которые резвились на поверхности волн на расстоянии одной мили от "Наутилуса".
- Это южные киты, - сказал капитан, - здесь фортуна для целого китобойного флота.
- Господин капитан, - начал китобоец, - позвольте мне поохотиться за ними, хотя бы ради того, чтобы не забыть прежнего своего ремесла гарпунщика.
- Зачем, - возразил капитан Немо, - с единственной целью убить животное? "Наутилус" не нуждается в китовом жире. Тогда дело шло, чтобы достать свежего мяса для моего экипажа. Теперь же убийство будет совершено ради убийства. Я прекрасно понимаю, что это привилегия человека, но допустить у себя таких жестоких забав не могу. Истребляя южных китов как существ совершенно безвредных и добрых, ваши товарищи по ремеслу, господин Ленд, поступали очень дурно. Благодаря им теперь почти перевелись киты в Бафиновом заливе, и в скором времени совершенно исчезнет целый класс этих полезных животных. Оставьте в покое несчастных китов. У них и без того много естественных врагов, как, например, кашалоты, меч-рыба, пила-рыба.
Предоставляю читателю вообразить выражение лица канадца во время этой короткой речи о морали. Но приводить такие доводы охотнику - значит только даром терять время. Нед Ленд изумленно смотрел на капитана Немо и, очевидно, не понимал, что тот хочет ему сказать. Между тем капитан был прав: корыстолюбивые и хищнические инстинкты китобоев вскоре приведут к тому, что не останется ни одного кита в океане.
Нед Ленд просвистел сквозь зубы свое "Янки дудль", засунул руки в карманы и повернулся к нам спиной.
Капитан Немо, продолжая наблюдать за стадом китов, обратился ко мне со следующими словами:
- Я был прав, утверждая, что, кроме человека, киты имеют много естественных врагов. И этим китам придется вскоре иметь дело с беспощадным противником. Видите ли вы, господин Аронакс, в восьми милях под ветром эти двигающиеся черные точки?
- Да, капитан, - ответил я.
При последних словах канадец быстро обернулся.
- В таком случае, капитан, - сказал я, - есть еще время, которым можно воспользоваться в интересах самих китов.
- Бесполезная и опасная попытка, господин профессор, так как "Наутилус" сам их разгонит. Он вооружен стальным бивнем, который, полагаю, не уступит гарпуну господина Неда Ленда.
Канадец иронично пожал плечами. Напасть на кашалотов, действуя бивнем! Слыханное ли это дело?
- Подождите, господин Аронакс! - воскликнул капитан Немо. - Мы вам покажем охоту, какой вы никогда не видели. Пощады этим свирепым животным не будет; они состоят только из пасти и зубов.
Пасть и зубы! Лучше нельзя охарактеризовать большеголового кашалота, длина которого превосходит иногда двадцать пять метров. Огромная голова этого китообразного животного составляет треть туловища. Гораздо лучше вооруженные, чем настоящие киты, у которых челюсти снабжены только так называемым китовым усом, кашалот имеет двадцать пять больших цилиндрическо-конических зубов каждый длиной в двадцать сантиметров и весом в два фунта. В верхней части его огромной головы, в больших полостях, разделенных хрящом, находится от трехсот до четырехсот килограммов того драгоценного масла, которое называют спермацетом. Кашалот - животное неуклюжее, скорее головастик, чем рыба, по замечанию Фредоля. Он дурно сложен и, так сказать, не удался всей левой частью своего туловища: у него зачастую зряч один только правый глаз.
Между тем чудовищное стадо приближалось. Оно заметило китов и готовилось на них напасть. Можно было заранее предсказать победу кашалотов, не только потому, что они были лучше вооружены для битвы, чем их беззащитные противники, но и потому, что обладают способностью дольше оставаться под водой, не подымаясь на ее поверхность для дыхания.
Наступило время идти на помощь китам. "Наутилус" погрузился в воду. Консель, Нед и я встали перед окнами салона. Капитан Немо пошел к рулевому, чтобы действовать своим аппаратом как истребительной машиной. Вскоре я почувствовал ускоренные удары гребного винта; быстрота хода увеличивалась.
