Птичка народной песни

Ганс Христиан Андерсен

Птичка народной песни

Издание: Т-ва И.Д. Сытина

Типо-лит. И.И. Пашкова, Москва, 1908 г.

Переводчик: А.А. Федоров-Давыдов

Зима. Земля прикрыта снежным покровом, словно вся она высечена из горного мрамора; воздух прозрачен и чист, ветер резок, как острый клинок меча; деревья стоят, подобно белым кораллам или цветущим ветвям миндального дерева; везде свежо, точно на высотах Альп. Ночь восхитительна в блеске северного сияния, в сиянии неисчислимых сверкающих звезд.

Налетают бури, тучи поднимаются и отряхивают с себя белые лебяжьи пушинки; снежные хлопья гоняются друг за другом, покрывают дороги и дома, открытое поле и загороженные домами улицы.

Но мы сидим в теплой комнате, у пылающего очага и рассказываем друг другу повести из доброго старого времени... Вот, между прочим, какую сагу довелось мне услышать в один из таких вечеров.

У широкого моря была могила великана; на ней в полночь сидела тень погребенного героя, бывшего когда-то королем; золотой обод сверкал на его челе, волосы развевались по ветру; он был одет в сталь и железо; печально склонив голову, он вздыхал от глубокого горя, словно беспокойный дух.

Вдруг показался плывущий на всех парусах корабль. Матросы бросили якорь и высадились на берег. Между ними был певец; он подошел к тени короля и спросил:

- О чем ты грустишь и тоскуешь?

- Никто не воспел подвигов моей жизни, - ответила тень короля, - они умерли и забыты; песни не переносят их из страны в страну в сердца людей; поэтому-то у меня нет покоя, нет отдыха.

И он говорил о своих деяниях и подвигах, которые хорошо знали и ценили его современники, хотя и не могли воспеть их, потому что между ними не было певца.

Тогда старый бард ударил по струнам арфы и запел о юношеской отваге героя, о его мужественной силе и великих подвигах.

При этом лицо покойного короля засияло, как край облака, озаренный лунным блеском: радостная и полная блаженства фигура его поднялась в блеске и величии и исчезла, как луч северного сияния, - теперь был виден лишь зеленый дерновый холмик с камнями, на которых были написаны руны; но при последнем звуке струн над ним запорхала, точно сорвавшись с арфы, маленькая птичка, самая очаровательная певчая птичка, с звучным голосом дрозда, с задушевным биением человеческого сердца, с отзвуками родины, как слышит их перелетная птичка. Певчая птичка полетела через горы, через долины, через поля и леса, - это была птичка народной песни, которая никогда не умирает.

Мы слышали это пение; мы и теперь его слышим здесь, в комнате, в то время, как белые пчелы порхают на дворе, и буря налетает бешеными порывами. Птичка эта напевает нам не только полные печали жалобы героев, она напевает и сладкие, нежные, полные любви напевы о жизни прошлого на далеком севере; в её звуках и словах слышатся сказки; в них слышны также поговорки и пословицы, которые, положенные на язык мертвеца, подобно рунам, заставляют говорить и его, вспоминать о своей родине.

В старое языческое время, во время сна викингов птичка этой песни таилась в струнах арфы бардов.

Во дни рыцарских замков, когда кулак держал весы правосудия, и только сила признавалась правом, а собака и крестьянин имели одинаковое значение, - где находила тогда убежище и защиту птичка народной песни? Ни грубость, ни глупость не думали о ней.

Но на вышках рыцарских замков, где хозяйка замка сидела перед пергаментом и записывала воспоминанья старины в виде песен и саг, а старушка из леса и разносчик, вечно переходивший с места на место с своим товаром, сидели у неё и рассказывали сказки и предания, там летала взад и вперед, щебетала и пела эта птичка, которая не умрет, пока на земле есть хоть одна веточка для её ног, для ног птички народной песни.

воспоминания выплывают из мрака забвения, поблекшие цветы снова становятся яркими, саги и песни подносят нам благословенный напиток, возвышающий душу и настраивающий ваши мысли по праздничному, так что будничный вечер кажется Рождественским сочельником.

Снежные хлопья гонятся друг за другом, лед трещит, шторм свирепствует, потому что он могуч, потому что он господин в данное время, - но он всё же не Господь Бог наш.

Зима. Ветер резок, как острый клинок меча; снежные хлопья гоняются друг за другом, - нам кажется, что метель продолжается целые дни и недели, и снег лежит, как огромная снеговая гора, над всем городом; зимняя ночь похожа на тяжелый сон. Всё на земле исчезло и попряталось, и только золотой крест церковной колокольни, символ веры, поднимается над снежной могилой и сияет в голубом воздухе, в ясном солнечном свете.

И над погребенным городом летают птицы небесные, большие и маленькие; они щебечут и поют, как могут и как умеют.

Сперва прилетает стая воробьев; они чирикают при малейшем происшествии на улице или в переулке, в гнезде или в доме; они знают рассказы и из парадных, и из задних комнат домов. "Мы знаем погребенный город, - чирикают они, - всё живое в нем пищит, пищит, пищит!"

"Кра! Кра!" - кричат они. - "Там, внизу, можно еще добыть кое-что для желудка, а это - самое главное; это мнение большинства из живущих там, на дне, - а это их мнение верно, верно, верно!"

"Там нет смерти, там царит жизнь; мы слышим это в звуках, которые охватывают нас, как волшебные высоты, как пение Оссиана, как бурные удары крыльев валькирий. Какая гармония! Она говорит нашему сердцу, возвышает наши мысли, - это птичка народной песни, долетевшая до нас!"

И в это мгновение теплое дыхание Бога веет на нас с неба; снеговые горы дают трещины, солнце заглядывает в них, наступает весна, прилетают птицы, новые поколения с родными звуками.

Выслушай историю года: могущество снежной бури, тяжелый сон зимней ночи, - всё растворяется, всё поднимается при восхитительном пении птички народной песни, которая никогда не умирает.