Выгодная торговля

Братья Гримм

Типография В. А. Гатцук (Д. Чернышевский), Москва 1893 г.

Продал мужик на базаре свою корову за двенадцать рублей. Идет он домой и слышит, в пруде лягушки квакают: "Ква, ква, ква!" "Эх вы, - говорит мужик; - тоже понимаете: Два, два! Нет, не два, а двенадцать рублей за корову-то выручил." А лягушки всё свое: "Ква, ква, ква!" Мужик остановился, и говорит с сердцем: "Сказано вам, идолы: не за два целковых корова пошла, а за двенадцать. Небось, я продал-то. Может вы лучше знаете!?". Лягушки всё свое. "Ну, нате, смотрите, горластые, коли не верите на слово: вот они деньги, - совсем рассердился мужик, - Вот они, серебром получил, всё целковыми!" И давай считать на ладони. Сосчитал перед прудом, на виду, двенадцать целковых. А лягушкам и дела нет до его счета, они всё свое: "Ква, ква, ква!" Тут уж вовсе глупого мужика злость разобрала: - "Что? И теперь не верите? Так нате, считайте по-своему!" - И со всего размаху кинул в воду деньги: "Считайте, анафемы! Может, у вас по вашему лягушиному счету из двенадцати целковых два выйдет, а я здесь на травке поотдохну." Сидел, сидел мужик, темнеть стало, да и домой пора, а лягушки пуще прежнего заливаются: "ква, ква, ква!" "Ах вы, квакуши пучеглазые, жабы горластые! Глотки-то, я слышу, широки у вас, да головы пусты: двенадцати рублей сосчитать ума не хватает. Аль вы думаете, что я тут и буду стоять да ждать, пока вы со счетом справитесь? Как не так!" Плюнул мужик и пошел домой, а лягушки ему в след: "Ква, ква, ква!"

"Дай-ка, - думает, - куплю корову, заколю ее, продам мясо повыгоднее, - смотришь, и за старую выручу, да еще шкура на придачу останется." Сказано - сделано. Подъезжает он с мясом к городу, - откуда ни возьмись целая стая собак, и самая из них большая прыгает вокруг воза и лает: "вау, вау, вау!" - "Э, - говорит мужик, - чего ты, пес, всё кричишь: "дай, дай!" Ведь даром не отдам: плати-ка, брат, деньги." А собака всё свое: "вау, вау". - "Ну, ладно, я тебя знаю: ты мясников пес, - говорит мужик, - у мясника служишь. Хочешь получить говядину, - поручись за хозяина, что через три дня отдадите за всю двадцать пять рублей. Смотри не обмани, а то плохо тебе будет, да поглядывай, чтобы у тебя твои товарищи мясо не отняли, хоть ты и больше их всех."

Сбросил глупый мужик говядину с воза и поехал домой.

Прошло три дня, - не несут мужику денег за говядину ни мясник, ни его собака. "Что же это, - думает он; - уж, видно, никому на свете верить нельзя. Этак всякое терпенье лопнет!" - и пошел в город к мяснику требовать своих денег.

Мясник подумал было, что мужик над ним шутки шутит, когда тот стал требовать деньги за говядину, но когда мужик, стал кричать и ругаться, говоря, что мясник нарочно подослал свою собаку, чтобы надуть его, - мясник взял метлу и выгнал его вон.

- Погоди, - сказал мужик, - я найду на тебя управу! - и пошел к королю. Король сидел на троне с своей дочерью, Несмеяной-королевной, - ее так потому назвали, что она никогда не смеялась, - принял мужика и спросил, что у него за горе. "Чистая беда, господин король, - отвечал мужик: ограбили меня лягушки и мясникова собака, а мясник, - он-то самый мошенник и есть, - еще метлой по шее поподчивал." И рассказал королю всё, как было, с самого начала. Слушая про мужиково горе, королевна засмеялась; дальше, - больше, наконец, до слез расхохоталась, а король и говорит, шутя:

- Нет уж, господин король, покорнейше вас благодарю: мне и своей бабы много. От одной не знаю, как отвязаться: день-деньской ворчит да ругается, а тут еще другую себе на шею навязать. Не хочу!

