| Автор: | Гарди Т. |
| Категории: | Роман, Приключения |
VI
По возвращении в свой родной Чэстон в качестве школьного учителя, Филлотсон возбудил интерес в себе и вызвал в местных жителях прежнее уважение. Когда-же, вскоре после своего прибытия, он поселился с хорошенькой женою - по их мнению даже слишком хорошенькой для него, - они отнеслись к ней самым доброжелательным образом.
Первое время отсутствие Сусанны не вызывало в городе никаких толков. Когда-же прошел целый месяц после этого эпизода, и Филлотсон на вопросы знакомых принужден был отвечать, что он не знает, где находится его жена, общее любопытство стало возростать и, наконец, все решили, что Сусанна обманула и бросила его. К тому-же усилившаяся апатия учителя к своему делу давало лишнее подтверждение этой догадке.
Однажды зашел в школу президент совета, и прослушав преподавание, отвел Филлотсона в сторону от детей и начал так:
- Извините меня, Филлотсон, за мой вопрос, вызванный общими пересудами. Правду-ли говорят о вашей семейной неприятности, будто жена ваша бежала с любовником? Если так, я от души сочувствую вашему горю.
- Жена оставила меня при обстоятельствах, обыкновенно вызывающих сочувствие к мужу. Но я дал ей на отъезд мое полное согласие.
Президент видимо ничего не понял из этого туманного объяснения.
- То, что я сказал, сущая правда, - продолжал Филлотсон с волнением. - Она просила отпустить ее и я согласился, так как не мог поступить иначе. Она женщина совершеннолетняя, и это желание было вопросом её, а не моей совести. Я не желал быть её палачом. Больше мне объяснять нечего, и от дальнейших расспросов я отказываюсь.
Президент счел дело исчерпанным и сообщил о нем членам совета. Филлотсон был приглашен администрациею на частное объяснение. После продолжительной пытки в совете, он вернулся домой, по обыкновению, бледный и измученный до нельзя. Джиллингам сидел уже у него, ожидая его возвращения.
- Ну вот и вышло как вы говорили, - заметил Филлотсон, тяжело опустившись в кресло. - Совет требует, чтобы я подал в отставку по поводу моего скандального поступка - предоставления свободы исстрадавшейся жене, или как он это называет - поощрения разврата; но я не подам отставки.
- Я бы подал, - возразил Джиллингам.
- А я нет. Это не их дело. Скандал вовсе не касается моей педагогической деятельности. Пусть выгонят, если хотят…
Джиллингам понимал всю безнадежность положения своего упрямого друга, но не сказал больше ни слова. Вскоре, однако, пришло и формальное извещение совета об отставке. Филлотсон ответил, что не примет отставки и собрал публичный митинг. Изложив пред собравшимися свое дело, Филлотсон настаивал на том, что оно семейное, вовсе не касающееся администрации школы. Почетные жители города, все до одного, были против Филлотсона. Но к немалому его удивлению, на митинге как из земли выросло человек десять-пятнадцать его неожиданных защитников и доброжелателей. Выше было упомянуто, что Чэстон был пристанищем для всякого рода странствующих артистов и балаганщиков, кочевавших по многочисленным ярмаркам и базарам всего Вессекса в осенние и зимние месяцы. Хотя Филлотсон никогда слова не сказал с этими господами, но они благородно взяли на себя его защиту. Их группа состояла из двух паяцев, содержателя тира, с девицами, заряжавшими ружья, двух боксеров, содержателя карусели, торговца пряниками и, наконец, владельцев парусной лодки и силомера. Эта отважная фаланга, вместе с другими представителями независимого мнения, начала выражать свои мысли пред собранием так резко, что возгорелся шумный спор, перешедший в общую свалку, причем классная доска была опрокинута, стекла в некоторых окнах разлетелись в дребезги, и в одного из отцов города пустили бутылкой с чернилами… Возмущенный скандалом, Филлотсон жалел, что не подал отставки по первому требованию, и вернулся домой таким расстроенным, что слег в постель.
Джиллингам приходил по вечерам извещать его и однажды упомянул имя Сусанны.
- Ей нет никакого дела до меня! - сказал Филлотсон со вздохом.
- Она не знает, что вы больны.
- Тем лучше для нас обоих.
Однако, вернувшись домой, Джиллингам, после некоторого раздумья, сед и написал Сусанне письмо.
Спустя дня три, вечером, когда солнце во всем великолепии обливало лучами заката Блекмурскую долину, больному показалось, что он слышит чьи-то шаги, приближающиеся к дому, а через несколько минут он услыхал и стук в свою дверь. Он не ответил; но чья то рука нерешительно отворила дверь. На пороге стояла Сусанна. Она была в легком весеннем платье, и явилась каким-то привидением - подобно впорхнувшей войной бабочке. Он обернулся в ней и вспыхнул.
