Про Волка и Козу с Козлятами

Братья Гримм

Типография В.А. Гатцук (Д. Чернышевский), Москва 1893 г.

С своими семью козленятками жила-была коза. Козленятки были всё хорошенькие, беленькие и козочка души в них не чаяла. Случилась один раз нужда козочке за кормом из дому отлучиться, созвала она козляток и говорит: - "Схожу-ка я, детки, в лес, вам гостинцев принесу; смотрите, без меня далеко не бегайте, сидите лучше дома да двери заприте, а не то не пришел-бы волк. Голос у волчища толстый, лапы черные, большие, зубы острые: в минуту вас всех проглотит!" - "Нет, - отвечали козлятки, - нет, мы дома сидеть будем и волка не пустим." Ушла коза. Козлятки сейчас на замок двери заперли, сидят на лавочке да тихонько разговаривают. Вдруг - стук-стук в дверь, и кто-то толстым голосом запел:

Козляточки узнали волка по голосу и кричат ему: - "Уходи, уходи подальше, волчище; у нашей мамы голосок тоненький!" Побежал волк в лавку, купил большой кусок мелу, съел его и стал у него голос тоненький... Прибежал опять волк к козляткам, и запел:

А козляточки ему и говорят: - "Ну-ка, покажи, какая у тебя ножка, тогда поверим." Волк сунул в окно свою лапу, а козленятки сразу узнали и кричат: - "Вот и не правда: ты не наша мама, у неё ножки беленькие." "Ну, - думает волк, уж больно вы хитры, да и я не промах!" и побежал к булочнику. - "Эй хозяин, - говорит. - Мажь скорее мне лапы тестом да белой мучкой присыпь. - Не вымажешь, так я тебя съем!" Испугался булочник и вымазал лапы волку. В третий раз прибежал волк к козлятам, нарочно положил набеленую лапу на подоконник, чтобы ее видно было, и запел:

Козленятки посмотрели, видят: будто материна ножка, белая, - и отперли дверь. - А вошел-то волк! Испугались они и давай прятаться: один под стол, другой под лавку, третий под кровать, четвертый на печку, пятый за сундук, шестой в кадку, а седьмой под печку забился, в самый уголок, сидит дрожит. Всех нашел волк и поглотал целиком, только седьмого не мог отыскать, да больше ему и есть не хотелось. Наелся, - и пошел спать после сытного обеда.

Позвала наконец самого младшего, седьмого, а он и отозвался из под печки. Насилу вытащила его коза оттуда. Стал он рассказывать, сколько страху они натерпелись и как волк всех братишек и сестренок поел, а коза слушает да горько плачет.

Посидела, погоревала и пошла на лужок козленочка травкой покормить. Глядь, - а под деревом в растяжку спит волк да так храпит, что ветки от его храпа качаются. Подкралась козочка поближе, смотрит, а в брюхе у него что-то шевелится: "Да ведь это козляточки мои, - говорит коза, на волю просятся! Поглотал их волчище живехонькими! Беги, сынок, домой, принеси большие ножницы да иголку с ниткой." Коза разрезала живот волку и козленятки все по одному повыскакали, целы и невредимы. "Ну, детки, за дело, - говорит коза, - бегите, насбирайте камней побольше." Живо принесли козлятки камней, коза насыпала полное брюхо волку, и еще скорее зашила ему живот, - так что волк ничего и не слыхал.

Наконец проснулся волк, потянулся и чувствует, что и тяжело ему и пить - страх - хочется. Вот и пошел он к ключу водицы напиться. Ступил раз, а у него камни в животе тук, тук, тук, - перекатываются, друг о дружку постукивают. Идет волк, чуть ноги волочит, и сам себе говорит:

Только добрел он до ключа, наклонился напиться, а камни перетянули его, волк - бултых в воду да и пошел ко дну... А козочка с козленятками скачет по травке-муравке да приговаривает: