| Автор: | Голдсмит О. |
| Категории: | Повесть, Философская монография |
Письмо LVI
[Некоторые мысли относительно современного положения в различных странах Европы.]
Фум Хоум - взыскующему страннику Альтанчжи.
Дальние звуки музыки, которые обретают новую сладостность, пролетая над широкой долиной, не так радуют слух, как весть от далекого друга. Караван из России только что доставил мне двести твоих писем с описанием европейских нравов. Ты предоставил географам измерять высоту тамошних гор и глубину озер, а сам стремишься постичь дух, образ правления и нравы страны.
развалин или такого-то обелиска и не сообщения, сколько туманов {1} ты отдал за такой-то товар и каким количеством провианта запасся, чтобы пересечь еще одну пустыню.
Из твоего рассказа о России я узнаю, что страна эта вновь готова вернуться к прежнему варварству, что ее великому императору {2} следовало бы прожить еще сто лет, чтобы до конца осуществить свои обширные преобразования. Но дикарей можно уподобить лесу, в котором они обитают; для того чтобы расчистить участок под пашню, достаточно несколько лет, но чтобы земля стала плодородной, требуется куда больше времени. Приверженные старине, русские вновь воспылали враждой к чужеземцам и вернулись к прежним своим жестоким обычаям. Воистину благие перемены происходят постепенно и трудно, дурные - скоро и легко {3}. "Не нужно дивиться тому, - поучает Конфуций {Хотя этого прекрасного изречения нет в латинском издании "Поучений Конфуция" {4}, однако Ле Конт приписывает ему эти слова в своем "Etat present de la Chine" ["Современное положение Китая"], том I, стр. 342.}, что мудрецы шествуют стезей добродетели гораздо медленнее, нежели глупцы стезей порока. Ведь страсти увлекают нас за собой, мудрость же только указывает путь".
Германская империя {5} - этот осколок величия Древнего Рима находится, судя по твоему описанию, накануне полного распада. Члены этого огромного тела не связаны меж собой государственными узами, и лишь уважение к старинным установлениям кое-как еще удерживает их вместе. Даже понятия отечество и соотечественник, на которые опирается государственный строй у других народов, здесь давно уже остаются в небрежении, и жители там предпочитают именоваться по названию тех или иных крохотных земель, где они увидели свет, нежели носить куда более известное наименование "немец".
Правительство этой империи можно уподобить суровому хозяину, но слабому противнику. Княжества, которые пока еще подчиняются законам империи, ждут лишь удобного случая, чтобы скинуть их ярмо, а те, что уже достаточно сильны и давно им не повинуются, ныне сами стремятся диктовать империи свою волю. Борьба в империи теперь ведется не ради охраны старинного государственного устройства, но для его разрушения. Если перевеса добьется одна сторона, управление неизбежно станет деспотическим, если же другая, то возникнет несколько независимых государств, но в любом случае нынешнее ее устройство будет уничтожено.
Напротив, шведы, хотя как будто и ревностно отстаивают свои вольности, возможно, лишь ускоряют установление деспотии {6}. Тамошние сенаторы, притворяясь, будто радеют о свободе народа, на самом деле заботятся только о собственных вольностях. Однако обманутый народ скоро поймет, что аристократическое правление гибельно, поймет, что власть, касты - бремя более тягостное, нежели власть одного. Они отринут эту самую тяжкую из тираний, когда одна часть властвует над целым; шведы станут искать спасения под сенью трона, ибо тогда их жалобы не прозвучат втуне. Если народ может найти себе иную защиту, он не станет покорствовать власти аристократов. Низшие сословия могут на некоторое время подчиниться тирании касты, но при первой же возможности они начнут искать спасения в деспотизме или демократии.
действовать самостоятельно), еще недавно покорно исполнявшие королевскую волю, ныне дерзко говорят о привилегиях и свободе {7}, то я начинаю склоняться к мысли, что дух свободы тайно проник в это королевство. Пусть только на французском престоле сменится три слабых короля, как маска будет сброшена и страна снова обретет свободу {8}.
Когда я сравниваю положение голландцев в Европе с тем, какое они заняли в Азии, то просто диву даюсь. В Азии они - повелители всех индийских морей, а в Европе всего лишь робкие обитатели жалкой страны, которые давно уже чтят не свободу, а корысть, права отстаивают не ратной доблестью, а с помощью торговых сделок, лебезят перед своими хулителями и подставляют спину под плеть любого могущественного соседа. У них нет друзей, которые придут на выручку в беде, и нет мужества спастись самим; их правительство бедно, а богатства частных лиц 'лишь послужат приманкой какому-нибудь алчному соседу 9.
Жду с нетерпением твоих писем из Англии, Дании, Италии и Голландии, хотя зачем, казалось бы, желать рассказов, повествующих лишь о новых бедствиях и доказывающих, что честолюбие и корысть равно властвуют в любом краю.
Прощай.
