Дух в бутылке

Братья Гримм

Бедный дровосек работал с утра до ночи. Накопилось у него немножко деньжонок, он и сказал сыну:

- Послушай-ка, ведь ты у меня моё единственное дитя, так я употреблю на твоё воспитание деньги, которые скопил в поте лица моего. Научишься хорошему, так и меня прокормишь на старости лет, когда тело моё закостенеет, и придётся мне сидеть дома за печкой.

Отправился мальчик в лучшее училище и учился прилежно. Учители не нахвалятся им. Так он и оставался тут несколько лет. Он покончил уже ученье в двух школах, но, не во всём ещё достигнув совершенства, был отозван домой, потому что вышли все деньги, накопленные отцом.

- Ах! - сказал ему отец печально. - Ничего более я не могу для тебя сделать; в это тяжёлое время я не могу ни гроша отложить для тебя: только хватает, чтобы с голоду не умереть.

- Не горюй об этом, милый отец, - отвечал сын, - положись на волю Божью, и всё будет к лучшему. Я безропотно покоряюсь Его промыслу.

Отец собрался в лес рубить дрова, чтобы рубкою и доставкою дров выработать хоть хлеб насущный, сын и говорит ему:

- Я пойду с тобою, отец, и помогу тебе.

- Пожалуй, - отвечал отец, - но тебе будет чересчур трудно с непривычки к тяжёлой работе. Тебе не выдержать этого труда; притом же у меня один топор и есть, а денег не хватает купить другой.

- Ничего, отец, поди только к соседу и попроси его одолжить нам топор, пока я не заработаю своего.

Отец занял топор у соседа, и на рассвете пошли они с сыном в лес. Сын помогал отцу и был притом бодр и весел. Когда солнце высоко взошло прямо над ними, тогда сказал отец:

- Отдохнём маленько, сын, да пообедаем: после этого работа вдвое лучше пойдёт.

Сын взял кусок хлеба и сказал:

- Ты, отец, отдохни покамест, а я не устал и пойду погулять по лесу и поищу птичьи гнёзда.

- Ах, какой ты ещё дурачок! - сказал отец. - Как можно тебе рыскать по лесу; ведь ты так умаешься, что потом сил не хватит и руки поднять. Оставайся-ка лучше здесь и присядь ко мне.

Однако сын устоял на своём и пошёл по лесу. Жуёт себе хлеб и весело заглядывает между зелёными ветками: не увидит ли где гнезда. Долго расхаживал он и наконец добрался до громадного дуба, который наверное стоял здесь несколько уже веков: пяти человекам не охватить его кругом.

Мальчик остановился, посмотрел на дуб и подумал:

"А должно быть, много птичек свило тут гнёзда!"

Вдруг показалось ему, будто раздаётся чей-то голос. Он стал прислушиваться и действительно услыхал, что кто-то глухим голосом кричал:

- Выпусти меня! Выпусти!

Мальчик посмотрел вокруг себя - ничего не видать, но ему казалось, что голос выходил из-под земли. Тогда он сам закричал:

- Да где же ты?

Мальчик стал рыть землю под деревом и всё искал между корнями, пока нашёл в углублении стеклянную бутылку. Он приподнял её, подержал на свет и увидел там что-то похожее на лягушку, которая скакала то вверх, то вниз.

- Выпусти меня! Выпусти! - раздалось снова.

Мальчик, не подозревая ничего дурного, вытащил пробку из бутылки. Вдруг оттуда выскочил какой-то дух, и стал он расти, расти и так скоро рос, что чрез несколько минут стал ужасным великаном, величиной с полдерева, около которого он стоял.

- Знаешь ли ты, - закричал он страшным голосом, - знаешь ли ты, бесстрашный школьник, какая ждёт тебя награда за то, что ты выпустил меня?

- Как мне знать это?

- Так я тебя научу, - закричал дух, - за это я сверну тебе шею.

- Это следовало бы тебе сказать наперёд, - отвечал школьник, - тогда бы я не выпускал тебя из бутылки. Впрочем, голова моя устоит против тебя: чтобы свернуть мне шею, надо побольше людей.

- Вишь, что выдумал: побольше людей! Уж там как ни умничай, а заслуженную награду получишь. Неужели ты думаешь, что я в награду был так долго закупорен в бутылке? Нет, я сидел там в наказание. Слушай же, школьник, я - всесильный Меркурий, и кто меня выпустит, тому я должен свернуть шею.

- Потише, потише! - отвечал школьник. - Это не пойдёт так скоро на лад. Прежде всего я должен удостовериться, действительно ли ты, такой большой, сидел в маленькой бутылке, и тот ли ты дух, за кого себя выдаёшь? Если ты можешь опять влезть в бутылку, тогда я поверю, что ты можешь делать со мною, что хочешь.

