| Автор: | Д'Ивуа П., год: 1910 |
| Категории: | Роман, Приключения |
VIII. "До востребования"
На небольшой горке, имеющей форму усеченного конуса, сплошь покрытой зеленеющими деревцами, кустарниками и лианами, образующими сплошное цветущее покрывало, стоит на своих шасси вагон Франсуа. Преобразованный таким образом аэроплан как будто отдыхает от только что совершенного им путешествия: он перелетел через Ла-Манш.
Две недели длилось выздоровление Франсуа, ускоренное его желанием поскорее лететь, и этих двух недель оказалось достаточно, чтобы совершить задуманное предприятие.
Яхта "Матильда" была встречена д'Этуалем и его друзьями в Гаване. Дождавшись, пока она взяла курс на Мериду, отважные путешественники направились к американскому континенту. Пролетев невидимкой на огромной высоте над городом Меридой, аэроплан приземлился в нескольких милях от городка Юкатан на один из тех конусообразных холмов правильной формы, которые покрывают поверхность этой страны.
Франсуа немедленно отправился в Мериду, на почту, чтобы получить письмо, о котором говорилось в депеше Брумзена...
Возле вагона Сюзанн болтала с Клауссеном, Джо и Китти, которые в данный момент составляли весь экипаж воздушного судна. Ваницкий и его девочки остались в Дании, на ферме у Данерика.
Триль, заявив, что хочет прогуляться по окрестностям, исчез. Он нанял лошадь у какого-то земледельца-индейца, встреченного им по дороге, и усиленным галопом помчался по высохшей, растрескавшейся пыльной равнине, лежащей между отдельными участками возделанной земли.
Ему удалось опередить Франсуа, и он раньше него успел добраться до Мериды. Юноша без труда отыскал почтово-телеграфную контору, которая в этой стране, куда испанцы занесли свою высокопарную речь, именуется Дворцом сообщений.
"Капитану Мартинсу, яхта "Елизавета". Мекс. Юкатан.
Книга II. Стих 5, 8, 17, 34, 35, 41, 42. 43. 47, 49, 50, 52, 62, 63, 66, 68, 73, 75, 77, 80, 81.
Книга VIII. Стих 1, 2, 3, 7, 9, 10, 12, 13, 16-19, 20 и от 60-го до 70-го.
Книга IV. Стих 15, 22, 24,27".
Подписано: "Т."
Такова была шифрованная телеграмма, которую Триль подал удивленному служащему через окошечко телеграфа.
-- Вполне ли сеньор уверен, что поданная им сейчас для отправки телеграмма имеет какой-нибудь смысл? - рискнул он робко спросить.
-- Вполне уверен, - ответил американец, забавляясь видимым любопытством служащего.
Сообщение, сделанное по заранее условленному способу - нужно было отметить слова в книге, второй экземпляр которой находился в каюте капитана Мартинса, - значило: "Получив телеграмму, вы должны немедленно отплыть в Кампече, где встретитесь с яхтой "Матильда", так как Кампече - лучшая гавань для судов. Наблюдайте за ней день и ночь, но так, чтобы вас никто не заметил. Не теряйте судно из вида".
Подпись "Т." значила - Триль.
Уплатив за телеграмму и дав служащему на чай, юноша с самым беззаботным видом направился в город.
Бродя по городу, он рассматривал памятники и другие достопримечательности. Проголодавшись, юноша сделал короткий привал в местной гостинице и съел там завтрак из нескольких отвратительных блюд, завезенных еще во времена испанского владычества в юкатанскую кухню. После этого он медленно побрел обратно.
Как раз в эту минуту во Дворец сообщений вошел Франсуа. Он остановил свой взгляд на окошечке, над которым красовалась надпись, сделанная на испанском языке: "Выдача корреспонденции до востребования".
-- У вас должно быть письмо для меня под литерами.
-- Какие буквы?
-- К. ф. К.
-- Я поищу.
Человек вынул из ящика объемистый пакет с письмами, которые медленно пересмотрел. На всех континентах служащие правительственных учреждений одинаково любят помучить публику. Это, по-видимому, доставляет им истинное удовольствие.
Наконец, он отложил в сторону один конверт, затем взвесил его на ладони и громко, вслух прочел надпись:
-- "К. ф. К., до востребования. Мерида. Юкатан".
И лишь тогда решился протянуть его инженеру.
Тот быстро схватил письмо. Он и не подумал выразить служащему неудовольствие за медлительность. Это очень озадачило и даже огорчило чиновника. Когда делаешь все, чтобы привести человека в отчаянье, действительно можно взбеситься, если он, несмотря ни на что, ухитряется все-таки сохранить спокойную улыбку.
Поэтому чиновник сердитым взглядом проводил инженера, выходящего из комнаты.
В дверях Франсуа пришлось посторониться, уступая дорогу высокому сухопарому субъекту с бронзовым цветом лица. Тот устремился прямо к окошечку с надписью "До востребования" и приветствовал служащего, как старый знакомый:
-- Здравствуйте, сеньор. "К. ф. К." еще не появлялся?
-- Он только что вышел отсюда.
-- Как? Давно?
-- Не более десяти секунд. Вы столкнулись с ним в дверях.
-- Не хотите ли вы сказать, что отдали письмо человеку, с которым я столкнулся в дверях?
-- Вот именно.
-- Но это вовсе не "К. ф. К."!
-- Кто бы он ни был, он еще не успел далеко уйти. Вы сможете догнать его...
Длинноногий во всю прыть пустился вдогонку за инженером. Таким образом ему удалось вскоре не только догнать, но и перегнать инженера. Тогда он обернулся, загородил ему дорогу и сдержанным тоном, в котором, однако, слышалась угроза, сказал:
-- Извините, сударь... Вы получили письмо "До востребования" на буквы "К. ф. К.". Скажите, пожалуйста, на каком основании?
-- С удовольствием отвечу на вопрос, сударь, - спокойно ответил он. - Но прежде вы должны ответить мне, по какому праву спрашиваете меня об этом.
Хладнокровие молодого человека, видимо, озадачило незнакомца. На лице его отразилась нерешительность. Кто этот человек, стоящий перед ним?
Ведь только фон Краш мог получить депешу, отправленную в Норвегию. В таком случае ему будет легко убедиться, пользуется ли его собеседник доверием фон Краша.
-- Простите мою настойчивость, - произнес он более мягко. - Но друг вы или враг, вы не станете отрицать серьезности положения вещей. Поэтому я прошу вас сказать, знаете ли вы, что обозначают эти три буквы на письме "К. ф. К"?
Инженер улыбнулся.
-- Охотно скажу, что значат две последние - фон Краш. Что до первого "К", то я полагаю, вы сами не имеете понятия, что оно означает. На свете лишь два человека посвящены в этот секрет - "патрон"... - он с умыслом сделал ударение на этом слове, - "патрон" и я! А вы Брумзен, не так ли?
Незнакомец был побежден и склонил голову. Франсуа попал в точку.
-- Значит, вы из наших?
-- Полагаю, это и так ясно.
-- Но я никогда раньше вас не видел.
-- Не думаете ли вы, что фон Краш имеет обыкновение раскрывать все свои карты? За исключением меня, быть может, никто не знает всей его игры.
-- А разве вы знаете?
Инженер иронично улыбнулся.
-- Я нечто вроде его тени.
Двойственный смысл его слов остался непонятен Брумзену. Мог ли он предположить, что стоит лицом к лицу с врагом, неотступно преследующим шпиона? В конце концов ему некогда было продолжать расспросы.
Тем временем юноша - в нем Франсуа не без удовлетворение узнал Триля, который, как он думал, оставался возле аэроплана, - подошел к беседующим и непринужденно вмешался в разговор.
-- Господин Брумзен, телеграмма от патрона ждет вас в гостинице. Не выйди вы так надолго, уже получили бы ее и не рисковали что-нибудь напутать...
-- Это еще кто такой?! - пробормотал Брумзен.
Он был поражен. Обилие совершенно незнакомых ему коллег, словно свалившихся с небес, совершенно сбило его с толку.
-- В гостинице?
-- Я провожу вас.
-- Так приказано. Я должен передать, что вы ответите, когда ознакомитесь с содержанием телеграммы.
-- Так идемте.
Предложение юноши окончательно рассеяло все подозрения приспешника фон Краша. И, болтая о нем, расточая своему начальнику всевозможные похвалы и одобрение, Брумзен побрел по улице вслед за юношей.
-- Меня не удивляет теперь, что он сделал распоряжения, о которых я ничего не знал, - заявил Брумзен. - Это из-за письма, которое ему должны были передать, когда "Матильда" войдет в порт Прогресо.
-- Именно. Он получил письмо, - сказал Триль с невозмутимым хладнокровием.
-- Я же его и отправил, это письмо. Из него он должен был узнать о месте нашей встречи.
-- Да.
