Избранные стихотворения

Адам Аснык

        Лилии 

Золотые кудри в косы

Панночка плетет;

Заплетаючи, в раздумье

Песенку поет:

Темной ночью белых лилий

Сон неясный тих.

Ветерок ночной прохладой

Обвевает их.

Ночь их чашечки закрыла,

Ночь хранит цветы

В одеянии невинной

Чистой красоты,

И сказала: спите, спите

В этот тихий час!

День настанет - солнца пламень

Сгубит, сгубит вас!

Знойный день, а сон,

Счастья сон недолговечен,

И умчится он.

Но, таинственно впивая

Холодок ночной,

К солнцу тянутся, к востоку

Лилии с тоской.

Ждут, чтоб солнце блеском алым

И теплом своим

Нежно белые бокалы

Растворило им.

И напрасно ночь лелеет

Каждый лепесток -

Грезит девушка о милом,

Солнца ждет цветок!

        Астры

Все поблекло... Только астры

Серебристые остались, -

Под холодным, синим небом

Замечтались...

Ах, не так, как в дни былые!

Так же вянут, блекнут листья

Золотые,

Так же месячные ночи

Веют кроткой тишиною,

И шумит в аллеях ветер

Надо мною...

Но уж нет в душе печальной

Тех восторгов, тех волнений,

Что, как солнце, озаряли

День осенний.

Помню милый, бледный облик,

Локон нежный и волнистый,

В черных косах - венчик астры

Серебристый...

Помню очи... Вижу снова

Эти ласковые очи...

Все воскресло в лунном, блеске, -

В блеске ночи!

        * * *

Все речи я берег в душевной глубине,

Я говорить не мог... Но сердца нет со мною -

Оно теперь с тобой в далекой стороне.

Белеет домик твой под крышею родною,

Поют там соловьи так звонко по весне...

Я отделен от вас страданьем и тоскою,

И дом мой далеко, и нет возврата мне...

Так больно было мне остаться без ответа!

Но все-таки я рад, что ясного рассвета,

Что жизнь твою, не буду омрачать, -

Она к тебе идет с улыбкой молодою,

А я прощаюся с последнею зарею.

Иду во тьму - и не вернусь опять!..

        Геракл

        I

Предание его Гераклом называет...

Но как поэт героя назовет, -

Того, кто отдыху и радости не знает

И вечный труд без ропота несет?..

Тяжелой шкурой льва он плечи покрывает

Но чаще он молчит, и очи опускает,

И кандалы сам на себя кует.

Он страшен и могуч с дубиной исполина,

Но, как дитя, молчит пред взором господина.

Он перед ним - покорный раб немой,

Он, трепеща, спешит исполнить приказанье

И слышит смех обидный за собой,

В конюшнях Авгия работая в молчанье.

        II

Но и другой он принимает вид -

И муза за него краснеет от смущенья...

Он терпелив, но дух его скорбит,

Растет, растет в груди сокрытое мученье,

И вот пора! - Он забывает стыд,

Свою судьбу, позор и годы униженья, -

В безумной оргии и диком опьяненье

Огонь в груди он загасить спешит.

Труды тяжелые, которые веками

Он исполнял, как раб, своими же руками

Нередко губит в несколько минут...

И в тишине свой богатырский труд

Он начинает вновь, безмолвный и покорный.

        III

Еще себя не сознавая сам,

Он и гигантских сил своих не понимает, -

Войдет в костер без мысли, что к богам,

Как равный им, как бог, из пламени вступает.

Не знает он, что всем своим врагам,

Своим гонителям тревожный страх вселяет,

Что весь Олимп от ярости пылает,

Дивясь его победам и трудам.

Бессильные враги и жалкие преграды!

Пусть на пути его шипят и вьются гады

И встанет гидра с сотнями голов, -

Он с каждым днем растет, он с каждым днем сильнее,

Он разобьет при грохоте громов

Тяжелые оковы Прометея!

         Сонет

 Когда, омрачена невольной тяжкой думой,

 В слезах отрадных ты не можешь отдохнуть,

 Чтоб бодростью твоя вдруг освежилась грудь?

 Божественный глагол, что некогда до слуха

 Касался твоего и мог его пленить,

 Теперь уж для тебя звучит легко и глухо

 И ран твоих сердец не в силах исцелить.

 И мудрено ль, когда рассудка свет холодный

 Ты блеску яркому иллюзий предпочла

 И гордо отреклась от нежного тепла

 Горючих, чистых слез - ты век свой так бесплодно

 Влачишь и, в низменный расчет погружена,

 Унынью вечному судьбой обречена?..

