Причуды любви.
Глава IX

Глава IX

Лондонское общество было поражено, прочитав в "Морнинг пост" о помолвке лорда Танкреда. Никто до сих пор не слышал об этой предполагавшейся женитьбе ни одного слова. Недавно очень много говорилось о поездке лорда Танкреда в Канаду, причем все порицали его за это. Смешно и дико - Танкред вдруг собрался эмигрировать! Но ни о его женитьбе, ни о невесте никто не имел никакого представления, поэтому известие произвело впечатление разорвавшейся бомбы.

Когда же его прочла леди Хайфорд, то стиснула свои острые зубки и издала звук, похожий на писк хищного зверька. Итак, он ушел-таки от нее! Он часто предупреждал, что уйдет, когда она устраивала ему сцены. Значит, он сказал правду в последний раз, что все между ними кончено, а она принимала его молчание за обиду! Кто же его невеста? "Графиня Шульская" - что это за имя? Польское? Венгерское? "Дочь покойного Мориса Грея" - какого это Грея? "Племянница Френсиса Маркрута". Так вот причина - деньги! Как, однако, отвратительны мужчины - они продают свои души за деньги. И Тристрам тоже... Но эта женщина должна пострадать за это... непременно...

И леди Хайфорд заплакала от бессильной злобы: Тристрам, ведь так красив и составлял лучшее украшение ее свиты, хотя она никогда не была уверена в нем. Слава Богу, что ее поведение всегда было безукоризненно... на людях! Поэтому никто не посмеет сказать ни слова, когда она станет играть роль старого великодушного друга.

и держит себя надменно, и как будто вовсе не интересуется сплетнями.

Когда Лаура явилась в Гластонборн-Хаус, ее ждали уже пять человек - она всегда немного запаздывала. Там были герцог и леди Этельрида, затем Констанция Радклиф и двое мужчин - пожилой политический деятель и один из кузенов Этельриды. Вот у него-то и можно будет узнать все новости о Тристраме.

Не успели все усесться за стол, как Лаура начала:

-- Какая неожиданная новость, герцог, каков ваш племянник! Никто, кажется, не ожидал от него этого, хотя я, в качестве его друга, все время побуждала его жениться. Наша милая леди Танкред, вероятно, в восторге.

-- Вот он, надо полагать, и послушался вашего совета, -- сказал герцог, надевая на свои насмешливые голубые глаза пенсне, которое носил на широкой черной ленте, -- однако Тристрам несколько тугоузд, и чтобы он слушался, его надо вести на трензеле...

-- На чем бы вы лорда Танкреда ни вели, на уздечке или на трензеле, справиться с ним нелегко... А кто его очаровательная невеста? Вы ее, конечно, знаете?

-- Да нет же, -- ответил герцог, -- ее дядя, мистер Маркрут, недавно обедал у нас - он очень милый господин, но его племянницу мы с Этельридой не встречали. Да ведь никто из нас с лета в городе не был. Мы приехали, так же как и вы, только к свадьбе Флоры, и завтра уезжаем.

-- Но ведь это удивительно! -- воскликнула леди Хайфорд. -- Никто не знает невесту! И вы даже не слышали, какова она из себя, стара или молода? Вдова - это звучит многообещающе!

-- Мне говорили, что она необычайно красива, -- заметила леди Этельрида с другого конца стола и, при воцарившемся молчании, добавила: - И Тристан, по-видимому, очень счастлив - она молода и богата.

Лауре чувствовала определенную антипатию. Желая угодить Тристраму, она пригласила ее в Монтфижет на день своего рождения, а теперь совершенно не знала, как поступить, -- ведь туда явится и Тристрам с молодой женой. Но когда заговорили о невесте, Этельрида заметила подозрительный блеск в глазах Лауры и по доброте сердечной сейчас же переменила разговор.

Однако леди Хайфорд пришла не затем, чтобы слушать разговоры о политике, ей не терпелось узнать как можно больше о своей сопернице. Поэтому, когда за столом начался разговор о политике, она, понизив голос, стала выспрашивать своего соседа, кузена Этельриды.

Но Джимми Денверс знал не больше ее самой. Он видел Тристрама во вторник, и тот говорил только о Канаде, так что для Джимми эта новость тоже была ударом грома с ясного неба.

-- А когда я сегодня позвонил ему и попросил, чтобы он представил меня своей невесте, он сказал мне, что она уехала в Париж и вернется только за неделю до свадьбы!

