Пять недель на воздушном шаре.
Глава двадцать пятая

Глава двадцать пятая

Немного философии.- Туча на горизонте.- В тумане.- Неожиданный воздушный шар.- Сигналы.- Вид "Виктории".- Пальмы.- Следы каравана.- Колодец в пустыне.

На следующий день то же ясное, без единого облачка небо, та же полнейшая неподвижность воздуха. "Виктория" поднялось на высоту пятисот футов, и ее медленно несло к западу.

- Вот мы и в самом сердце пустыни Сахары,- проговорил Фергюссон.- Какие безбрежные пески, что за удивительное зрелище! Странно распоряжается природа... Спрашивается: почему на одной и той же широте, под теми же самыми лучами солнца, в непосредственной близости, существуют чрезмерно роскошная растительность и такое полнейшее бесплодие?

- Причины, дорогой Самуэль, мало интересуют меня,- возразил Дик,- гораздо более меня заботят факты. Самое главное то, что в природе именно так обычно и происходит.

- Надо ведь немного и пофилософствовать, дорогой Дик. Это никому не вредит.

- Пофилософствуем, я не прочь, времени у нас достаточно. Ведь мы еле-еле движемся. Ветер боится дуть, он спит..

- Это будет продолжаться недолго,- сказал Джо.- Мне кажется, что на востоке виднеется полоса туч.

- Джо прав,- ответил доктор.

- Да, но дождемся ли мы в самом деле тучи с хорошим дождем и хорошим ветром, который будет хлестать нам в лицо? - спросил Кеннеди.

- Посмотрим, Дик, посмотрим.

- А ведь сегодня пятница, сэр. От пятницы я не жду хорошего.

- Ну, что ж, надеюсь, что сегодня тебе придется отказаться от своих суеверий.

- Хотелось бы. Уф! - сказал Джо, вытирая лицо,- жара хороша, в особенности зимой; но на что она сдалась нам летом?

- Ты не боишься действия солнечного тепла на наш шар? - спросил Кеннеди у доктора.

- Нет. Гуттаперча, которой пропитана тафта, выносит гораздо более высокую температуру. Во время испытаний она выносила температуру в сто пятьдесят восемь градусов. И оболочка ничуть от этого не пострадала,

- Туча! Настоящая туча! - закричал вдруг Джо, острое зрение которого совершенно не нуждалось ни в каких подзорных трубах.

Действительно, над восточной стороной горизонта поднималась густая пелена; глубокая, как будто взбитая, она казалась скоплением маленьких тучек, не сливавшихся друг с другом и сохранявших свою первоначальную форму, из чего доктор вывел заключение, что в том месте не было никакого движения воздуха.

Эта компактная масса, появившись в восемь часов утра, только в одиннадцать надвинулась на солнце, и оно исчезло за ней, как за густой завесой. Горизонт же в это время совершенно прояснился.

- Это изолированная туча, на которую нам не следует особенно рассчитывать,- проговорил доктор.- Обрати внимание, Дик, форма ее совершенно такая же, как была и утром.

- Совершенно верно, Самуэль, и ждать от нее дождя или ветра не приходится.

- К несчастью, по-видимому, это так, ибо туча держится на очень большой высоте.

- Кажется, что особенной пользы от этого не будет,- ответил доктор.- Придется ведь израсходовать лишний газ и, следовательно, большое количество воды. Но в нашем положении ничем нельзя пренебрегать. Давайте поднимемся.

Фергюссон пустил в змеевик самое сильное пламя горелки, температура сильно поднялась, и вскоре под влиянием расширившегося газа "Виктория" пошла вверх. На высоте около тысячи пятисот футов аэронавты вошли в тучу, окружившую их густым туманом, и "Виктория" перестала подниматься. Здесь не чувствовалось никакого ветерка и даже было мало влаги, что видно было по слегка лишь отсыревшим вещам в корзине, "Виктория", купаясь в тумане, как будто стала двигаться быстрее, но это был единственный результат их подъема.

Фергюссон с грустью убедился в том, как мало было выиграно этим маневром, когда вдруг услышал крик Джо, полный бесконечного удивления:

- Ах, что это такое?

- В чем дело, Джо?

- Ах, сэр! Ах, мистер Кеннеди! Как это удивительно!

- Да что такое?

- Представьте себе, мы здесь не одни. Тут какие-то интриганы. Наверное, они хотят украсть наше изобретение.

- С ума он сходит, что ли? - проговорил Кеннеди.

Джо замер, словно превратясь в статую, изображавшую величайшее изумление.

- Неужели жгучее солнце могло так подействовать на мозг этого бедного малого? - отозвался доктор, оборачиваясь к Джо. - Да скажешь ли ты...

- Вот взгляните сами, сэр! - возбужденно проговорил Джо, указывая пальцем в пространство.

- Клянусь святым Патриком! - в свою очередь закричал и Кеннеди.- В самом деле, что-то невероятное! Самуэль! Самуэль! Смотри же! Смотри!

- Вижу,- спокойно ответил доктор.

- Подумай, еще один воздушный шар, и на нем такие же, как мы, путники,- волнуясь, проговорил шотландец.

И действительно, в каких-нибудь двухстах футах парил другой воздушный шар со своей корзиной и пассажирами, причем двигался он по тому же самому направлению, как и "Виктория".