Молодой американец не пропускал ни слова. Болтовня врага может сослужить хорошую службу. А тот, охваченный неожиданным зудом откровенности, продолжал:
-- Я не был уверен, что освобожусь.
-- Понимаю, - спокойно заметил Триль, - вас, конечно, мог задержать господин Тираль...
При этих словах Брумзен подскочил:
-- Черт! Я вижу, начальник и вправду вам доверяет!
-- Да. Товарищ, которого вы только что видели, да я - знаем куда больше, чем другие.
Гостиница была уже недалеко. Юноша, собственно, должен был бы уже под каким-нибудь удобным предлогом расстаться со своим спутником. Но вдруг понял, что тот может выболтать ему массу вещей, представляющих большой интерес для Франсуа д'Этуаля. Нет, он не считает возможным уйти!
Как ни велик риск, нельзя покидать этого субъекта. Но это легче решить, чем сделать.
Окрыленный успешным началом своего вмешательства, Триль, достаточно объективно оценивающий свои поступки, не мог не признать, что впутался в опасную затею.
Из меланхолических размышлений его вывел голос авантюриста.
-- А вот и депеша, я вижу ее! - воскликнул Брумзен.
Молодой американец закусил губу, чтобы не вскрикнуть от удивления, и, взглянув в указанном направлении, увидел через раскрытое настежь окно нижнего этажа висящий в зале трактира большой деревянный ящик с перегородками, где номер каждого отделения соответствовал номеру комнаты для постояльцев. В одной из ячеек, на которую был устремлен "указующий перст" Брумзена, торчала сложенная бумажка, в которой Триль тотчас узнал бланк мексиканского телеграфа.
Это уже было слишком! Он сказал правду, сам того не подозревая.
На минуту Триль задумался: не броситься ли ему наутек, вдруг телеграмма не от фон Краша!
-- Понимаю!.. Патрон послал кого-то в Мериду, так как сам не может прибыть. Он ждет меня сегодня в девять вечера на яхте... Да, да, он, по-видимому, получил мое письмо... Ночная тьма - вернейший из покровителей.
Затем он любезно обратился к юноше:
-- А теперь, мой молодой друг, мне не к чему вас больше здесь задерживать... Не хотите ли вы посетить одно место? Телеграмма получена, теперь на лошадей - мы не потеряем времени. Ха-ха! Можно-таки сказать, что герр фон Краш - удачливый человек: все к его услугам, чтобы ускорять ход предприятия.
На этот раз молодой американец пустился в путь бок о бок с авантюристом, чувствуя себя гораздо лучше, чем несколько минут назад.
Вскоре они добрались до того места, о котором говорил Брумзен. Это была довольно подозрительного вида гостиница, занимавшая одну из сторон двора, окруженного сараями, играющими роль многочисленных "служб".
Молодая служанка бросилась навстречу новоприбывшим.
Всегда любезный Триль проводил хорошенькую девушку до двери, по-видимому, нашептывая ей на ушко самые нежные комплименты. А на самом деле он говорил:
-- Десять пиастров, если вы не впустите сюда никого, кто мог бы нам помешать.
Он вошел в трактир и уселся за стол рядом с Брумзеном. Тот уже разливал пахнущий апельсинами напиток в деревянные чашки, заменяющие здесь стеклянную посуду.
-- Ваше здоровье, мой молодой приятель!.. Кстати, я не знаю вашего имени. Вы можете называть меня Брумзеном, но как мне обращаться к вам?
Юноша засунул руку в карман и вытащил небольшой темный предмет, похожий на плоский ящичек, обитый кожей. Он зажал его в ладони.
-- Вы хотите знать мое имя?
-- Конечно! Разве это не кажется вам вполне естественным?
-- Как можно, напротив, я с удовольствием исполню ваше желание. Называйте меня Исповедником.
Брумзен озадаченно посмотрел на него.
-- Исповедником. Вот так имечко!
-- Заслуженное, милейший Брумзен. И вот каким образом.
Юноша поднял руку, в которой держал плоский темный предмет, вынутый перед этим из кармана.
-- Видите это?
-- Да. Но ничего не могу понять.
-- Это инструмент, когда-то изобретенный самим господином фон Крашем. Он похож на безобидную коробочку. Но обратите внимание - на верхней части этой коробочки имеется небольшое стальное дуло. Стоит мне нажать пружинку, и оттуда вылетит премилая пулька, начиненная жидким воздухом. Она разрывается, попав в назначенный предмет, и понижает его температуру до двухсот градусов ниже нуля.
