Одиссея.
Песнь пятнадцатая

ПЕСНЬ ПЯТНАДЦАТАЯ

В Лакедемон прибыла, хоровыми площадками славный,
Дева Афина, чтоб сыну царя Одиссея напомнить
О возвращеньи домой и понудить скорее покинуть
Лакедемон. Телемах и Несторов сын благородный
Оба ночь проводили в сенях Менелаева дома.
Мягким объятого сном застала она Несторида.
Но Телемахом живительный сон не владел совершенно.
Скорбь о милом отце всю ночь ему спать не давала.
Близко став перед ним, сказала богиня Афина:
"Нехорошо, Телемах, от дома вдали находиться!
Дома имущество бросил ты все и людей, бесконечно
Наглых. Съедят, берегись, они все у тебя достоянье,
И бесполезным окажется путь, совершенный тобою.
Ты попроси Менелая тебя отпустить поскорее,
Чтобы ты дома еще безупречной застал Пенелопу.
Уж и отец и родимые братья ее убеждают
За Евримаха идти. Подарками он превосходит
Всех остальных женихов и выкуп готов увеличить.

Знаешь и сам хорошо, какое у женщины сердце:
Думает больше, чтоб дом у нового мужа устроить.
Что же до прежних детей и умершего первого мужа,
Больше не помнит о них и знать ничего не желает.
Так воротись же домой и надзор поручи за делами
Той рабыне, какую сочтешь наилучшей, покуда
Вечные боги тебе не укажут супруги прекрасной.
Слово другое тебе я скажу, и прими его к сердцу:
Средь женихов наиболе отважные в тайной засаде
Ждут в проливе тебя меж Итакой и Замом скалистым,
Злую погибель готовя тебе на возвратной дороге.
Но ничего не случится такого. Земля в себя раньше
Многих возьмет женихов, что богатства твои поедают.
Все ж с кораблем от обоих держись островов в отдаленьи,
Мимо их ночью пройди. Пошлет тебе ветер попутный
То божество, что стоит при тебе и тебя охраняет.
После того как доедешь до первого мыса Итаки,
В город отправь и товарищей всех и корабль равнобокий.
Сам же прежде всего к свинопасу отправься, который

Там ты ночь проведешь. А ему прикажи без задержки
В город пойти к Пенелопе разумной и весть сообщить ей,
Что невредимым обратно из Пилоса ты воротился".
Так сказав, на высокий Олимп удалилась Афина.
Быстро тогда Несторида из сладкого сна пробудил он,
Пяткой толкнувши его, и с речью к нему обратился:
"Эй, проснись, Несторид! Запряги-ка коней быстроногих,
Их под ярмо подведя, чтоб могли мы пуститься в дорогу".
Но Несторид Писистрат, ему возражая, ответил:
"Как бы с тобой, Телемах, ни спешили мы, все ж невозможно
Ехать чрез темную ночь. Заря ведь совсем уже близко.
Лучше тебе подождать, чтоб дары положил в колесницу
Славный копьем Менелай, герой Атреид благородный,
И отпустил нас домой, напутствовав ласковой речью.
В памяти будет на все времена оставаться у гостя
Гостеприимный хозяин, его принимавший радушно".
Только успел он сказать и пришла златотронная Эос.
Близко к гостям подошел Менелай могучеголосый,
Вставший с постели, в которой с Еленою спал пышнокосой.