-- Как это все таинственно! -- пропищала Лаура. -- Тристрам, значит, тоже отправляется в Париж?

 Этого он не говорил. По-видимому, он очень спешил, потому что сразу же положил трубку.

-- Может быть, он женится только из-за денег, бедняга, -- сочувственно сказала Лаура. -- Деньги ведь ему необходимы.

-- О нет, это совсем на него не похоже, -- возразил Джеймс Денверс. -- Он никогда не женился бы из-за денег; я думал, что вы его знаете, -- прибавил Джимми с изумлением: проницательность не была в числе его добродетелей.

-- Конечно, я его знаю! -- воскликнула Лаура и засмеялась. -- Но ведь он мужчина. Любого из вас могут соблазнить деньги!

-- Даю вам слово, леди Хайфорд, что Тристрам влюблен, как безумный, иначе бы он не скрывал всего этого. Он, вероятно, и в Канаду собирался ехать только потому, что она не сдавалась, а теперь сдалась, ну, Канаду и побоку!

 -- это было выше ее сил... Ее маленькое розовое личико с детским выражением вдруг постарело и исказилось, глаза пожелтели.

 В таком случае они не будут долго счастливы, -- сказала она. -- Тристрам не может быть верен никому.

-- Да я думаю, что он никогда и влюблен-то не был, -- продолжал бестактный кузен, но на этот раз совершил бестактность сознательно. -- У него было много интрижек и только.

Леди Хайфорд искрошила от злости весь свой хлеб и заговорила с герцогом - от Джимми ей уже нечего было ожидать. После завтрака дамы отправились в гостиную Этельриды. Миссис Радклиф вскоре ушла, так как торопилась на поезд, и Этельрида с Лаурой остались вдвоем.

-- Я с удовольствием думаю о приезде к вам в имение, дорогая Этельрида, -- заворковала леди Хайфорд, -- к концу месяца я вернусь и второго буду у вас в Норфолке.

 Боюсь, не будет ли вам скучно у нас, Лаура, -- сказала леди Этельрида. -- Ваши друзья Седтвортс не приедут к нам, потому что у них умер отец, так что соберутся только родственники, и я опасаюсь, что в этот раз будет далеко не так весело, как в прошлом году. Будут, знаете ли, Эмили и Мэри, Тристрам с молодой женой, а также мистер Маркрут, ну и прочие родственники, как я уже вам говорила.

-- Ну, что ж, это превосходно! Мне очень интересно будет познакомиться с молодой леди Танкред. Мы с Тристрамом ведь такие друзья! Нужно написать ему, как меня обрадовало это известие - вы знаете, где он сейчас находится?

-- Кажется, в Лондоне. Так вы действительно хотите приехать и не боитесь, что будете скучать? Это очень мило с вашей стороны! -- говорила леди Этельрида своим ровным голосом, в то время как в голове у нее проносились мысли: "Однако она храбрая, или у нее есть какой-нибудь план... во всяком случае, я уже не могу помешать ее приезду и, может быть, это даже к лучшему... Но необходимо будет предупредить Тристрама, такие сюрпризы всегда неприятны".

Потрещав еще некоторое время о том, как будут счастливы "наша милая леди Танкред", приобретая молодую невестку, а "милый Танкред" - жену, леди Хайфорд наконец уехала. Тогда Этельрида села и написала своему кузену записку. Она сообщала ему, поскольку не увидит его до отъезда в деревню, а список приглашенных на ноябрьскую охоту уже составлен, что если он пожелает, чтобы она пригласила еще кого-нибудь для его молодой жены, то она может это сделать. Затем она прибавила, что сегодня у них завтракали несколько их общих знакомых и между ними Лаура Хайфорд, которая тоже собирается приехать на охоту и просила передать ему ее поздравления и пожелания счастья.

Леди Этельрида нисколько не обольщалась искренностью пожеланий, но не могла не передать их. Когда она кончила письмо, в ее комнату вошел герцог и стал греться у камина.

 Эта женщина - просто злая кошка, Этельрида, -- сказал он без всяких предисловий. Отец с дочерью так хорошо понимали друг друга, что часто начинали разговор как будто с середины фразы, поэтому посторонние не всегда могли понять, о чем речь.

-- Да, кажется, папа. Я только что написала Тристраму, что она непременно хочет приехать на охоту. Но она ведь ничего особенного не может сделать, а для них, пожалуй, лучше сразу от нее отделаться. В нашем доме она, во всяком случае, будет вежлива с молодой леди Танкред.

