Старая дева.
ГЛАВА ПЯТАЯ. Изящный вкус.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Старая дева. ГЛАВА ПЯТАЯ. Изящный вкус. (старая орфография)

ГЛАВА ПЯТАЯ.
Изящный вкус.

Г-жа Крэн решила, что не позволит младшей сестре перещеголять себя в любезности к Джоанне. Когда последняя собралась от г-жи Протеро домой, она приехала из Каршантона нарочно, чтобы отвезти ее в Хатч.

Г-жа Протеро также назвалась в провожатые, и вышло, что Джоанне пришлось сидеть спиною к лошадям. Впрочем, она к этому привыкла, потому что так бывало каждый раз, как она оказывалась третьею в коляске г-жи Крэн. Когда же она выезжала с г-жею Протеро, то последняя настойчиво усаживала ее поудобнее.

Все трое сдерживали свое волнение. Замужних сестер тяготила тайна, Джоанна же еще переживала впечатления свидания с г. Боасом. Отныне она глядела на мир другими глазами, мысленно относя все к Христине. Она представляла себе, как дома ее встретит её девочка, как засверкают глазки, когда она начнет рассказывать ей о том, что видела и слышала. Она воображала себе, как та быстро и безмолвно снимет с нея верхнее платье и станет порхать по комнате, заваривая чай и оказывая сотню мелких услуг, за которыми Джоанна никогда не решалась обратиться к своей молчаливой служанке. Первая потребность женщины, это - чтоб было с кем болтать.

Джоанна начинала понимать, что присутствие Христини заполнит пробел в её существовании, и с нетерпением ждала того времени, когда г. Боас позволить взять девочку.

Преодолев первый ужас и отвращение, Джоанна решила забыть историю Христины. Прошедшее девушки следовало отбросить, как отсеченный член, и рубец, который мог остаться после этой операции, должно было скрывать. История её должна была остаться тайною. Ей следовало вступить в новую жизнь без этих тяжелых оков. Пусть перед нею откроются светлые перспективы незапятнанной жизни, а мрачное прошлое пусть изгладится, как будто его и не было.

Так разсуждала Джоанна, не принимая во внимание того сурового закона, в силу которого прошедшее управляет настоящим и будущим, становится неизбежным роком, цепью, которая сковывает нерожденное еще дитя с прегрешениями отца. Но мрачной тени этого неумолимого закона совсем не видно было на её лице во время переезда. Оптимизм довольного человека всецело овладел ею.

- Как ты интересна, Джоанна! У тебя появился румянец,-- сказала г-жа Протеро после продолжительного осмотра сестры.

Г-жа Крэн подняла к глазам лорнет с длинной ручкой.

- Никогда не видала тебя такой авантажной,-- протянула она.-- Право, лицо твое положительно оживилось.

Джоанна покраснела, но промолчала. Она еще не решалась заговорить с сестрами о Христине, зная, что встретить противодействие, и предпочитала начать борьбу с поддержкою г. Боаса.

- Положительно оживилось,-- продолжала г-жа Брен.-- Это доказывает, что тебе полезно встряхнуться. В Хатче слишком тихо и скучно. Кстати, Чарли говорил, что с этим домом связана история о каком то привидении; это очень обыкновенно в таких усадьбах. Я не интересуюсь суевериями и призраками. Да и какие призраки могут являться туда, где красиво, светло... и оживлено?! Тебе необходимо общество.

- Да,-- живо ответила Джоанна.-- Я сама так думаю. Прислуга через-чур стара и неподвижна. Мне приятно было бы иметь в доме существо молодое и веселое.

- Вилли и Сисси будут часто гостить у тебя,-- сказала г-жа Протеро, обдавая ее лучами благосклонных взоров.

- Вилли и Сисси не составляют всего мира,-- резко ответила г-жа Крэн.-- Джоанне нужна компаньонка.

- Да, кого-нибудь постарше, чтобы быть при мне постоянно; не ребенка, а молодую девушку,-- прошептала Джоанна, чувствуя, что выдает свою тайну.

- Молодую девушку? да хоть двадцать!-- О грудь г-жи Крэн приподнялась от прилива великодушных чувств.

- Нужно, чтобы в Хатче бывали гости, способные оцепить твою новую обстановку.

- Я решила не покупать ничего нового,-- мечтательно сказала Джоанна.

Её сестры обменялись взглядами.

- Вздор,-- с живостью ответила г-жа Крен,-- мы этого не допустим. Один этот старый хлам на конском волосе может обречь любую женщину на безбрачие, хотя бы и не было легенды. Тебе нельзя довольствоваться дядиною меблировкою, Джоанна. Счастье, что мы можем сделать за тебя все нужное. У тебя нет ни идей, ни воображения, ни честолюбия.

Джоанна покорно промолчала. Когда же, наконец, она отважится взять бразды правления в собственные руки? Но она чувствовала себя слишком счастливой, чтобы опечалиться надолго.

Обративши взор на поля, мимо которых ехали, она с наслаждением смотрела, как изящно вырезывались стебли и листья на фоне неба и как синева его подергивалась туманной дымкой летних облаков.