Тело себе он облек блистающим ярко хитоном,
Плащ на могучие плечи накинул, просторный и длинный,
Вышел вон из сеней навстречу ему и промолвил:
"Богом взращенный Атрид Менелай, повелитель народов!
Уж отпусти ты меня в отчизну мою дорогую,
Уж порывается дух мой домой поскорее вернуться !"
Звучноголосый тогда Менелай Телемаху ответил:
"Милый сын Одиссея-владыки, подобного богу:
Я тебя здесь, Телемах, задерживать долго не буду,
Раз ты уехать желаешь. И сам негодую на тех я
Гостеприимных людей, которые любят чрезмерно
И ненавидят чрезмерно. Во всем предпочтительна мера.
Нехорошо и к отъезду гостей понуждать против воли,
Нехорошо и удерживать тех, кто желает уехать.
Гость к тебе в дом - принимай; если хочет уйти - не препятствуй...
Но погоди, я подарки тебе положу в колесницу.
Ты осмотри их, а женщинам я повелю приготовить
Вам обед из запасов, какие имеются в доме.
Слава и блеск для меня и польза для вас, если оба

Если же хочешь объездить Элладу, проехать чрез Аргос,
Спутником сам тебе буду; лишь дай мне запрячь колесницу.
Многих людей, города покажу я. Никто не отпустит
Нас с пустыми руками, а даст кое-что нам с собою -
Или котел, иль прекрасный какой-нибудь медный треножник,
Или из золота чашу, иль пару выносливых мулов".
Так Менелаю в ответ Телемах рассудительный молвил:
"Богом взращенный Атрид Менелай, повелитель народов!
Мне бы хотелось вернуться к себе. Уезжая из дома,
Все достоянье мое оставил я там без надзора.
Как бы, стараясь отца разыскать, и сам не погиб я
Или б в дому у меня не погибли большие богатства!"
Это едва услыхал Менелай могучеголосый,
Тотчас супруге своей и рабыням велел приготовить
Им обильный обед из запасов, имевшихся в доме.
Тут к Менелаю Атриду приблизился вставший с постели
Етеоней, Боефоем рожденный: он жил недалеко.
Царь ему поручил огонь разложить и поджарить
Мясо на вертеле. Тот, услыхавши, охотно исполнил.

Но не один. С ним вместе Елена пошла с Мегапенфом.
После того как пришел, где богатства его находились,
Взял двуручную чашу Атрид Менелай, Мегапенфу ж,
Сыну, взять приказал кратер превосходной работы,
Из серебра. К сундуку подошла в это время Елена.
Много там пеплосов было узорных ее рукоделья.
Выбрав один, понесла его свет между женщин Елена, -
Самый большой и узорным шитьем наиболе прекрасный,
Светом подобный звезде; на дне он лежал под другими.
Выйдя, они к Телемаху пошли через комнаты дома,
И Одиссееву сыну сказал Менелай русокудрый:
"Пусть возвращенье домой, Телемах, как ты сердцем желаешь,
Так и устроит тебе супруг громомечущий Геры!
Дам я подарок, который давно уж лежит в моем доме,
Самый прекрасный меж всеми подарками, самый почетный.
Дам я в подарок тебе кратер превосходной работы;
Из серебра он отлит, а края у него золотые.
Сделан Гефестом. Его подарил мне Федим благородный,
Царь сидонцев, когда его дом при моем возвращеньи
".
Так промолвил Атрид и вручил ему кубок двуручный.
Дюжий меж тем Мегапенф принес на себе и поставил
Пред Телемахом на землю кратер, большой и блестящий,
Из серебра. Подошла и прекрасная ликом Елена,
Пеплос неся на руках, и, назвав Телемаха, сказала:
"Этот подарок тебе от меня, возлюбленный сын мой!
Вспомни Еленины руки, когда это платье наденет
В свадебный час многожданный невеста твоя. А покамест
Матери дай его спрятать. А ты у меня возвращайся,
Радуясь, в дом твой прекрасный и в милую землю родную".
Так сказавши, вручила ему. Он с радостью принял.
Взял Писистрат благородный подарки и все в колесничный
Кузов сложил, с удивлением их перед тем оглядевши.
В дом свой обоих гостей повел Менелай русокудрый.
Все, войдя во дворец, расселись по креслам и стульям.
Тотчас прекрасный кувшин золотой с рукомойной водою
В тазе серебряном был перед ними поставлен служанкой
Для умывания. После расставила стол она гладкий.
Хлеб положила пред ними почтенная ключница, много

