| Автор: | Гарди Т., год: 1891 |
| Категория: | Роман |
55
В одиннадцать часов вечера, заняв номер в гостинице и немедленно по приезде послав отцу телеграмму с указанием адреса, он вышел пройтись по улицам Сэндборна. В такой поздний час нельзя было наводить справки, и он поневоле отложил это до утра. Но ему было не до сна.
Этот модный приморский курорт с двумя вокзалами - восточным и западным, с пристанями, сосновыми рощами, аллеями, садами казался Энджелу Клэру каким-то сказочным местом, возникшим внезапно по мановению волшебного жезла и лишь слегка запыленным. С востока примыкала к нему гигантская красно-бурая Эгдонская равнина, и, однако, именно на границе этой древней земли вырос город увеселений. На расстоянии мили от предместий Сэндборна каждый холмик вещал о доисторических временах, каждый канал служил средством сообщения бриттам, а плуг с века цезарей не тревожил почвы. Но внезапно, словно дерево пророка, вырос здесь новый шумный город и заманил сюда Тэсс.
При свете фонарей Клэр бродил по извилистым улицам нового мирка, возникшего в мире старины, и среди верхушек деревьев видел на фоне звездного неба высокие крыши, трубы, бельведеры, башни пышных вилл, которые и составляли город. Здесь были только особняки; курорт, перенесенный на берег Ла-Манша с побережья Средиземного моря, ночью казался еще внушительнее, чем был в действительности.
Море было близко, но не вторгалось навязчиво, оно шумело, а он подумал, что шумят сосны; сосны шумели так же, как и море, - и этот шум принял он за плеск прибоя.
Где же могла приютиться Тэсс, крестьянка, молодая его жена, в этом богатом и фешенебельном городе? Чем больше он думал, тем сильнее недоумевал. Разве есть здесь коровы, которых она могла бы доить? Во всяком случае, полей тут не было. Вернее всего, она работает прислугой в одном из этих больших домов. И он брел дальше, посматривая на освещенные окна, которые гасли одно за другим, и старался угадать, где окно ее комнаты.
Догадки ни к чему не привели: после полуночи он вернулся в гостиницу и лег спать. Прежде чем потушить свет, он еще раз прочел страстное письмо Тэсс. Заснуть он, однако, не мог: быть так близко от нее и в то же время так далеко... Поминутно поднимал он штору, всматривался в дома напротив и спрашивал себя: не за этой ли стеной спит она сейчас?
В эту ночь он мог бы и не ложиться в постель. Встал он в семь часов и, выйдя на улицу, направился к почтамту. У двери он встретил смышленого на вид почтальона, отправлявшегося разносить утреннюю почту.
-- Не знаете ли вы адреса миссис Клэр? - спросил Энджел.
Почтальон покачал головой.
Вспомнив, что она, вероятно, живет под своей девичьей фамилией, Клэр добавил:
-- Или мисс Дарбейфилд?
-- Дарбейфилд?
И этой фамилии почтальон не слыхал.
-- Здесь, знаете ли, сэр, одни приезжают, другие уезжают, - сказал он. - Не зная дома, никого не отыщешь.
В это время из почтамта вышел один из его товарищей, и Клэр повторил фамилию.
-- Дарбейфилдов я не знаю, но в "Цапле" живет д'Эрбервилль, - ответил второй почтальон.
-- Вот это мне и нужно! - воскликнул Клэр, обрадовавшись, что она носит теперь неискаженную фамилию. - А что это за "Цапля"?
-- Богатый пансион. Здесь только и есть, что пансионы.
Расспросив дорогу, Клэр ускорил шаги и подошел к дому одновременно с молочником. "Цапля" была самой обыкновенной виллой, но находилась на отдельном участке и скорее напоминала частный особняк, чем пансион, где сдаются комнаты. Если бедная Тэсс, как он опасался, устроилась сюда служанкой, она должна была бы встретить молочника у черного входа, и Клэр сначала решил последовать за ним. Потом, передумав, подошел к парадной двери и позвонил.
Час был ранний, и дверь открыла сама хозяйка. Клэр осведомился, не здесь ли живет Тереза д'Эрбервилль, или Дарбейфилд.
-- Миссис д'Эрбервилль?