не вполне перешла в зрелость юного лета. Обвитые плющем коньки крыши Хатча выглянули из-за деревьев слева, и сердце Джоанны забилось при виде их. Это было её первое возвращение домой после того, как усадьба перешла в её руки.

Пока оне сворачивали с дороги и въезжали в ворота, тде какая-то женщина приветствовала ее поклоном, Джоанна, так сказать, почувствовала, что это имение - её. Вторично в ней вспыхнуло стремление жить независимо от сестер. Она сознала себя чем-то от них отдельным, и сознание это стало резче, когда слуги в прихожей встретили ее более почтительно, нежели её спутниц.

Она застенчиво ответила на их поклоны, полу-извиняясь перед г-жами Крен и Протеро за такое преимущество перед ними, и пошла вперед, в гостиную, а сестры последовали за нею с каким-то таинственным и выжидающим видом. На пороге Джоанна остановилась и устремила перед собою полный ужаса, неподвижный взор.

Потертая, полутемная гостиная, к которой привыкла Джоанна, сияла светом и яркими красками; лучи солнца лились потоками из-под пышных розовых шелковых гардин. Плющ был срезан вокруг окон, которые стали похожи на лишенные бровей глаза, и необычный свет выставлял на вид превращение, которому подверглась комната. Её некрасивая уютность уступила место неуютному безобразию.

Прежде всего бросался в глаза Акстминстерский ковер, резкие цвета которого гармонировали с покрышками стола и дивана. Полдюжины стульев в стиле Людовика XIV, с золочеными ножками и сиденьями, обтянутыми малиновой парчей, соперничали в великолепии с обитыми плюшем креслами. Маленькие круглые столики, чередуясь с квадратными, составляли, повидимому, потомство двух больших столов, красовавшихся на первом плане. Пучек павлиньих перьев торчал из голубой фарфоровой вазы, а на камине, по обе стороны бронзовых часов под стекляным колнаком, красовались неизбежные в пригородных домах луговые травы.

Около двери японская ширмочка дополняла роскошь индийской портьеры.

Дубовые панели были покрыты синей с золотом инкрустацией для соответствия с атласистыми синими обоями, испещренными золотыми кружками. На этом фоне выделялись самые резкия картины импрессионистской школы, заменив собою старые гравюры, которыми восхищалась Джоанна и стала бы восхищаться г-жа Крэн, если бы знала им цену. Словом, все убранство комнаты производило впечатление чего то резкого, крикливого.

Джоанна при первом взгляде разинула рот, а потом, бледная и растерянная, обернулась к сестрам.

- Неправда ли, превосходно?-- торжествующе спросила г-жа Крэн.

- Я и представить себе не могла такой прелести,-- сказала Г-жа Протеро, пухлое лицо которой расплывалось в улыбки радости и восхищения,-- какая перемена! Ковер выбирал Фергус. Джоанна, разве ты не довольна?

- Комната стала совсем другою,-- сказала г-жа Крэн.-- Никто и не подумал бы, что в Хатче есть такой будуар.

- Действительно, никто,-- спокойно ответила Джоанна.

Её тон заставил обеих сестер остановить на ней долгие и удивленные взгляды.

- Джоанна, разве ты не рада?

Г-жа Крэн сбросила пенснэ и стала всматриваться в сестру невооруженными глазами.

- Не следовало делать этого без моего согласия,-- сказала Джоанна, глядя на нее храбро, хотя все лицо её трепетало.

- Без твоего согласия?-- засмеялась г-жа Крэн.-- Да кто же мог думать, что оно нужно? Мы оказывали тебе услугу, хотели сделать приятный сюрприз.

- Это очень мило с вашей стороны, Сара; но если вам хотелось сделать мне подарок, то разве...

- Подарок!..-- взвизгнула г-жа Крэн.

- Это не подарок,-- объяснила г-жа Протеро.-- Вещи взяты у Шульбреда, и его счет лежит вот здесь, в ящике. Мы только хотели избавить тебя от хлопот.

- Вы очень добры,-- повторила Джоанна с оттенком горечи в голосе.

Она была бледна и страшно разсержена, так что кусала губы, чтобы не высказать сестрам тех горьких истин, которые так и просились на язык.

- Ну, Джоанна!

С этим восклицанием г-жа Крэн упала в кресло и погрузилась в оскорбленное молчание.

Выражение льющагося через край добродушия вдруг покинуло лицо г-жи Протеро, которое сделалось неподвижным и безучастным. Она внезапно села на один из стульев в стиле XVIII века, и тонкия ножки погнулись под тяжестью её особы.

- Надо признаться, что с тобою трудно ладить, Джоанна. Целую неделю мы не имели покоя, как каторжные, ради твоего удовольствия, и вот какое нам спасибо. Но так всегда бывает: благодарности в мире нет.

Она сжала губы с видом покорности судьбе.

- А Фергус употребил целое утро на выбор ковра!-- патетически воскликнула г-жа Протеро.-- Ему хотелось подобрать именно эти цвета. Уж не знаю, что он скажет...