Мясо же Боефоид на части разрезал и роздал.
Был виночерпием сын Менелая, покрытого славой.
Руки немедленно к пище готовой они протянули.
После того как желанье питья и еды утолили,
Оба они - Телемах и Несторов сын благородный -
Быстрых коней запрягли и, на пеструю став колесницу,
Прямо от дома к воротам поехали портиком звонким.
Следом за ними пошел Атрид Менелай русокудрый,
Чашу держа золотую с искристым вином медосладким
В правой руке, чтоб пустились в дорогу, свершив возлиянье.
Пред колесницею стал и, приветствуя путников, молвил:
"Радуйтесь, юноши! Также и Нестору, пастырю войска,
Мой передайте привет! Со мною был добр, как отец, он
В те времена, как ахейцев сыны воевали под Троей".
Так Менелаю в ответ Телемах рассудительный молвил:
"Да, конечно, питомец Зевеса, - как только приедем,
Все я ему сообщу, что сказал ты. О, если бы также
Я, возвратившись в Итаку и дома застав Одиссея,
Мог и ему рассказать, с какою меня ты любовью
"
Так говорил он. И вдруг орел над ними пронесся
Справа. В когтях он держал огромного белого гуся.
Был на дворе он им пойман. Мужчины и женщины следом
С криком бежали. Орел, подлетев к колеснице, направо
Перед конями метнулся. Они, как увидели это,
В радость пришли, и в груди разгорелось у каждого сердце.
Несторов сын Писистрат к Менелаю тогда обратился:
"Зевсов питомец, владыка мужей, Менелай, объясни нам,
Божие знаменье это к тебе ли относится, к нам ли?"
Молча стоял Менелай, любимец Ареса, и думал,
Как разъяснить без ошибки все то, что пред ними случилось.
Но, упреждая его, сказала царица Елена:
"Слушайте! Я истолкую, какое об этом имеют
Мнение боги и как, полагаю я, все совершится.
Так же, как этот орел похитил домашнего гуся,
С гор прилетевши, где сам родился и птенцов своих вывел,
Так Одиссей, истомленный страданьями, много скитавшись,
В дом свой вернется и месть совершит. А быть может, уж там он,
Дома, и всем женихам насаждает ужасную гибель".

"Если б решил это так супруг громомечущий Геры,
Я бы и там у себя молился тебе, как богине!"
Так сказавши, стегнул лошадей он. Стремительно кони
С топотом громким помчались вперед через город к равнине.
Целый день напролет, сотрясая ярмо, они мчались.
Солнце тем временем село, и тенью покрылись дороги.
Прибыли в Феры они и заехали в дом к Диоклею.
Был он сын Ортилоха, рожденного богом Алфеем.
Там они ночь провели, и он преподнес им гостинцы.
Рано рожденная вышла из тьмы розоперстая Эос.
Гости коней запрягли и, на пеструю став колесницу,
Прямо от дома к воротам поехали портиком звонким.
Там хлестнул лошадей Писистрат, и они полетели.
В Пилос скоро приехали путники, в город высокий.
К сыну Нестора с речью тогда Телемах обратился:
"Не согласишься ли ты, Несторид, обещать мне исполнить
Просьбу мою? Ведь давно мы по дружбе отцовской старинной
Гости друг другу. С тобою ровесники мы и годами.
А с путешествием этим еще мы становимся ближе.