Борьба между китами и кашалотами уже началась, когда к ним подошел "Наутилус". Судно маневрировало таким образом, чтобы врезаться в стадо кашалотов. Вначале они не обращали внимания на новое чудовище, вмешавшееся в их битву, но вскоре должны были отступить под его ударами.
Какая борьба! Скоро сам Нед Ленд, охваченный энтузиазмом, стал хлопать в ладоши. "Наутилус" предстал чудовищным гарпуном, управляемым рукой своего капитана. Он врезался в эти мясистые массы и рассекал их надвое. Страшные удары хвостов, хлеставших его бока, не были ему чувствительны. Уничтожив одного кашалота, он устремлялся на другого, поворачиваясь на неподвижной точке; чтобы не упустить добычи, он стремительно двигался вперед и назад, то погружался, преследуя ищущего спасения в глубине животного, то снова всплывал на поверхность и снова наносил удары кашалотам то прямо, то вкось, рассекал, разрывал, прокалывал их во всех направлениях своим ужасным бивнем.
Какая беспощадная резня! Какой шум на поверхности волн, какие пронзительные свисты и своеобразные хрипения этих испуганных животных! На месте битвы, где воды были сравнительно покойны, кашалоты своими хвостами развели сильное волнение.
Целый час длилась эта героическая битва, от которой большеголовые не могли найти спасения. Не раз соединившись по десять или по двенадцать, они пытались раздавить своей массой "Наутилус". Сквозь стекла окна видны были их огромные пасти, усеянные зубами, и их ужасные глаза. Нед Ленд уже не владел собой, грозил им и проклинал их. Мы чувствовали, как они взбирались на наш корабль, как натравленные собаки на кабана. Но "Наутилус", успешно работая гребным винтом, увлекал их за собой или поднимал их на поверхность волн, невзирая на огромный вес и силу.
Наконец стадо кашалотов рассеялось, и волнение прекратилось. Я почувствовал, что мы поднимаемся на поверхность океана. Подъемную дверь открыли; мы бросились на палубу. Море было покрыто обезображенными трупами. Ужасный взрыв не мог бы с большею силой раскромсать, разорвать и распластать эти мясистые массы. Мы плыли среди гигантских трупов, синеватых на спине, с беловатыми животами и покрытых огромными ранами. На горизонте видно было несколько испуганных кашалотов, спасавшихся бегством. Вода окрасилась кровью на несколько миль, и "Наутилус" плыл в крови.
К нам подошел капитан Немо.
- Ну что же, господин капитан, - ответил Нед, восторг которого успел остыть. - Это действительно ужасное зрелище. Но я не мясник, а охотник, а это только одна бойня.
- Это убийство вредных животных, - ответил капитан, - и "Наутилус" не нож мясника.
- Я предпочитаю свою острогу, - возразил канадец.
- У каждого свое оружие, - ответил капитан, не спуская глаз с Неда Ленда.
в это время "Наутилус".
Этот кит не успел спастись от зубов кашалотов. Я узнал южного кита с плоской головой и совершенно черного.
Его анатомическое отличие от обычного кита состоит в том, что у него семь шейных позвонков срослись между собой и двумя ребрами больше, чем у его родичей. Несчастное животное лежало на боку с прокушенным в нескольких местах животом и было мертво. На конце его изуродованного плавника висел маленький китенок, его матери не удалось спасти. Из открытого рта большого трупа текла вода, журчавшая между усами.
Капитан Немо направил "Наутилус" к трупу. Двое матросов взошли на него, и я не без изумления увидел, как они стали извлекать из грудей самки-кита содержащееся в них молоко, которого набралось от двух до трех бочек. Немо предложил мне чашку еще парного молока. Я не мог не высказать ему своего отвращения к напитку. Но он заявил мне, что молоко превосходно и ничем не отличается от коровьего.
Тогда я его попробовал и вполне согласился с его мнением. Это было для нас полезным приобретением, так как это молоко в виде соленого масла или сыра вносило приятное разнообразие в наш обыденный стол.