-- Да.
Значит, Тэсс считали здесь замужней женщиной, и он обрадовался этому, хотя она и не носила его фамилии.
-- Рановато еще. А как доложить о вас, сэр?
-- Скажите, что пришел Энджел.
-- Мистер Энджел?
-- Нет, Энджел. Это имя, а не фамилия. Она знает.
-- Пойду посмотрю, проснулась ли она.
Его ввели в комнату. Это была столовая; сквозь прозрачные занавески он видел маленькую лужайку, рододендроны и кусты. Очевидно, Тэсс жилось не так плохо, как он опасался; у него мелькнула догадка, что она как-нибудь вытребовала и продала бриллианты. За это он ее не осуждал. Вскоре настороженный его слух уловил шаги - кто-то спускался по лестнице. Сердце его мучительно забилось, он едва удержался на ногах. "Боже мой, что она обо мне подумает? Я так изменился!" - прошептал он - и дверь распахнулась.
На пороге стояла Тэсс - совсем не такая, какою думал он ее увидеть, совсем и непонятно другая. Ее поразительная красота не то что выигрывала, но во всяком случае казалась заметнее благодаря костюму. Ее окутывал широкий серовато-белый кашемировый капот с вышивкой, выдержанной в полутраурных тонах; того же цвета были утренние туфли. У ворота капот был обшит пухом. Густую темно-каштановую косу, которую он так хорошо помнил, она закрутила на затылке, но отдельные пряди падали ей на плечо, - очевидно, она спешила.
Он протянул к ней руки, но она Осталась стоять в дверях, и руки его опустились. Он, похожий теперь на скелет, обтянутый желтой кожей, почувствовал контраст между собой и ею и решил, что внушает ей отвращение.
-- Тэсс, - сказал он хрипло, - простишь ли ты меня за то, что я уехал? Неужели ты не подойдешь ко мне? Почему ты так... изменилась?
-- Слишком поздно! - проговорила она; ее голос звучал резко, глаза неестественно блестели.
-- Я был несправедлив к тебе, я видел тебя не такой, какою ты была! - умолял он. - Теперь я тебя знаю, Тэсси, любимая!
-- Слишком поздно! - повторила она, судорожно отмахиваясь рукой, словно ее пытали, и каждая минута казалась ей часом. - Не подходи ко мне, Энджел! Нет, нельзя. Не подходи!
-- Неужели ты можешь меня разлюбить, моя любимая, моя жена, потому что я так изменился после болезни? Нет, ты не была непостоянной... я приехал за тобой, теперь мои родители примут тебя с любовью!
-- Да, да! Но говорю тебе - слишком поздно!
Казалось, она испытывала то страшное ощущение, когда во сне хочешь бежать и не можешь.
-- Или ты ничего не знаешь? Но как же ты мог прийти сюда, если ты не знал?
-- Я навел справки и отыскал тебя.
-- Я тебя ждала! Так ждала! - говорила она, и голос ее снова звучал мелодично и скорбно, как в былые времена. - Но ты не возвращался. Я тебе написала, а ты не приехал! Он мне твердил, что ты никогда не вернешься и что я глупа. Когда умер отец, он был очень добр ко мне, и к матери, и ко всем нам. Он...
-- Я не понимаю.
-- Он уговорил меня вернуться к нему.
Клэр пристально посмотрел на нее, потом, поняв смысл ее слов, поник, как пораженный громом, и опустил глаза; взгляд его упал на ее руки: эти руки, когда-то розовые, были теперь белые и очень нежные.
Она продолжала:
-- Он там, наверху. Теперь я его ненавижу, потому что он мне солгал: сказал, что ты не вернешься, а ты вернулся! Вот как он меня нарядил... мне было все равно, что бы он со мной ни делал! Но, прошу тебя, Энджел, уйди и никогда больше не приходи.
-- Это я виноват, только я, - сказал Клэр.
ему, словно это был труп, плыть по течению, независимо от ее воли.
Прошло несколько секунд, и он заметил, что Тэсс ушла. Кровь отхлынула от его лица; казалось, оно еще больше осунулось, пока он стоял, сосредоточенно размышляя. Минуты через две он уже шел по улице, сам не зная куда идет.