Как бы старик, я боюсь, меня угостить пожелавши,
Не задержал у себя. А ехать мне нужно скорее".
Так он сказал. Несторид обдумывать стал в своем духе,
Как бы получше ему исполнить свое обещанье.
Вот что, тщательно все обсудив, наилучшим признал он:
Поворотил лошадей к кораблю быстроходному, к морю,
Там на корму корабля подарки прекрасные вынес -
Золото, платье и все, что дал Менелай Телемаху,
И, ободряя его, слова окрыленные молвил:
"Ну-ка, всходи поскорей на корабль, и товарищи также,
Раньше, чем, в дом воротясь, обо всем старику расскажу я.
Я хорошо это знаю - и сердцем и духом я знаю:
Очень он духом настойчив, тебя ни за что не отпустит,
Явится сам приглашать и навряд ли к себе возвратится
В дом без тебя. Но сердиться во всяком он случае будет".
Так сказавши, погнал Писистрат лошадей густогривых
В город пилосцев обратно и до дому скоро доехал.
А Телемах, побуждая товарищей, так приказал им:
"На корабле нашем черном готовьте, товарищи, снасти,
".
Так говорил он. Охотно приказу они подчинились,
Быстро взошли на корабль и на лавки к уключинам сели.
Он пред кормой корабельной молился Афине и жертву
Ей приносил. В это время к нему подошел незнакомец,
Муж чужедальний. Бежал он из Аргоса, мужа убивши.
Был прорицателем. Род же свой вел от Мелампа, который
В овцепитательном Пилосе некогда жил, выдавался
Между пилосцев других и богатством и домом прекрасным.
Скоро в другую страну он уехал, бежав из отчизны
Прочь от лихого Нелея, славнейшего между живущих.
Многим его достояньем Нелей в продолжение года
Силой в то время владел, как Меламп у Филака в жилище
В тяжких оковах лежал, большим подвергаясь страданьям:
Дочь Нелея решил он добыть в ослеплении тяжком,
Вложенном в сердце ему эриннией, грозной богиней.
Керы, однако, избег он и в Пилос пригнал из Филаки
Громко мычащих коров. Отомстил он владыке Нелею
За нехороший поступок его. Привел и супругу
Брату любимому, сам же в другую страну удалился,

Жить ему в этой стране повелителем многих аргосцев.
Там он женился и дом себе выстроил с кровлей высокой.
Мощных сынов, Антифата и Мантия, на свет родил он.
У Антифата же сын Оиклей родился крепкодушный.
Амфиарай, возбудитель сражений, рожден Оиклеем.
Всяческой был он любовью сердечно любим и Кронидом
И Аполлоном. Однако не смог он достигнуть порога
Старости: в Фивах его златолюбье жены погубило.
Сына два у него родилось, Амфилох и Алкмаон.
Мантий двух сыновей породил, Палифейда и Клита.
Клит был похищен с земли златотронною Эос богиней
Из-за его красоты, чтобы жил он в собраньи бессмертных.
А Палифейда надменного сделал гадателем славным
После смерти отца Аполлон, дальнострельный владыка.
Он в Гипересию жить переехал, с отцом не поладив.
Там обитая, давал предсказания смертным он людям.
Сын-то его к Телемаху тогда и приблизился. Было
Феоклимен ему имя. Свершал Телемах в это время
Перед кормой корабля возлиянье и жарко молился.

"Так как, друг, приносящим тут жертву тебя застаю я,
То ради жертвы молю, молю ради бога, а также
Ради твоей головы и голов твоих спутников верных, -
Дай мне ответ на вопросы мои, ничего не скрывая:
Кто ты? Родители кто? Из какого ты города родом?"
Феоклимену в ответ Телемах рассудительный молвил:
"Странник, отверну на это тебе совершенно правдиво.
Я на Итаке рожден. Мой отец - Одиссей богоравный.
Был им когда-то. Теперь же он гибелью злою постигнут.
Вот почему в корабле чернобоком, товарищей взявши,
Прибыл сюда я, чтоб вести собрать об отце запропавшем".
Феоклимен боговидный в ответ Телемаху промолвил:
"Так вот и я из отчизны, убив соплеменного мужа,
В Аргосе конебогатом и братьев и сродников много
Есть у него, и могущество их велико средь ахейцев.
Гибель и черная Кера меня через них ожидала.
Я убежал. И теперь мне судьба между смертных скитаться.
Я умоляю тебя, возьми беглеца на корабль свой!
Иначе будет мне смерть. За мною, как видно, погоня".