        Две фазы

        I

Когда, как солнце, мысль над миром загорится,

Людская сонная и мутная волна

В поток стремительный мгновенно заклубится

И в даль заветную уносится она.

Душа тогда, как вихрь, над бездной гордо мчится,

С надеждой ясною, беспечна и сильна,

И грудь у каждого отвагою полна.

Житейские валы все в искрах мощно плещут,

От чудного костра и старость всем светлей,

И крылья юности в огнях святых трепещут,

И даже смерть сама в венце златых лучей

Наградой кажется за подвиг жизни всей,

Обеты райские в глазах ее нам блещут.

        II

Лишь только свет зари пурпурный угасает,

И мысль скрывается в далеких облаках -

Душа в смятении трепещет, изнывает,

Как птица вольная в раскинутых силках.

Людьми в тот мрачный час незримо управляет,

Как стадом немощным, один постыдный страх, -

Порок властительный коварно засевает

Гнилые семена в подавленных сердцах!

Весь Божий мир тогда нам кажется постылым;

А жизнь ненужною, бесцельной суетой,

Насильственным путем безрадостным, унылым,

К сырым и ждущим нас зияющим могилам,

Жестоким призраком, нежданной карой злой.

Что же было между нами

Что же было между нами?

Что сковало нас цепями?

Ах, в любви и дружбе вечной

Клятвы громкой, бесконечной

Мы друг другу не давали.

Мы цепей других не знали

Кроме вешних грез коварных

И лучей зари янтарных,

Кроме песни соловьиной,

Шума леса над стремниной.

Ленты радуг, птичек хоры,

Запах роз, теней узоры,

Ручеек над старой ивой,

Тихий шепот боязливый.

В темных тучах блеск зарницы,

Блеск природы чаровницы,

Всё, что в бархат землю крыло,

Повилика над стеблями,

Вот что было между нами,

Что сковало нас цепями.

        Цветы

О чувства первые, цветы весенних дней,

Свое ж чарует вас душистое дыханье,

Таитесь робко вы в тени густых ветвей

И мните, что далек час близкий увяданья.

Вот летние цветы, что радуги пестрей!

О близости конца исполнены сознанья,

Пьют жадно солнца свет, тепло его лучей,

Но вот еще цветы, цветы воспоминанья!

То астры грустные... С тревожною тоской

За жизнь ведут борьбу с дождями, бурей, мглой

Суровой осени безрадостной, унылой...

Вокруг всё отцвело! Лишь над холмом повис

Печали верный друг, зеленый кипарис -

Смиренья дерево, надежды над могилой.

 Лишь сердца одного...

Лишь сердца одного на свете надо мне,

Чтоб близ меня оно любовью трепетало...

Меж тихими тогда я жил бы в тишине.

Мне надо уст таких, чтоб я, как из фиала,

Мог счастье вечно пить из них, как в райском сне,

И глаз, чтобы душа моя в них утопала,

В их чудной, в их святой блаженной глубине.

Лишь сердца одного, руки, чтоб веки нежно

Усталых глаз моих закрыла мне она,

И мне бы грезился мой ангел белоснежный,

И мне бы чудилась лазури глубина.

Лишь сердца одного всегда молил у Бога.

Так мало! Но и то, я вижу, слишком много.

  Иду я с ношею...

Иду я с ношею... Трудна моя дорога,

И долго тянется безрадостная ночь.

Далеко мне идти до отчего порога...

И ношу волочить мне более невмочь.

О, бездна, расступись! глубокая, немая,

О, тьма, ночная тьма, моей мольбе внимая,

Заботливо меня ты пологом укрой!

Пусть ангел сумрачный, всеблагий и могучий

Мой след с лица земли крылом своим сметет...

Где я блуждал когда - пусть лес взойдет дремучий,

Река забвения пускай там потечет.

Напрасны все мечты. Напрасно все моленья

Несутся к небесам из трепетной груди -

Из дали слышится мне слово повеленья:

"Вперед, вперед иди..."

        Мне жаль

Мне жаль цветов живых

По кручам скал;

Над бездной темной их никто

Не отыскал!

Жемчужин жаль, что красоту

Таят в волне,

И одиноких гордых чувств

Так жалко мне!

Весенних грез.

И жаль без меры жертв людских,

Невинных слез;

Желаний скованной души

Мне жаль! Мне жаль

Без эха песен, что летят

В глухую даль.

Отваги жаль, что вечных дел

Напрасно ждет.

И жизни жаль, что без любви

Как сон уйдет.

        О, люди жалкие

О, люди жалкие, земли ничтожной племя!

Проклятье следует за вами по пятам.

Где б вы ни встретились - вражды упорной семя

Войдет в богатую мгновенно жатву там.