-- Я не совсем улавливаю связь между этим предметом и прозвищем Исповедник.
На юношу напал приступ веселости.
-- Неужели вы не можете догадаться! Предположите, что есть человек, знающий кое-что, чего не знаю я. Я направляю на него эту игрушку и заявляю очень спокойно...
Триль сделал паузу и голосом, который вдруг стал угрожающим, проговорил:
-- Поверьте, мои слова - не пустая болтовня. Ничто так не располагает к доверию, как уверенность, что и вас не обманывают. Посмотрите, пожалуйста, на графин с водой, который стоит вон там, на этажерке у стены. Я прицеливаюсь в него, спускаю пружину - и...
Послышалось легкое щелканье... Вокруг графина появилось облачко сверкающей пыли, и в одно мгновение жидкость замерзла, а вся влага, висевшая в воздухе, превратилась в радиусе пятидесяти сантиметров в мириады легких снежинок, образуя миниатюрную снежную бурю.
Физиономия Брумзена выражала полнейшую растерянность.
-- Итак, - сказал Триль, - перед вами, сударь, две вещи на выбор: или благополучная жизнь после одного признания, которое несомненно должно тяготить вас. Или - прямой путь на небо, где почтенным людям вашего сорта должно быть отведено укромное местечко. Теперь вы увидели во мне "исповедника"?
Стиснув челюсти, с лицом, перекошенным от стыда и злобы, агент фон Краша молчал.
Но так как Триль довольно решительно направил на него свое смертоносное оружие, он уступил.
-- Если вы когда-нибудь попадетесь мне в руки, живым я вас не выпущу. А теперь - спрашивайте, я отвечу!
-- Вот это значит рассуждать благоразумно, и так как мне вовсе не нравится затягивать такого рода допрос, то я продолжаю.
И, заложив ногу на ногу с непринужденностью джентльмена, болтающего в клубе о светских событиях, он начал:
-- Почему фон Краш приказал вам следовать за Тиралем?
-- Потому что он подозревает, что Тираль нашел сокровища. И хочет узнать, где именно.
-- Разумеется, чтобы его обворовать?
-- Он не ошибся. Тиралю известны залежи драгоценных камней.
Триль остановил его жестом.
-- Нет, нет, не так. Вы слишком торопитесь. Мне нужны некоторые подробности, дорогой Брумзен.
-- Какие еще подробности?
-- Как вы ехали и каким образом втерлись в доверие к бедняге Тиралю...
представиться ему несчастным, потерявшим жену и детей, и этот дуралей сразу же разоткровенничался. Тогда же я увидел его дочь Лизель. И стал уверять, что она напоминает мне мою покойную дочь, тогда он уже совершенно не мог расстаться со мной. В Нью-Йорке предложил мне ехать вместе с ними в Нью-Орлеан. И там рассказал мне о цели своего путешествия. Старик пожелал, чтобы и я стал его компаньоном. Он так долго считал свою Лизель мертвой, что ему хотелось бы утешить хоть одного несчастливого отца. Словом, вдался в идиотские рассуждения на эту тему.
-- Ах, милейший, - комически вздохнул американец, - мне нужны факты, а не ваша личная их оценка. Первым делом я хотел бы узнать местонахождение этого сокровища.
-- Об этом я почти ничего не знаю, - заявил Брумзен.
Триль нахмурился.
-- Берегитесь! Вы должны встретиться с фон Крашем, чтобы проводить его туда.
-- Это действительно так.
-- Значит, вам известно, куда вы направитесь.
-- Да, я знаю, как добраться до сокровища. Но не знаю, в каком месте страны они находятся.
Триль погрозил противнику своим оружием. Брумзен невольно отпрянул назад и с искренностью, в которой нельзя было усомниться, сказал:
-- Клянусь вам, я говорю правду! Кроме того, вы убедитесь в этом, если выслушаете меня до конца.
-- Ну, хорошо!
-- Тогда я должен прежде всего рассказать, что господин Тираль открыл это сокровище (я даже не знаю, что оно собой представляет) уже давно. Скрыто оно где-то в окрестностях деревни под названием Эрринак, так как именно в этой местности Тираль, в бытность свою чиновником, оказал услугу одному из индейских вождей, и тот проводил его на место.
-- Почему же он не забрал его с собой еще тогда?