"Раз ты желаешь, отказа не будет тебе. Поднимайся
К нам на корабль. А приедем, радушно приму тебя дома".
Феоклимену ответивши так, Телемах от скитальца
Принял копье и его положил на помост корабельный,
Также и сам поднялся на быстрый корабль мореходный,
Сел на корме корабельной, а возле него поместился
Феоклимен. Отвязали они судовые причалы.
Тут Телемах, ободряя товарищей, им приспособить
Снасти велел, и они приказанью его подчинились.
Мачту еловую разом подняли, внутри утвердили
В прочном гнезде и ее привязали канатами к носу.
Белый потом натянули ремнями плетеными парус.
Благоприятный им ветер послала Паллада Афина.
С бурною силой он дул сквозь эфир, чтоб как можно скорее
Путь свой корабль совершал соленою влагою моря.
Круны они миновали и ясные струи Халкиды.
Солнце меж тем закатилось, и тенью покрылись дороги.
Зевсовым ветром гонимый, шел к Феям корабль Телемаха
Мимо Элиды священной, которой владеют епейцы.

Плыл к островам он и думал, погибнет ли там иль спасется.
Оба, меж тем, Одиссей и с ним свинопас богоравный
В хижине ужинать сели, а с ними мужи остальные.
После того как желанье питья и еды утолили,
Их спросил Одиссей, испытать свинопаса желая,
Примет ли он его здесь и радушно предложит остаться
В хижине или ему предоставит отправиться в город:
"Слушай, Евмей, и послушайте все вы, товарищи! В город
Завтра с рассветом хочу я пойти собирать подаянье,
Чтобы не делать тебе и товарищам лишних убытков.
Ты ж научи на дорогу и спутника дай мне, который
В город меня проводил бы. А там уже волей-неволей
Буду бродить я один - не даст ли мне кто-нибудь хлеба
Или глоточка вина. Я к дому пойду Одиссея.
Много л мог бы вестей сообщить Пенелопе разумной.
Я бы там и в толпу женихов замешался надменных.
Яств у них много. Когда бы они пообедать мне дали,
Я бы им тотчас прислуживать стал, в чем они пожелают.
Я тебе прямо скажу - послушай меня и запомни:

Прелесть и славу дает всевозможным трудам человека,
Мало нашлось бы людей, кто б со мною поспорил в искусстве
Дров для топки сухих натаскать, топором наколоть их,
Мясо разрезать, поджарить, напиток разлить из кратера -
Все, что для знатных мужей худородные делают люди".
В гневе сильнейшем ему, Евмей свинопас, ты ответил:
"Что это, странник? Ну, как у тебя появилась такая
Дикая мысль? Или хочешь ты там непременно погибнуть?
Что вдруг тебе пожелалось в толпу женихов замешаться,
Наглость которых, насилья к железному небу восходят!
Знай, не такие, как ты, им служат, а все молодые;
В новые все превосходно одеты плащи и хитоны;
Головы смазаны маслом обильно, и лица прекрасны.
Вот какие им служат. Столы же блестящие прямо
Ломятся в доме от хлеба, от мяса, от вин медосладких.
Нет, оставайся у нас. Собой никого не стеснишь ты.
Будем и я и другие товарищи все тебе рады.
После ж того как обратно воротится сын Одиссеев,
Сам он и плащ тебе даст и хитон, чтобы мог ты одеться,
".
Так на это ему Одиссей многостойкий ответил:
"О, если б стал ты, Евмей, родителю Зевсу настолько ж
Милым, как мне, что скитанья и муки мои прекратил ты!
Нет ничего для людей ужасней скитальческой жизни.
Много тяжелых страданий дает нам проклятый желудок
В дни, когда к нам скитанья, печали и беды приходят.
Раз ты здесь оставляешь меня, чтоб я ждал Телемаха,
То расскажи мне про мать Одиссея, подобного богу,
И про отца: на пороге он старости был им покинут.
Живы ль еще старики, сияние видят ли солнца
Или уж умерли оба и в царство Аида спустились?"
Снова ответил ему свинопас, над мужами начальник:
"Я тебе, гость мой, на это скажу совершенно правдиво:
Жив Лаэрт. Непрестанно в дому своем молит он Зевса
Б членах дух у него уничтожить. Тоскует ужасно
Он об уехавшем сыне своем Одиссее, а также
И о разумной супруге: она-то всего его больше
Смертью своей огорчила и в раннюю дряхлость повергли.
Что ж до нее, то в печали по сыне своем знаменитом