Кипите местью вы, как древние Атриды;

За зло вы платите друг другу тем же злом!

Но каждая рука, несущая обиды,

Ах, всяк из вас палач и жертва в то ж мгновенье;

Недолго над врагом ваш торжествует взгляд!

С блестящей высоты грозит и вам паденье...

В безумии побед жестокий зреет яд.

Но в мире что-то есть не ведомое вами,

Что вас влечет туда, в неведомую даль,

Что из лучей венец плетет вам над челами

И сеет вам в сердца небесную печаль.

Счастливая юность

Счастливая юность! Ей кажется кроток

И вихря сурового буйный полет,

Миг радости длинен, страданья - короток

И легким несчастия тягостный гнет!

Счастливая юность! Сердечные боли

Залечит в целебном источнике слез,

В оковах неволи, в тумане недоли

Найдет утешение в радости грез.

 * * * 

Что высохла вода, что нет нигде ключей, -

Источник ты искал среди равнин песчаных,

А в роще проглядел струившийся ручей.

Не говори, хотя б ты изнывал в печали,

Что правды чистой здесь не встретил на земле, -

Звезда ее тебе сияла в темной дали,

Когда на огонек ты шел в полночной мгле.

Не говори, что всё, чего ты так напрасно

Искал и не нашел, - безумно лгавший сон...

Не ты - другой найдет ключ радости прекрасной

И жажду утолит отрадной влагой он.

        Тантал

Когда-то я в невыносимой муке,

Томимый жаждой, корчась, как в огне,

Напрасно вверх вздымал с тоскою руки

К плодам румяным, никнувшим ко мне,

Когда-то я ловил, нетерпеливый,

Струи прохладной призрак вечно-лживый.

Ад клокотал во мне и вкруг меня,

А Эвмениды, яростно казня,

Язвили грудь мою бичом змеистым,

И не могли ни скорбный вопль, ни гнев

Остановить рассвирепевших дев.

Я, как вулкан, кипящий гневно лавой,

Грозил богам и рвался на простор,

Истерзанный безжалостной забавой,

Я всё сносил - судьбе наперекор;

Зато душа титанов мощь таила:

В душе росла, скоплялась, крепла сила!

Хоть я молил пощады у богов,

В моей мольбе звучало эхо грома,

Сражаться я с богами был готов,

Душе была тревога незнакома,

Я чувствовал, что в гневе наяву

Оковы, точно нити, разорву.

Теперь мольбам нежданно вняли боги

И прекратили пытку навсегда...

Остыла грудь... Ни муки, ни тревоги...

Своей судьбе безропотно-послушный,

На всё вокруг гляжу я, равнодушный.

Ничьих очей несчастной жертвы вид

Не тешит безутешностью удела:

Замолк навеки хохот Эвменид,

Змеистый бич не рвет на части тела,

Утихли стоны, гнев богов утих -

Вокруг простор невозмутимо тих.

Я жизнь влачу в глухом оцепененьи...

Не облегчает больше гневный крик

Болящей груди в злобном исступленьи -

Что день, то иссякает сил родник...

Минувших мук невольно я жалею:

Я чувствую, как с каждым днем слабею.

Верните мне, о боги, прошлый ад

Бессонных мук, томительных страданий,

Верните мне Эриний мрачный взгляд

И смену возникающих желаний...

Пускай Титан, склонившись на гранит,

        Две эпохи 

        I

Когда блеснет во тьме великая идея

И понесет людей через событий строй

Потоком бурных волн, бессильными владея,

Туда, где правды свет уже горит зарей, -

Тогда растут сердца, от счастья пламенея,

И каждый, как титан, над мелкой суетой

Растет, отваги полн, и чувствует сильнее

Бессмертие мечты, за ней стремясь душой!

Тогда струится свет из тайного горнила,

От жизни радостной исходит мощь и сила,

И веет новый день живительной весной!

Жизнь увлекает всех, как счастье молодое,

И даже, как венец достойного героя,

Безвременная смерть прельщает красотой!

        II

Когда погаснет блеск рассвета золотого,

Живительная мысль в бессилии замрет,

Дух человеческий тогда мельчает снова

Тогда животный страх толпу ведет сурово,

Отчаянье, порок в ее сердцах растет,

И с ужасом глухим, полна бессилья злого,

Без цели и пути она во тьме бредет!

Тогда стареет мир, печально измененный,

И горечь он несет толпе порабощенной;

Нет света на земле, нет силы и чудес...

Жизнь веет холодом застывшего движенья,

И смерть стоит в толпе, как страшный призрак тленья,

Как неизбежное возмездие небес!