- Я слышала, что ты болен, - сказала она, склонив над ним свое встревоженное лицо, - и зная, что ты признаешь между мужчиной и женщиной, кроме плотских влечений, и другие чувства, я я пришла навестить тебя.
- Я не особенно болен, милый друг. Мне просто не по себе.
- Этого я не знала. Боюсь, что только серьезная болезнь могла оправдать мое появление.
- Да… да, мне больно, что ты пришла. Это еще слишком скоро… Вот все, что я могу сказать. Ну, что делать, значит так нужно. Ты вероятно не слыхала насчет школы? Я ведь перехожу отсюда в другое место…
Сусанна ни теперь, ни после даже не заподозрела, какие огорчения вынес её Ричард из-за того, что отпустил ее: до неё не доходили никакие вести из Чэстона. Когда им подали чай, Сусанна подошла к окну и задумчиво сказала:
- Как чудно закатывается солнце, Ричард.
- Погоди, я сейчас помогу тебе, - сказала Сусанна и тотчас же ухитрилась показать ему закат известным приспособлением туалетного зеркала.
Филлотсон был доволен, и грустная улыбка озарила его страдальческое лицо. - Странное право ты существо, Сусанна, - проговорил он, когда солнце осветило его изголовье. - Пришло же тебе в голову навестить меня после всего, что между нами произошло!
- Не будем вспоминать об этом, - быстро перебила Сусанна. - Мне надо захватить омнибус к поезду. Я уехала в отсутствие Джуда, и он не знает о моем отъезде, а потому мне нужно спешить. Ричард, мой милый, я так рада, что тебе лучше! Скажи, ты не презираешь меня, неправда-ли? Ты был для меня всегда таким добрым другом!
- Я рад слышать, что ты так думаешь, - проговорил Филлотсон сухо. - Нет, ответил он на её вопрос, я тебя не презираю.
Когда настало время уходить, Сусанна пожала ему руку на прощанье и уже затворяла за собой дверь; губы её дрожали, а на глазах блеснули слезы.
- Сусанна! - окликнул Филотсон.
Она вернулась.
- Сусанна, проговорил он, - хочешь все забыть и остаться? Я все забуду.
- О, ты не можешь! - быстро возразила она. - Теперь уже не можешь простить мой тяжкий грех!
- Ты хочешь, вероятно, этим сказать, что теперь он муж твой?
- Пожалуй и так: он получает развод от жены своей Арабеллы.
- От жены? Для меня совершенная новость, что у него есть жена.
- Это была плохая партия.
- Подобно твоей?
- Брак… жена… развод… Как опостылели мне эти слова! Так, слышишь? - я могу все забыть, Сусанна.
- Нет, нет! теперь ты не можешь взять меня обратно… Мне пора уходить, - заявила она. - я побываю опять, если ты позволишь.
- Я и теперь прошу тебя не уходить, а остаться.
- Благодарю тебя, Ричард; но мне право же пора. Я не могу остаться.
* * *
Джиллингам принимал такое живое участие в судьбе Филлотсона, что навещал его раза два или три в неделю. Придя к нему после визита Сусанны, он застал друга своего внизу и заметил, что его беспокойное настроение сменилось более ровным.
- Она была у меня после вашего посещения, - сказал Филлотсон.
- Уж не жена ли ваша? Значит, вы помирились?
- Нет… Она пришла, взбила своей маленькой ручкой мои подушки, с полчаса изображала собою заботливую сиделку, а потом исчезла.
…
- Она и так не моя жена, а другого, и только носит мое имя. Я думаю, мне следует порвать с ней легальные узы. Что толку держать ее на привязи, когда она принадлежит не мне? Я знаю, - она примет такой шаг за величайшую милость к себе. Как христианка, она сочувствует мне, жалеет меня и даже плачет обо мне; но как мужа она меня ненавидят, проклинает - надо говорить без обиняков - прямо проклинает, и мне остается один благородный, достойный и гуманный исход - кончать то, что я начал… Да и по светским условиям ей лучше быть независимой. Я безнадежно разбил свою карьеру из за решения, которое считал наилучшим для нас. Я вижу пред собой только безысходную бедность вплоть до могилы. Меня ведь теперь никуда не возьмут учителем. Мне будет легче переносить одному предстоящую тяжкую долю. Ей же развод не может причинить никакого зла, напротив может принести только счастье…
Джиллингам ответил не вдруг.
- Я могу не согласиться с вашим мотивом, - деликатно сказал он, наконец. - Но я полагаю, что вы правы в своем решении, если только можете осуществить его, хотя я и сомневаюсь в возможности осуществления.