Герцог присвистнул.

-- У нас будет, однако, интересный прием. Сегодня тебе, пожалуй, следовало бы завезти наши карточки графине Шульской, да кстати и одну мою - ее дяде. Нам придется, по-видимому, залпом глотнуть их всех!

-- А мне, папа, знаете ли, нравится мистер Маркрут, -- сказала Этельрида. -- Я с ним тогда вечером говорила в первый раз, и, по-моему, он очень умен... Мы, собственно, не должны питать против него предубеждение только потому, что он иностранец и из Сити. Я его тоже пригласила на второе ноября - вы ничего не имеете против? Сегодня пошлю ему записку. На этом приглашении особенно настаивал Тристрам.

 В таком случае нам остается только примириться, дитя мое, и ты, пожалуй, права - в наши дни не приходится иметь предрассудки.

И, погладив свою дочь по гладко причесанным волосам, герцог вышел из комнаты. А леди Этельрида приказала заложить герцогскую карету и отправилась на Парк-лейн. Там она передала своему лакею визитные карточки, чтобы он снес их в дом, и уже собралась уехать, когда из двери вышел Френсис Маркрут.

Все лицо его вдруг осветилось - он как будто помолодел. Подойдя к карете, он сказал через стекло леди Этельриде:

-- Здравствуйте, к сожалению, моя племянница уехала сегодня утром в Париж, но я счастлив, что это дало мне случай увидеть вас.

-- Я послала вам записку, мистер Маркрут, с приглашением на охоту, на второе ноября, -- промолвила леди Этельрида. -- Тристрам говорил, что они с женой к тому времени вернутся из свадебного путешествия.

 Я очень рад, и моя племянница будет польщена вашим вниманием.

Они обменялись еще несколькими любезностями и в заключение финансист сказал:

-- Я взял на себя смелость заказать новый переплет для той книги, о которой мы с вами говорили. Старый переплет был так изорван, что я не решился послать вам книгу в таком состоянии. Не думайте, что я забыл; надеюсь, вы примете ее?

-- Я думала, что вы хотите только одолжить мне книгу, так как все издание распродано и я не могу купить ее. Мне жаль, что я доставила вам столько хлопот, -- голос леди Этельриды звучал несколько суховато. -- Привезите ее с собой на охоту. Интересно будет прочесть, но вы не должны дарить мне ее.

И она, милостиво улыбнувшись, распрощалась с Маркрутом и уехала, а он, идя по улице, думал: "Мне нравится ее гордость, но все же она должна будет принять книгу... и многие другие вещи тоже".

и сердечной. Казалось, трудно было представить себе лучшие условия для Мирко. Маленькой дочери доктора не было дома, она гостила у бабушки, но ее родители утверждали, что Агата будет рада иметь товарищем мальчика. Словом, все условия подходили, и Зара, переночевав, возвратилась на следующий день в Лондон, протелеграфировав Мимо, чтобы он встретил ее на станции.

Бедняга Мимо, казалось, очень радовался всему, что рассказала Зара. Они уговорились, что на другое утро она отвезет Мирко в Борнмаут, а на следующий день сама отправится в Париж. Затем Мимо усадил Зару в таксомотор, но она сказала:

 Знаете, мне не хочется сейчас ехать домой, не повидав Мирко. Я ведь не сказала дяде, с каким поездом приеду, поэтому у меня еще много времени. Поедемте к вам пить чай. Вспомним старину - вскипятим чайник, а по дороге купим пирожных и других вкусных вещей.

Мимо с радостью уселся рядом с ней, и они покатили. На нем был новый костюм и новая фетровая шляпа, а его обращение с женщинами всегда отличалось галантностью и любезностью. А Зара так весело улыбалась, когда они обсуждали подробности сюрприза, который готовили для Мирко, что со стороны они казались счастливой парочкой.

Когда они проезжали Уайтхолл, мимо промчался другой автомобиль, и сидевший в нем красивый молодой человек мельком взглянул на них, но настолько мельком, что не был уверен, увидел ли он именно Зару. Однако все внутри у него так и затрепетало.

 -- говорил он себе. -- Она ведь вчера уехала в Париж... но если это она... кто же этот мужчина?" И вместо того, чтобы отправиться туда, куда он собрался, он поехал к себе домой и долго в задумчивости сидел перед пылающим камином, ощущая неприятное гложущее чувство в сердце.