Так не умрет, кто мне мил и со мной хорошо поступает!
Прежде, покамест жила - хоть и в горькой печали - царица,
Нравилось мне иногда ее слушать и спрашивать, так как
Ею воспитан я был с Ктименою длинноодежной,
Девой цветущей, из всех дочерей ее самою младшей.
С нею я вырос, и мать лишь чуть-чуть меня меньше любила...
После того же как оба достигли мы юности милой,
Выдали в Зам ее и взяли бесчисленный выкуп.
Мне же хитон подарила царица и плащ, чтоб одеться,
Очень красивые также для ног подарила подошвы
И отослала в деревню. И больше еще полюбила.
Да, ничего уже этого нет!.. Но блаженные боги
В деле, каким я тут занят, дают мне удачу. Чрез это
Ем я, и пью, и с теми делюсь, кто достоин почтенья.
Но от хозяйки теперь ни приветного слова, ни дела
Мы уж не слышим с тех пор, как несчастие в дом наш упало,
Люди надменные. Сильно невольникам всем бы хотелось
Потолковать с госпожой, обо всем расспросить поподробней,
Выпить винца и поесть у нее и с таким воротиться
".
Тут свинопасу в ответ сказал Одиссей многоумный:
"Бедный Евмей свинопас! Так, значит, уж малым ребенком
Начал скитаться вдали от родителей ты и отчизны!
Вот что теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:
Широкоуличный был ли разрушен врагами тот город,
Где твой отец и почтенная мать обитали в то время,
Или же был в одиночестве ты при коровах иль овцах
Схвачен врагами, посажен в корабль и этому мужу
Продан в дом, за тебя подходящую давшему плату?"
Снова ответил ему свинопас, над мужами начальник:
"Раз ты, гость мой, спросил и узнать пожелал, то узнай же.
Слушай в молчаньи меня, сиди и вином услаждайся,
Ночи теперь бесконечно длинны. И поспать мы успеем
И с наслажденьем послушать рассказы. Ложиться до срока
Не к чему вовсе тебе. И сон неумеренный в тягость.
Все же другие, кого их сердце и дух призывают,
Спать пусть идут, чтобы завтра, едва только утро настанет,
В поле с господскими выйти свиньями, позавтракав дома.
Мы же и хижине здесь, едой и питьем наслаждаясь,

Радость даже в страданиях есть, раз они миновали,
Для человека, кто много скитался и вытерпел много.
Это ж тебе я скажу, что спросил и желаешь узнать ты.
Остров есть, по названью Сирия, - ты, может быть, слышал? -
Выше Ортигии, где поворот совершает свой солнце.
Он не чрезмерно людьми населен, но удобен для жизни,
Тучен, приволен для стад, богат виноградом, пшеницей.
Голода в этом краю никогда не бывает. Не знают
Там ненавистных болезней бессчастные люди. Когда там
Горькая старость приходит к какому-нибудь поколенью,
Лук свой серебряный взяв, Аполлон с Артемидой нисходят
Тайно, чтоб тихой стрелой безболезненно смерть посылать им.
Там два города. Все между ними поделены земли.
В городе том и другом властителем был мой родитель,
Ктесий, Орменом рожденный, подобный бессмертному богу.
Как-то причалили к нам финикийцы, народ плутоватый.
Много красивых вещей привезли в корабле они черном.
А у отца моего была финикиянка в доме,
Стройная, редкой красы, в рукодельях искусная женских.

