Царевич-Лягушка

Братья Гримм

Типография В.А. Гатцук (Д. Чернышевский), Москва 1893 г.

Так давно, что и бабушки наши не запомнят, еще когда много на свете чудес случалось, жил-да-был король. Все его дочки были собой хороши, а уж младшая - такая была раскрасавица, что само солнышко ясное, - оно ли чудес не видало, - дивилось на нее глядя. Неподалеку от королевского замка начинался дремучий лес, а в том лесу, под старой липой, был колодец.

Летом к тому колодцу часто заходила младшая королевна и любила там, в холодке, играть золотым мячиком: подбросит его вверх и ловит.

Случилось один раз так, что, подбросивши высоко-высоко, не поймала свой золотой мячик королевна, и упал он прямо в колодец; поглядела она туда - а в колодце будто и дна нет - и горько заплакала. Жалко ей своего любимого мячика, плачет она, рекой разливается, вдруг слышит чей-то голос:

- Что это с тобою, королевна, об чем ты так горько плачешь? Глядь, - а это на краю колодца сидит большущая лягушка и говорит ей человечьим голосом. Подивилась королевна и отвечает:

- Об моем мячике, квакуша, я плачу: уронила его в колодец.

- Ну, - говорит лягушка, - это твое горе не великое; что мне дашь, коли я твой золотой мячик достану?

- На что мне твои наряды, твои камни самоцветные и твоя золотая корона. Нет, вот ты полюби меня; чтобы я во всем тебе товарищем была, чтобы мне за твоим столиком с тобой вместе сидеть, из одной с тобой тарелочки есть, из одного стаканчика пить, да в одной и постелюшке спать. Вот, коли это ты мне пообещаешь, - так я спрыгну в колодец и тебе твой золотой мячик достану. - Пообещалась королевна всю лягушкину волю исполнить, а сама думает: "Ишь, ты, глупая квакушка, чего еще захотела; посиди-ка в колодце да поквакай: куда уж тебе человеку товарищем быть." Не успела еще этого и подумать королевна, глядь, - а лягушка уж из колодца опять вынырнула и во рту золотой её мячик держит. Выхватила его королевна и убежала в припрыжку с радости, а лягушка ей в след квакает-надрывается: "Стой, стой, девица, да куда-ж ты?... Меня-то с собой захвати, ведь мне за тобой не угнаться!" Не послушала её королевна, прибежала в отцов дворец и думать забыла об лягушке; та посмотрела ей вслед и, как не солоно хлебавши, полезла в свой колодец.

На другой день, только что королевна с отцом и царедворцами села за обед, и стала кушать из своей золотой тарелочки, вдруг слышит: шлеп-шлеп что-то по мраморной лестнице, зацарапалось в дверь и пищит: "Меньшая королевна, отопри!" Пошла королевна посмотреть, кто это ее за дверью кличет, отворила, глядь, - а это лягушка из колодца. Быстро захлопнула королевна дверь и вся побелевши от страха, села на свое место. Увидал это старый король и спрашивает:

- Чего это ты так, дочка, испугалась? Уж не великан-ли какой там за дверью стоит, хочет унесть тебя? - Тут королевна всё ему со страха и рассказала. А лягушка опять царапается за дверью и квакает:

Пошла королевна, отворила. Лягушка прыг-прыг за нею, доскакала до стула и пищит: "Ну, поднимай же меня к себе!" Хотела было королевна притвориться, будто не слышит, но король прикрикнул на нее, чтобы слушалась лягушки. Только влезла лягушка на стул, - уж и на стол просится. Посадили ее на стол, - и того мало. "Придвинь-ка, - говорит, - ко мне поближе твою тарелочку золотую, давай вместе кушать будем." Что тут делать, - исполнила и это королевна. Наелась лягушка и говорит: - "Ну, вот, я и сыта; теперь что-то спать захотелось. Снеси-ка меня, королевна, в свою комнатку, оправь-ка свою постелюшку пуховую, да ляжем-ка, соснем с тобою." Этого уж не вынесла королевна, расплакалась: и дотронуться-то ей до скользкой, холодной лягушки противно и страшно, - а тут еще она в королевниной мягкой, чистой постельке спать будет! Но король еще пуще разгневался и сказал: - "Нечего брезговать теперь тем, кто раньше тебе в беде дорог был. Исполняй, что обещала."

Взяла королевна лягушку двумя пальчиками за спину, понесла к себе в спаленку и ткнула в угол. Только лягушка и этим не пронялась. Как только королевна легла в постельку, она подползла к ней, сидит на полу и квакает: - "Что ж ты; и я хочу спать, положи же меня с собою, а то я сейчас пойду твоему отцу на тебя жаловаться." Тут уж королевна не выдержала: схватила ее и со всей мочи бросила об стену: - "На вот тебе, мерзкая квакушка. Может, теперь успокоишься!"

Ударилась лягушка об стену, упала наземь и обернулась статным молодцем царевичем. И рассказал тут царевич королевне, что обернула его в лягушку злая ведьма, что никто не мог его из колодца освободить и вернуть ему образ человеческий, кроме неё, королевны. Пошли они вместе к старому королю, рассказали ему всё дело, а через неделю и свадьба их была.

На утро после свадьбы к крыльцу королевского замка подъехала золотая карета восьмериком: лошади белые, сбруя на них чистого золота, а на запятках стоит слуга царевичев, Верный Иван. Сели молодые в карету, Верный Иван опять стал на запятки, и покатил царевич с молодой женой в свое царство.

- Что это, уж не карета ли сломалась?

- Нет, Ваше Величество, - отвечал Иван, - это от радости обруч на моем сердце лопнул. Как обернула вас лягушкою злая ведьма, я приказал оковать мое сердце тремя железными обручами, чтобы не разорвалось оно с горя на части.

Но дороге и два последние обруча с сердца Верного Ивана, лопнувши, свалились, - так рад он был, что его дорогой царевич человеком стал и счастлив с своей писаной красавицей молодой женой.