-- Сейчас поймете. Индейцы чувствуют глубокую любовь к родной земле. Они подозрительно смотрят на каждого чужеземца, и если заподозрят кого-либо в желании овладеть их сокровищами, то безжалостно убивают его. Поэтому вождь племени показал Тиралю подземную дорогу, проходящую по высохшему руслу реки. Никто, кроме Тираля, не знает, как добраться туда, и никто не сможет по нему пройти, если не знает точно линий ее направления, воды в этой удивительной стране составляют под землею целый лабиринт.
-- И вы знаете этот путь, дражайший, так как именно вам-то и поручено проводить фон Краша!
Агент прикусил губу. Он горько пожалел о своем невольном признании. Но оружие молодого американца имело такой грозный вид, что всякие шутки с ним были плохи.
-- Да! - угрюмо проворчал Брумзен.
-- Превосходно! Я вижу, мы сговоримся. И где же вход в этот подземный канал?
-- Немного восточнее порта Прогресо.
-- Ах вот почему "Матильда" ждет вас на рейде!
-- Совершенно верно. На побережье есть небольшая лагуна. С одной стороны ее находится песчаное возвышение, с другой - обрывистый берег. На этой песчаной возвышенности есть щели; они-то и составляют проходы, по которым можно в лодке добраться до вод лагуны и до тоннеля, так как он проходит сквозь гористую часть берега; тоннель этот и служит проводником к подводной реке, ведущей к сокровищу.
Юноша удовлетворенно кивнул головой.
-- Двое суток... Течение там очень быстрое... Так что, вы понимаете, против течения двигаться трудно...
-- Ого! Два дня! Это предполагает довольно большой конец!
-- Ну, каких-нибудь пятьдесят - шестьдесят километров!
-- Я вижу, что вам приходилось продвигаться очень медленно, при помощи факелов, шестов, фонарей...
-- Верно.
Триль сделал паузу. Он пристально посмотрел на своего врага и, отчеканивая слова, проговорил:
-- Кроме того, много времени уходит на то, чтобы отыскивать знаки, которыми изредка отмечен путь.
Агент молчал.
-- Молчание - знак согласия, - невозмутимо заявил юноша. - Итак, чтобы быть идеальным Исповедником, мне остается узнать только, что представляют собой эти знаки. Милейший господин Брумзен, нет слов, насколько возбуждено мое любопытство!
Вдруг юноша быстро вскочил на ноги, держа в одной руке табурет в виде щита, а другой направляя на бандита вороненое дуло смертоносного оружия.
-- Не двигаться! Или вы будете разбиты, как простой графин!
Это неожиданное приказание было следствием попытки со стороны гнусного авантюриста ускользнуть от Триля.
На физиономии Брумзена отразилось колебание, но темная штучка в руке Триля положила этому конец. В конце концов живешь ведь только раз. И никакие сокровища не возместят потерянной жизни. Поразмыслив таким образом, Брумзен порылся во внутреннем кармане своей охотничьей блузы, вытащил оттуда бумажник из желтой кожи и бросил его на стол перед своим противником.
-- Там вы найдете план подводной дороги. Знаки поставлены у каждого разветвления. Довольно с вас?
Он уже привстал было, но жест Триля заставил его опять сесть.
Юноша раскрыл бумажник, говоря:
-- Дайте же мне время проверить ваши слова, дорогой господин Брумзен. Вы, по-видимому, так сильно торопитесь удалиться, что легко могли сделать какую-нибудь ошибку... Это случается даже с весьма аккуратными людьми.
В бумажнике он нашел небольшой листок твердой бумаги. На нем был сделан топографический набросок - съемка, изображающая извилистую линию с расходящимися от нее ветвями; несомненно это и была карта подземного пути с идущими от него ответвлениями. В одном из уголков этого листа красовалось изображение копья с надписью: "Всегда к цели".
Триль не мог скрыть своей радости. Он добыл для Франсуа д'Этуаля то, что составляло главную тайну его врага!..
Вдруг раздался сухой щелчок: пуля сорвала шляпу с головы юноши. Молодой американец, упоенный удачей, на минуту забыл всякую осторожность. Брумзен воспользовался этим.
позе, в какой напал на противника: с судорожно перекошенным лицом и гневно вытаращенными глазами; затем со стуком рухнул на землю, как тяжелый куль.
Сунув в карман бумажник убитого, он вышел из трактира и пошел по залитой солнцем деревне, направляясь к месту стоянки аэроплана со странной, щемящей тоской в душе.
-- Теперь следует рассказать обо всем господину Франсуа и узнать, что нам делать. Не напрасно же я убил этого беднягу...
С такими словами, обращенными к самому себе, юноша ускорил шаг.