| Автор: | Гюго В. М., год: 1861 |
| Категория: | Роман |
III. Справедливое негодование цирюльника
Достойный цирюльник, прогнавший малюток, которых Гаврош приютил было в гостеприимных недрах слона, был в эту минуту занят в своей лавочке бритьем старого солдата, служившего при Империи. Шел разговор. Цирюльник очень естественно заговорил с ветераном о мятеже, потом о генерале Ламарке; от Ламарка они перешли к императору. Если бы при этой беседе цирюльника с солдатом присутствовал Прюдом, то он, наверное, записал бы ее, украсил бы своими арабесками и издал бы под заглавием: "Разговор бритвы и сабли".
- Сударь, а как ездил император верхом? - спрашивал цирюльник своего собеседника.
- Плохо, - отвечал солдат, - он не умел падать, поэтому никогда и не падал.
- А что, хороши были у него лошади? Наверное, прекрасные.
- Я заметил его коня в тот день, когда он пожаловал мне крест. Это была скаковая лошадь, вся белая. У нее были далеко расставленные уши, глубокое седло, тонкая голова с черной звездочкой на лбу, очень длинная шея, крепкие колени, выдающиеся бока, покатые плечи, сильный круп. Она была больше пятнадцати пядей ростом.
- Славная лошадка! - заметил парикмахер.
- Да, таков был конь его величества.
Парикмахер почувствовал, что после этих слов будет приличнее немного помолчать. Помолчав с минуту, он продолжал:
- Кажется, император был только один раз ранен, не правда ли, сударь?
Солдат ответил спокойным и важным тоном бывалого человека:
- Да, в пятку, при Ратисбонне. Я никогда не видел его так одетым, как в тот день. Он был такой чистенький, как новенький су.
- А вы, господин ветеран, наверное, имели много ран?
- Я-то? - воскликнул солдат. - О нет! При Маренго я получил два сабельных удара по затылку, при Аустерлице одну пулю в правую руку, другую - при Иене в левое бедро, при Фридланде мне въехали штыком вот сюда, под Москвой меня угостили семью или восемью ударами пикой в разные места, под Люценом осколком бомбы мне раздробило палец... Ах да! Еще при Ватерлоо мне угодила пуля в бедро. Вот и все.
от болезни и возиться с докторами, аптекарскими снадобьями, спринцовками, припарками и тому подобным.
- У вас голова с мозгами, - одобрил солдат.
Едва он успел выговорить последнее слово, как стены лавчонки дрогнули от сильного треска. Одно из оконных стекол разлетелось вдребезги. Цирюльник помертвел.
- Господи, вот уж оно! - вскричал он.
- Что такое? - спросил солдат.
- Вот это что, - сказал ветеран и поднял предмет, катившийся по полу и оказавшийся довольно увесистым булыжником.
Парикмахер подбежал к разбитому окну и увидал Гавроша, со всех ног улепетывавшего по направлению к рынку Сен-Жак. Проходя мимо лавки цирюльника, Гаврош, который до сих пор помнил своих карапузиков, не мог устоять против искушения поздороваться с цирюльником по-своему и бросил в окно камень.
- Видите! - воскликнул цирюльник. - Эти пакостники делают зло ради самого зла!.. Ну что я сделал этому негодному мальчишке?