Близ корабля их стирала она, и один финикиец
С нею сошелся любовью и ложем. А слабому полу
Голову это кружит, даже самой достойной из женщин.
Начал ее он расспрашивать, кто она, родом откуда,
Тотчас она указала на дом наш с высокою кровлей:
- Родина мне, - похвалиться могу, - Сидон многомедный.
Был мне отцом Арибант. В великом он плавал богатстве.
Но захватили меня пираты тафосские, - с поля
Шла я тогда, - и сюда привезли, и этому мужу
Продали в дом, за меня подходящую давшему плату. -
Тут ей сказал человек, который с ней тайно сошелся:
- Раз это так, отправляйся обратно на родину с нами!
Дом родительский снова увидишь с высокою кровлей,
Также родителей. Живы они и слывут богачами. -
Женщина сызнова к ним обратилась с ответною речью:
- Было б возможно и это, когда б, моряки, поклялись вы,
Что невредимой меня вы доставите в землю родную. -
Так сказала. И тотчас они поклялись, как велела.
После того же как все поклялись и окончили клятву,

- Ну, так молчите! Пускай ни один из товарищей ваших
Слова со мною не скажет, на улице ль где повстречавшись
Иль у колодца, - чтоб кто не отправился в дом к господину
И на меня не донес. А он, заподозривши, свяжет
Крепкой веревкой меня, да и вам приготовит погибель.
Помните, что я сказала, кончайте скорее торговлю.
После ж того как товары погрузите все на корабль ваш,
Весть об этом как можно скорее мне в дом передайте.
Золота, сколько мне под руку там попадется, возьму я.
А проездную бы плату охотно дала и другую:
В доме у знатного мужа хожу за его я ребенком.
Мальчик смышленый. Со мною всегда он выходит из дома.
Я на корабль бы его привела, и огромную плату
Вы б за него получили, в какую б ни продали землю. -
Так сказала она и в прекрасный дворец удалилась.
Целый год финикийцы у нас оставались и, много
Наторговавши, на полый корабль погрузили товары.
После ж того как корабль для отъезда они нагрузили,
К женщине тотчас послали гонца, чтоб ее известил он.

Он ожерелье из зерен принес золотых и янтарных.
Мать подошла, сбежались рабыни и то ожерелье
Начали щупать руками, глядели глазами, давали
Цену. А он в это время рабыне мигнул тихомолком.
После, мигнувши, к себе на полый корабль возвратился.
За руку взявши меня, со мной она вышла из дома.
Вдруг столы увидала и кубки в сенях, где пред этим
Гости, отцу моему в делах помогавшие, ели;
На заседанье совета они все ушли и на площадь.
Быстро три кубка схватила она и, скрыв на груди их,
Вынесла. Я же за нею последовал, глупый мальчишка.
Солнце тем временем село, и тенью покрылись дороги.
Вышедши быстро из дома, пришли мы в прекрасную гавань,
Где находился корабль быстроходный мужей финикийских.
Сели они в свой корабль и поплыли дорогою влажной,
Нас захвативши. Попутный им ветер послал Громовержец.
Шесть мы ехали суток, и ночи и дни непрерывно.
После того же как день и седьмой уж прибавил Кронион,
Женщина стрелолюбивой убита была Артемидой.