- Я знаю, вы желали мне добра,-- сказала Джоанна, стараясь не возвышать голоса.-- Несомненно, вы полагали, что избавляете меня от какой нибудь тягости; вы забыли только об одном: что хозяйка в Хатче - я!

- Хозяйка в Хатче?-- повторила г-жа Крэн, широко раскрыв глаза.

Г-жа Протеро поднесла в лицу платок.

- Да,-- проговорила Джоанна, садясь, с несколько ненатуральным, но произведшим достаточное впечатление достоинством.-- Да, я здесь хозяйка. Пожалуйста, вперед не забывайте этого. У тебя есть свой дом, Сара, а у тебя, Рахиль, есть свой. Я не оскорбляю вас вмешательством в ваши хозяйственные распоряжения; поэтому прошу и вас относиться ко мне точно так же. Вы преступили все границы дозволенного, когда подрезали весь мой плющ и перемеблироваии комнату у меня в доме.

После этой речи прошло несколько минут в молчании; затем она продолжала:

- Считаю нужным предупредить, что на будущее время я во многом стану обходиться без вашего руководства. Ваши вкусы далеко не сходятся с моими. Например, эта обстановка кажется мне немного... несколько... пошловатой...

- Пошловатой!-- вскричала Ггжа Крэн, совершенно выпрямляясь.-- Пошловатой?! Да это - верх, самый верх высшого изящества! Обои лучшие изо всех, какие только есть у Вильяма Мориса; ковер - по гинее за ярд. Ты мало понимаешь изящное, если считаешь их вульгарными. Здесь все - последнее слово моды. Если бы ты чаще бывала в модных гостиных, то признала бы свою за совершенство.

- Очень возможно,-- сухо ответила Джоанна.-- Но ты видишь, как мне мало известны вест-эндския гостиные.

Г-жа Крэн снова откинулась на спинку стула и долго моргала, прежде чем оправилась от этой поразительной речи. Произнесенные Джоанной, слова эти были ни на что не похожи, невероятны.

- Нам будет очень неловко, если ты отошлешь все это обратно,-- нервно проговорила г-жа Протеро.-- Ты, ведь, не сделаешь этого, Джоанна?

- Я еще не решила, как мне быть,-- сказала Джоанна.

Девочке не хотелось жить в "скучном старом доме". Пестрота могла понравиться ей и разсеять тот мрак, который был приятен утомленной душе Джоанны. Поэтому ради Христины она вознамерилась примириться с ненавистным ей притязательным безвкусием. Но она все-таки сердилась на вмешательство сестер в её "хозяйство", и гнев дал ей силу сообщить то, о чем до тих пор она боялась упомянуть. Она слегка дрожала, отвечая г-же Крэн, но теперь заговорила смело, с такою определенностью в голосе, которая не допустила сестер до возражений:

- Очень возможно, что я оставлю здесь эту обстановку, не потому, чтобы она мне нравилась, и не ради того, что это ваш выбор, но ради девушки, которую беру к себе на житье. Молодость любит свет и яркия краски.

Она остановилась, чтобы передохнуть и дать время разазиться ожидаемой буре восклицаний. Но гроза еще не разражалась, и она продолжала, причем волнение делало речь её сбивчивою и невнятной..

- Я разсчитываю взять сюда молодую девушку. Она сирота, одинока. Я надеюсь стать ей вместо матери. Она составит для меня развлечение и цель в жизни.

- Приемыш?-- взвизгнула г-жа Крэн, толкуя слышанное наиболее понятным для себя образом.-- Ты сделаешь ее своею наследницей, так как никогда не выйдешь замуж. Это судьба всех женщин в Хатче - оставаться старыми девами. И без нашего совета...

- Нам здесь не место, Рахиль. Пойдем!

Г-жа Протеро жалобно взглянула и начала рыдать.

- О, Джоанна! Этого я никак от тебя не ожидала. Устранить Билли и Сисси, свою плоть и кровь, ради чужой! И после всего, что Фергус для тебя сделал: познакомил тебя с Боасом, и выбрал ковер, и... и...-- Она закрыла лицо платком и, с трудом вставши, пошла за г-жею Крэн вон из комнаты.

Джоанна не стала их удерживать. К то время, как оне уходили, совершенно новое чувство правоты пересиливало в ней волнение, досаду и настоятельное желание попросить у них прощения. Её смелость пугала ее самое, пока яркость обстановки снова не бросилась ей в глаза и опять не разожгла её гнева. Решимость её стала тверже. Нет, она не уступит! "Вы не можете жертвовать вашими силами и свободою единственно ради удовольствия ваших сестер. У вас должна быть своя сфера. Исполните сначала ваши обязанности по отношению к себе самой",-- так сказал Боас.

Тут вдруг ею овладел ужасный страх.

- Что, если все комнаты в доме подверглись превращению?

Она пробежала из корридора в залу, из мезонина в подвал и, наконец, упала на стул в приемной в изнеможении, обезсилев от чувства облегчения.

Все было в порядке. Мрак, красное дерево и конский волос господствовали и во всех прочих комнатах.