| Автор: | Готье Ю., год: 1887 |
| Категории: | Историческое произведение, Приключения, Роман |
Глава XI
ФРАНЦУЗЫ И ИНДУСЫ
Перед губернаторским дворцом волнуется встревоженная толпа, жаждущая новостей. Неизвестно, каким образом разнеслась весть о битве с индусами. Накануне вечером видели, как двести тридцать французов и семьсот сипаев выступили под предводительством Парадиса. Беспокойство достигло высшей степени, так как все эти купцы дрожали за свое состояние. Что будет, если набоб возвратит свои владения и дарованные привилегии? Что, если он запретит торговлю? Потерпеть поражение, значит потерять колонию, разориться! Драться с англичанами еще куда ни шло, так как французы во вражде с ними и их пиратство и дерзость превосходят всякое вероятие. Но с индусами, не безумие ли это? Вообще находили, что губернатор слишком смел. Ходили слухи, что он слегка нажимал на совет, мудрость которого отвергала этот поход. Предположения, толки, пустая болтовня переходили из уст в уста и наполняли площадь как бы жужжаньем пчел.
Между тем Дюплэ, в глубине своего кабинета, объяснял офицерам свой план действий.
Вот уже вторую ночь он не ложился спать. Его мучит лихорадка ожидания: какая участь постигла вылазку д'Эспремениля? Гонец на верблюде не появляется. Губернатор ежеминутно вскакивает и прислушивается, не идет ли кто-нибудь.
Между тем слышится шум, гул голосов; затем в соседней зале раздаются поспешные шаги.
- Наконец-то!
Письмо в руках Дюплэ; он не решается вскрыть его. Он закрывает глаза, вытирает лоб. Но сила воли приводит его в себя; он успокаивается, готовый ко всему, и сразу ломает печать.
- Победа! - срывается с его уст.
Это слово сияет во главе письма, написанного тотчас после битвы и еще полного трепетного волнения.
"Наш отряд из четырехсот солдат выступил из Мадраса, достиг равнины и выстроился в боевом порядке, скрывая наши две пушки. Едва мы тронулись, как кавалерия набоба скучивается для атаки. Огромный эскадрон приходит в движение и катится на нас, подобно потоку ила, лавин. В ту минуту, когда он, казалось, должен был смять нас, мы резко делаем полуоборот направо и налево, открывая наши пушки, которые тотчас же стреляют. В неприятельской колонне образуются две кровавые полосы. Тем не менее она снова смыкается и продолжает наступать; второй залп не заставил себя ждать, а третий остановил проявившийся было героический пыл. Быстрота наших выстрелов, по-видимому, поразила и ошеломила кавалерию набоба. Она остановилась, не двигаясь ни взад, ни вперед, как будто ожидая конца пушечной пальбы, которая, по их мнению, не может продолжаться долго. Четвертый выстрел рассеял это заблуждение. Тогда, к нашему великому удивлению, наши противники повернули назад, в безумном бегстве, в котором каждый спасался, как мог, они донеслись до квартиры генерала Марфиз-Хана. Мы возвратились в Мадрас, не потеряв ни убитого, ни раненого, опьяненные радостью. 2 ноября 1746".
- Значит, я не ошибся! - воскликнул Дюплэ с блистающими глазами. - Европейская дисциплина, храбрость наших солдат и меткость оружия возместили численность.
Г-жа Дюплэ быстро вошла и бросилась в объятия мужа.
- Я знаю! Я знаю! - сказала она. - Они бежали, покинув палатки и багаж. Они потеряли семьдесят человек; и каким-то чудом не пролилось ни капли французской крови. Один из моих индусов принес мне радостную весть; он рассказал также, что в то время, как к Марфиз-Хану в смятении возвращалась его кавалерия, он получил сведения о плане маленького отряда Парадиса и сам стал во главе своих войск, чтобы отправиться ему навстречу и разбить его, не дав ему соединиться с Мадрасом. Он расположится у святого Фомы и станет лагерем на берегу маленькой речки Адьяр, через которую должен перейти Парадис.
выступить навстречу Парадису и догнать его во что бы то ни стало! Теперь я покоен, господа: если Господь не оставит меня, то гордый набоб, который смотрит на нас, как на горсточку варваров, тут-то и будет побит.
- Не будем эгоистами! - сказал губернатор, раскрывая настежь одно окно.
Он сделал знак, и тотчас воцарилась глубокая тишина. Тогда Кержан прочел громким и ясным голосом письмо д'Эспремениля. Когда он кончил, поднялось страшное ликование; хлопали в ладоши, шляпы летели в воздух. Кричали: "Да здравствует Франция! Да здравствует наш великий губернатор!"
- Да здравствует король! - воскликнул Дюплэ, обнажая голову. Потом он отошел от окна, чтобы принять поздравление членов совета.