- Ну, что же,- сказал доктор,- нам ничего больше не остается, как подать ему сигнал. Кеннеди, возьми наш национальный флаг и вывесь его.

Казалось, что пассажирам соседнего шара в этот миг пришла в голову та же самая мысль, ибо чья-то рука тем же жестом в точности воспроизвела салют таким же флагом.

- Что бы это могло значить? - с удивлением пробормотал охотник.

- Да не обезьяны ли это? - закричал Джо.- Посмотрите, они ведь нас передразнивают.

- А это значит,- смеясь, пояснил Фергюссон,- что ты сам, дорогой мой Дик, отвечаешь на свои же сигналы. Я хочу сказать, что там, во второй корзине, мы видим себя самих и что тот шар - это наша собственная "Виктория", и только.

- Ну, уж извините, сэр, этому я никогда не поверю,- заявил Джо.

Джо тотчас исполнил приказание, и в то же мгновение все его жесты были точно повторены.

- Это не что иное, как мираж,- продолжал доктор,- простое оптическое явление, происходящее вследствие разницы в плотности воздуха. Вот и все.

- До чего удивительно!- все повторял Джо. Он никакие мог поверить объяснениям доктора и продолжал производить свои эксперименты, размахивая руками.

- Какая в самом деле любопытная вещь! - заметил Кеннеди.- А занятно видеть нашу славную "Викторию"! Знаете, выглядит она внушительно и держится очень величественно.

- Как вы там ни объясняйте все это,- вмешался Джо,- но все-таки тут есть что-то необыкновенное.

Вскоре отражение "Виктории" стало мало-помалу бледнеть. Туча поднялась выше, покинув воздушный шар, который теперь и не порывался следовать за ней. Через какой-нибудь час от нее не осталось и следа.

Ветер едва чувствовался; казалось, что он еще более ослабел. Доктор, потеряв надежду двигаться вперед, стал спускаться к земле.

Путешественники, временно отвлеченные от своих грустных дум любопытным явлением, теперь к тому же истомленные палящим зноем, снова впали в подавленное состояние духа. Но вдруг около четырех часов Джо заявил, будто среди необозримых песков что-то возвышается, и вскоре он ясно уж различил две пальмы, росшие неподалеку друг от друга.

- Пальмы!- воскликнул Фергюссон. Тогда там должен быть источник или колодец.

Он схватил подзорную трубу и, убедившись в том, что глаза Джо не ввели его в заблуждение, с восторгом стал повторять:

- Наконец-то! Вода! Вода! Мы спасены, ведь как ни медленно мы подвигаемся, но все же не стоим на месте и когда-нибудь да доберемся до этих благословенных пальм!

- А пока, как вы думаете, сэр, не выпить ли нам нашей водички? - предложил Джо.- Жара ведь в самом деле невыносимая.

- Давайте выпьем, мой милый.

Никто не заставил себя просить. Была выпита целая пянта, после чего воды осталось всего-навсего три с половиной пинты.

- Ах, от нее оживаешь! - воскликнул Джо.- До чего вкусна эта вода! Никогда пиво Перкинса не доставляло мне такого удовольствия.

- Вот хорошая сторона лишений,- заметил доктор.

- Она не так уж хороша,- сказал охотник.- Я согласен никогда не испытывать наслаждения от питья воды, лишь бы только всегда иметь ее в изобилии.

В шесть часов вечера "Виктория" уже парила над пальмами. Это были два жалких, высохших дерева, какие-то призраки деревьев без листвы, скорее мертвые, чем живые. Фергюссон. с ужасом взглянул на них.

Под деревьями виднелись потрескавшиеся от зноя камни колодца. Кругом не было ни малейших признаков влаги. Сердце Самуэля болезненно сжалось, и он уже собирался поделиться своими опасениями с товарищами, как послышались их восклицания.

Насколько хватал глаз, к западу тянулась длинная полоса скелетов. Отдельные кости валялись вокруг колодца. Видимо, какой-то караван заходил сюда, оставив на своем пути все эти груды костей. Должно быть, более слабые путники один за другим падали в песках, а более сильные, дойдя до этого столь желанного источника, погибали вокруг него ужасной смертью.

Путники, побледнев, смотрели друг на друга.

- Не стоит опускаться,- промолвил Кеннеди,- лучше уйти подальше от этого отвратительного зрелища. Ясно, что здесь не найти ни капли воды.

дна. В нем ведь когда-то, несомненно, был источник - быть может, какие-нибудь следы его и сохранились еще.

Здесь они убедились, что источник иссяк, по-видимому, уж много лет назад. Они стали рыть сухой рыхлый песок, но, увы, в нем не было и следа влаги. Наконец, они поднялись из колодца, потные, осунувшиеся, запыленные, удрученные, в полним отчаянии.

Фергюссон понял, что все поиски их оказались тщетными. Для него, впрочем, это не было неожиданностью, и он молчал. Доктор почувствовал, что отныне ему надо быть и мужественным и энергичным за всех троих.

Джо принес с собой из колодца затвердевшие обрывки бурдюка и с силой кинул их на валяющиеся кругом кости.

За ужином никто не проронил ни единого слова, да и ели с отвращением.

А между тем ведь они еще и не знали настоящих мук жажды. Лишь мысль о том, что ждет их впереди, приводила путников в такое уныние.