Долговечность

Братья Гримм

Когда Зевс творил мир, он хотел назначить каждой твари срок её долговечности, по её собственному желанию.

Пришёл осёл и говорит:

- Зевс, сколько лет жизни назначаешь ты для меня?

- Тридцать; довольно ли для тебя?

- Ах, великий властелин мира, как это можно!? Ведь это слишком долго! Подумай только, какая моя трудная жизнь: с утра до ночи тащи на себе тяжёлые ноши, неси на мельницу мешки с мукою, из которой будут делать хлеб для других, а тебе в награду достанутся только тумаки да пинки. Нет, уж сократи, сделай милость, это тяжкое время скорби.

Милостивый Зевс сжалился над ослом и ограничил его жизнь восемнадцатью годами. Осёл ушёл от него утешенный, а вместо него явилась собака.

- Сколько времени хочешь ты жить? - спросил у неё Зевс. - Вот осёл находит, что тридцати лет для него чересчур много, но ты, верно, не согласна с его мнением и захочешь побольше жить.

- Неужто такова твоя воля, властелин? Ну, сам рассуди, сколько беготни мне предстоит в жизни! Надолго ли, при такой собачьей жизни, достанет мне бедных лапок моих? А как не хватит более у меня голоса чтобы лаять, ни сил, чтобы кусать - что тогда я буду делать? Ползать из угла в угол да ворчать!

Всемилостивый Зевс нашёл, что собака права, и ограничил её существование двенадцатью годами.

Пришла очередь обезьяны.

- Ну, уж наверное ты-то будешь радёшенька прожить тридцать лет? - спросил у неё Зевс. - Ведь ты не осуждена на работу как осёл и собака; тебе только одна забота: забавляйся да зубы скаль.

да и то откусишь - а выходит почти всегда горько. Под смехом чаще всего скрываются слёзы. Нет! Не вынести мне жизни в продолжении целых тридцати лет!

Зевс сжалился и над нею и дал ей только десять лет.

Вот, наконец подходит и человек да такой весёлый, бодрый и здоровый. Просит он Зевса назначить ему срок его существования.

- Ну, будешь ты жить тридцать лет, - определил Зевс, - довольно ли с тебя?

- О! Как можно так мало!? - воскликнул человек. - Да я не успею порядком устроиться на земле и обзавестись собственным домком; да успеют ли и деревья, которые я посажу, дать цвет и плод? Как умереть, едва узнав блаженство жизни? Едва начну я наслаждаться плодами моих трудов - и вдруг, надо умереть! О властелин неба и земли! Продли ещё мне веку!

- Да этого всё ещё мало.

- Так вот тебе ещё двенадцать лет собачьей жизни.

- Хорошо же, вот тебе ещё десять лет, взятых от обезьяны, но больше не проси.

И вот с той поры живёт человек до семидесяти лет. Первые три десятка --годы естественные - и как быстро они проходят! В это время человек бодр, здоров, весел, с радостью трудится и умеет наслаждаться жизнью. Наступают ослиные годы: в этот промежуток человек переходит от одного бремени к другому, тащит хлеб, чтобы кормить других, а толчки да пинки - ему награда за труженичество. Вот и собачья жизнь пришла: сидит себе человек в углу да ворчит, а укусить-то не может: зубов нет. Прошла и эта пора, и кончается жизнь обезьяньими годами: немощен становится старик; голова его трясётся; толкует он всё одно и то же, и действует уже он только по инстинкту или рутине и - увы! Слишком часто блажные выходки делают его посмешищем для непочтительных детей!