Примечания
2...ее великому императору... - Петру I. Приезд Петра в Лондон в январе 1698 Г, пробудил интерес и к самой России, который особенно возрос после победы под Полтавой, заставившей европейцев оценить мощь России и масштабы личности Петра - государственного деятеля, преобразователя и полководца. В 1716 г. в Лондоне вышла книга Джона Перри, инженера, много лет проведшего на русской службе: "Положение России при нынешнем царе" (Perry J. The state of Russia under the present tzar), исполненная восхищения перед энергией и реформами русского императора, после которой в газетных и журнальных статьях и в книгах, посвященных Петру I, прочно устанавливается тон почтительного восхищения. В соответствии с просветительской идеологией, Петр I изображался как просвещенный монарх, преобразователь огромной и до него пребывавшей в невежестве страны. Голдсмиту, возможно, была известна не только книга Дж. Мотли (см. прим. XIX, 1), но и вышедшая в 1755 г. книга А. Гордона "История Петра Великого, русского императора" (Cordon A. The History of Peter the Great...), автор1 которой выражал надежду, что "... пример Петра побудит грядущих государей почесть главной своей целью - заботу о счастье своих подданных" (цит. по книге Anderson M. S. Britain's discovery of Russia (1553-1815). L., 1958, p. 78). Окончательно канонизировал просветительскую трактовку личности и деятельности Петра I Вольтер в написанной им по заказу Елизаветы Петровны двухтомной "Истории Российской империи при Петре I". Первый том вышел в 1759 г., накануне начала публикации "Китайских писем" Голдсмита и, по-видимому, оказал наибольшее влияние на его оценку деятельности Петра в этой книге.
3...дурные скоро и легко. - Восхищение личностью Петра сочеталось у англичан XVIII в. с поразительной неосведомленностью и тенденциозным восприятием русской жизни и нравов. Большинство публикаций о России в XVII-первой половине XVIII в. основывалось больше на домыслах, поскольку английские купцы дальше портов Прибалтики, Архангельска, Петербурга и Москвы не ездили, языка не знали, а непредубежденному восприятию перемен в русской жизни мешала укоренившаяся позиция снисходительного превосходства. Вот почему в новых книгах повторялись факты и оценки таких тенденциозных авторов, как Сэмюэл Коллинз "О современном состоянии России в письме к другу в Лондон" (Collins S. Present state of Russia..., 1671), где русские изображались злобными и коварными дикарями. Представления эти настолько укоренились, что когда английский посол в России Джордж Маккартни пытался опровергнуть мнение о чрезвычайной жестокости русских, то тут же оговаривался, что чужеземцы вряд ли этому поверят (Macartney С. An Account of...Russia, 1767, p. 40). (Наиболее полным и авторитетным исследованием и собранием материалов по истории знакомства европейцев и в частности англичан с Сибирью до XVIII в. является книга академика М. П. Алексеева "Сибирь в известиях западноевропейских путешественников и писателей. Введение, тексты, комментарий. XIII-XVII вв.". Второе издание. Иркутск-1941). После побед Петра газеты нередко подогревали антирусские настроения, отзвуки которых нашли отражение и в письмах Голдсмита, который почти буквально воспроизводит оценку Д'Аржанса (II, 43).
4 "Поучения Конфуция" - см. прим. VII, 3.
5 Германская империя... - Голдсмит имеет в виду "Священную Римскую империю германской нации", основанную в X в. Оттоном I и просуществовавшую до наполеоновского вторжения в 1806 г. В XVIII в. она представляла собой конгломерат из более чем 300 княжеств, суверенных владений и городов, фактически ничем не связанных и враждовавших между собой. Император, имперский суд и рейхстаг практически не обладали ни властью, ни влиянием, а усилившаяся к тому времени Пруссия стремилась силой утвердить свое господство над немецкими государствами. В этом абзаце у Голдсмита обобщены мысли Д'Аржанса (IV, 62-84).
"эпохой свободы". Предположения Голдсмита сбылись: в 1772 г. король Густав III совершил переворот, приведший к укреплению абсолютизма; в последовавшей затем длительной борьбе короля против дворянской олигархии народ (в частности, крестьянство) выступил на стороне короля.
7...что даже парламенты... говорят о свободе. - Парламенты во Франции учреждались, начиная с XIII в., в различных провинциях страны по мере" их присоединения к королевскому домену и осуществляли высшую судебно-административную власть на местах. Парижский парламент пользовался даже правом опротестовывать королевские указы. Однако получившая в XVIII в. широкое распространение торговля должностями в парламентах привела к их полному вырождению.
8... снова обретет свободу. - Пророчество Голдсмита сбылось быстрее: для этого оказалось достаточно еще одного "слабого" короля - Людовика XVI.
9...алчному соседу. - Общественное мнение в Англии было настроено против Голландии еще со времен войны за испанское наследство в начале XVIII в., поскольку там сложилось убеждение, что Голландия - союзница Англии предпочитала перекладывать свои обязательства на плечи других (см., например, памфлет Свифта "Поведение союзников...", 1712).