Когда Время захлопнет за мною дверь, жизни дрожь уняв,
И Май-месяц крыльями листьев всплеснет опять,
Нежными, тонкими, словно шелк, - скажут ли про меня:
«Он-то умел подобное замечать»?
Если в сумерках это случится, когда, как ресницы взлет,
Ястреб беззвучно над тенью своей скользит
Вверх, на изломанный ветром сук, - может, кто вздохнет:
«Ему-то, верно, был знаком этот вид»?
Если я уйду теплой ночью, мягкой как мотылек,
Когда ежик крадется, страшась пути своего, -
Кто-нибудь, может, скажет: «Жалеть малых сих он мог,
Но немногим сумел помочь, и вот - нет его».
Если узнают, что я ушел, когда выйдут смотреть
В звездное небо в зимний вечерний час,
Будут ли думать те, кто меня уж не встретит впредь:
«Вот у кого на такие дела был глаз!»
Прерванный ветром, снова начнет звучать,
Так, словно это новый колокол: «Он -
Он-то умел подобное замечать»?