Труп ее бросили в море на пищу тюленям и рыбам,
Я же остался средь них с печалью великою в сердце.
Ветер и волны меж тем корабль наш пригнали к Итаке.
Там приобрел меня куплей Лаэрт, Одиссеев родитель.
Так-то вот эту страну и пришлось мне увидеть глазами".
Богорожденный тогда Одиссей свинопасу ответил:
"Очень сильно, Евмей, в груди моей дух взволновал ты,
Все рассказавши подробно, как много ты выстрадал духом!
Все же тебе вот к дурному хорошее такте прибавил
Зевс, ибо, много страдавши, попал ты в жилище к благому-
Мужу, который тебе и еду и питье доставляет
В полном обильи. Живешь ты хорошею жизныо. А я вот
К вам прихожу, без приюта по многим странам проскитавшись".
Так Одиссей и Евмей вели меж собой разговоры.
Спать наконец улеглись - совсем не на долгое время:
Вскоре заря наступила. Меж тем Телемаховы люди,
К суше пристав, паруса развязали и мачту спустили,
Сели за весла и к пристани судно свое подогнали;
Выбросив якорный камень, причальный канат укрепили,

Начали завтрак готовить, вино замешали в кратерах.
После того как желанье питья и еды утолили,
С речью такой Телемах рассудительный к ним обратился:
"К городу правьте теперь, друзья, наш корабль чернобокий!
Сам я здесь остаюсь пастухов моих в поле проведать,
К вечеру в город сойду, владенья мои осмотревши,
Завтра же утром я вам, в благодарность за нашу поездку,
Пир устрою богатый, с вином медосладким и с мясом".
Феоклимен боговидный в ответ Телемаху промолвил:
"Сын мой, а я-то куда же пойду? К какому мне дому
На каменистой Итаке, к какому идти господину?
Или же к матери прямо твоей мне отправиться в дом твой?"
Феоклимену в ответ Телемах рассудительный молвил:
"В прежнее время тебя, не задумавшись, я пригласил бы
В дом наш, не скупо тебя угощал бы. Теперь же там будет
Хуже тебе самому: я дома не буду, не сможет
Мать моя видеть тебя. К женихам она сходит не часто Сверху.
Там она ткет, чтоб от них находиться подальше.
Есть, однако, другой. К нему ты отправиться мог бы.

Смотрят теперь на него итакийцы совсем как на бога.
Самый он знатный меж всех женихов, всех больше стремится
Мать мою взять себе в жены и сан получить Одиссея.
Знает, однако, лишь Зевс-олимпиец, живущий в эфире,
Не приготовит ли им он погибельный день вместо брака".
Так говорил он. И вдруг по правую руку пронесся
Сокол вверху, быстрокрылый посол Аполлона. Когтями
Горного голубя рвал он, и сыпались перья на землю
Прямо меж черной кормой корабля и самим Телемахом.
В сторону Феоклимен отозвал Одиссеева сына,
Взял его за руку, слово сказал и по имени назвал:
"Верь, Телемах, не без бога та птица явилася справа!
Сразу, увидев, я понял, что вещая птица пред нами.
Царственней вашего нет ни единого рода другого
".
Феоклимену в ответ Телемах рассудительный молвил:
"О, если б слово твое я увидел свершившимся, странник!
Много б тогда от меня получил ты любви и подарков,
Так что всякий тебя, повстречавши, назвал бы счастливцем".

"Ты, Пирей, и всегда повинуешься мне наиболе
Между товарищей всех, кто за мною последовал в Пилос.
Сделай же так и теперь: отведи к себе в дом чужеземца,
Будь с ним радушен, заботься о госте, пока не вернусь я".

"Если б ты там, Телемах, и на долгое время остался, -
Буду его угощать, и даров он получит довольно".
Так сказав и взойдя на корабль, приказал и другим он,
Севши самим на корабль, развязать судовые причалы.

Ноги обул между тем в сандалии сын Одиссея,
Крепкое в руки копье с наконечником острым из меди
С палубы взял корабельной. А те отвязали причалы
И, оттолкнувши корабль от земли, поплыли на веслах

Ноги несли Телемаха, шагавшего быстро, покуда
Он ко двору не пришел, где свиней его было без счета
И свинопас ночевал, о хозяйском добре беспокоясь.