Вышел мужик из дворца, а часовой у ворот говорит ему: "Вот, брат, счастье тебе привалило. Небось как тебя наградят за то, что королевну насмешил?" - "Известно, по-королевски, - отвечал мужик. - Хочу: на королевне женюсь, хочу: мне пять сотен полностью отсчитают." - "Ловко! - говорит солдат. - Ведь, небось, всё золотом отсыпят... Эх, право, хоть бы ты со мной поделился?" - "Что ж, мне, мужику, и в правду такую уйму денег девать некуда: получай половину." Услыхал это жид, побежал за мужиком, тащит его за кафтан и шепчет на ухо: - "Ваше благородие, господин мужик! Может, нам ваши деньги разменять?.. Ну что вы с золотыми будете делать, а я бы вам всё чистым серебром разменял". - "Ладно, - отвечал мужик, - давай мне серебра на двести пятьдесят золотых; завтра от самого короля получишь." Жид сейчас и принес ему на двести пятьдесят золотых серебра, всё стертыми четвертаками да еще с дырочками: за три четвертака больше полтинника никто не даст.

На другой день говорит мужик к королю. "Ну что, - спрашивает король, - не хочешь жениться? Не хочешь?! Отсчитать ему пять сотен палок." - "Нет уж, господин король, это не мне приходится: вчера у меня половину солдат выпросил, а половину жид разменял." Тут как раз солдат с жидом вошли за обещанным, - и всыпали им поровну, но двести пятьдесят палок, чтобы на мужикову награду не зарились. Солдату-то еще ничего: дело привычное, а жид очень торговался, всё кричал, что он мужику не сполна двести пятьдесят золотых серебра дал, а только на сто семьдесят пять, да еще без малого.

"Ну, а всё-таки награда твоя за то, что ты дочь мою рассмешил, не пропадет, хоть и получили вместо тебя солдат с жидом что я тебе обещал. Ступай в мою казну и бери что тебе полюбится." Насыпал себе мужик золота и в карманы, и за пазуху, и в голенища, сколько поднять мог, пришел на постоялый двор и давай свои деньги считать. А жид за ним, - как бы ему отплатить.

"Нет, врешь, твоя королевская милость, вперед не надуешь: из-за твоего плутовства чуть я под палки не попал. Теперь уж и близко к тебе не подойду." Подслушал это под дверью жид и говорит сам себе: - "Помилуй Бог, и как это он его королевскую милость плутом ругает. А если я пойду и доложу, и что-тогда будет? Ну, и конечно мне будет большая награда, а ему пятьсот и тысячу палок и больше в его глупую спину за меня дадут." Побежал и донес. Приказал король жиду бежать и сейчас же привести мужика.

Жид опять пустился, и говорит мужику: - "Пожалуйте, господин мужик, к его королевской милости сию минуту и в чем есть." - "Ну, жид, - говорит мужик, - уж теперь я к королю в рваном кафтанишке не пойду. С моими-то деньгами мне теперь это даже стыдно. Сперва пойду, куплю себе плисовый кафтан." Жид испугался: не ушел бы мужик или не остыл бы гнев королевский, и говорит: - "Чего вам себя напрасно беспокоить и зачем даром деньги тратить? Я вам сейчас из одной дружбы дам самый модный, настоящий бархатный, кафтан." Надел мужик богатый кафтан, который кто-то заложил жиду, и пошел.

- Как ты смеешь меня плутом называть? - говорит мужику король. - "Помилуйте, господин король, - отвечал мужик, - уж это наверно вам жид сказал, а жид, сказано, жид, - что ни скажет, то соврет; ей Богу, лопни мой кафтан!" - "Что? Лопни кафтан? - закричал жид. - Как, лопни? Какой твой кафтан? Это мой кафтан, я только из дружбы тебе его дал, чтобы ты в нем к господину королю мог прийти." - "Ну, - сказал король, - какая уж у жида к мужику дружба! Видно и вправду жид либо меня, либо его надуть хочет." - И приказал отсыпать жиду, в добавку к прежним, еще двадцать пять горячих.

А мужик пришел домой с деньгами и в новом кафтане.