Дух отвечал с гордостью:

- Это для меня ничего не значит.

Он стал ёжиться, ёжиться, скоро сжался таким же маленьким и тоненьким, каким прежде был, и опять юркнул в бутылку чрез узкое горлышко. Как только он попал туда, школьник мигом закупорил его пробкой и бросил между корнями на прежнее место. Так школьник и Меркурия надул.

После этого мальчик опять хотел вернуться к отцу, но дух стал жалобно ему кричать:

- Ах! Выпусти меня! Выпусти!

- Нет, - сказал школьник, - в другой раз не надуешь. Кто раз посягал на нашу жизнь, того не должно выпускать на волю, если удалось опять поймать.

- Если ты выпустишь меня на волю, то я дам тебе столько богатства, что на целую жизнь довольно будет.

- Не верю, - сказал школьник, - ты опять надуешь меня как и на первый раз.

- Ты сам себя лишишь счастья, - закричал дух, - я не сделаю тебе зла, напротив, щедро награжу.

Школьник задумался.

"Попробовать разве, может быть, он и сдержит слово. Впрочем, он и не смеет ничего сделать со мною. Дай-ка отважусь".

Подумав это, он опять вытащил пробку - из бутылки вышел дух и как в первый раз вытянулся великаном.

- Теперь получи заслуженную награду, - сказал дух и подал школьнику лоскуток, очень похожий на пластырь.

- Если одним концом этого лоскутка ты помажешь рану - рана сей час заживёт; помажешь ли другим концом сталь или железо - и сталь, и железо обратятся в серебро.

- Ну, это надо ещё попробовать, - возразил школьник.

- Ладно, - сказал он, - ты правду сказал. Теперь мы с тобою квиты и можем разойтись.

Дух поблагодарил школьника за своё освобождение, а школьник поблагодарил духа за его подарок и пошёл прямо к отцу.

- Где ты пропадал? - спросил отец. - И о работе забыл, таскаясь по лесу! Вот и правду я говорил, что ты ничего не кончишь.

- Успокойся, отец, я наверстаю потерянное.

- Тебе ли наверстать! - сказал отец с досадой. - Это ни на что не похоже!

- Вот, смотри, отец, я мигом срублю это дерево, оно только загремит у меня.

Тут он взял свой пластырь и помазал им топор, да как замахнётся им, что было силы, а топор-то сей час и загнуло в сторону: железо превратилось в серебро, так серебро-то и не выдержало.

- Глянь-ка, отец, - сказал школьник, - вишь, какой дурной топор ты мне дал, он совсем скривился.

Отец перепугался.

- Ах! Что ты наделал! Теперь придётся заплатить за топор, а я не знаю чем! Ну, сделал ты мне помощь, нечего и говорить!

- Не сердись же, отец, я заплачу за топор.

- Ах, какой ты дурак! Ну, сам посуди, чем же ты заплатишь? У тебя ничего нет, если я тебе чего не дам. Вся-то голова твоя набита школьными дурачествами, а о рубке дров ты и понятия не имеешь.

Чрез несколько минут школьник опять сказал:

- А всё же я не могу теперь работать. Сделаем лучше шабаш на нынешний день.

- Отец, ведь я в здешнем лесу в первый ещё раз, дороги не знаю и могу заблудиться. Пойдём, прошу тебя, вместе домой.

Между тем гнев родительский поутих; отец позволил себя уговорить и пошёл с сыном домой. Доро
гой он сказал:

- Слушай-ка, сын, поди и продай испорченный топор за сколько дадут; остальное, как заработаю, так и заплачу соседу.

Сын взял топор и отнёс его в город к золотых дел мастеру. Рассмотрев топор хорошенько, мастер положил его на весы и сказал:

- Дайте мне, что у вас есть, остальное будет за вами.

Золотых дел мастер отсчитал ему чистыми триста талеров, а остальные сто остались за ним. Школьник вернулся домой и сказал отцу:

- Теперь у меня есть деньги, отец. Поди спроси у соседа: сколько ему следует за топор?

- Я это и сам знаю, - отвечал отец, - один талер и три гроша.

Тут он дал отцу сто талеров и сказал:

- Живи себе, отец, спокойно и счастливо: у тебя никогда не будет недостатка в деньгах.

- Боже мой! - воскликнул старик. - Да как же досталось тебе это богатство?

Сын рассказал ему всё, как было, и как он, в надежде на счастливую судьбу, подхватил такую богатую добычу. С остальными деньгами он опять отправился учиться в высшее училище, а так как он своим пластырем мог вылечивать всякие раны, то скоро прославился и впоследствии сделался самым знаменитым доктором на свете.