Автор: | Бёрнс Р., год: 1796 |
Примечание: | Перевод Д. Минаева |
Категория: | Стихотворение |
Связанные авторы: | Минаев Д. Д. |
Роберт Бернс
Стихотворения
Роберт Бернс. Стихотворения. Сборник.
М.: Радуга. - 1982.
Перевод Д. Минаева.
Две собаки
На чердаке
Две собаки
Есть небольшой шотландский островок, Носящий короля старинного названье (О Койле-короле еще живет преданье). Был ясный летний день, прошел полудня срок, Когда два пса до дому пробирались И на пути случайно повстречались. |
* * *
Один из них вельможи сытый пес, Для барского живущий развлеченья, По кличке Цезарь был. Он гордо хвост свой нес, И каждый смело делал заключенье, Смотря на склад его от головы до ног, Что он шотландскою собакой быть не мог, А родился далеко очень где-то. |
* * *
На нем ошейник медный был надет С замком и буквами; то лучшая примета, Что он учен, и знает жизнь, и сыт. Породистый и статный, он, однако, Не чванился породой дорогой: С ним поболтать могла часок-другой Забитая цыганская собака. |
* * *
На рынке иль у мельницы, подчас, Увидя, что бежит дворняшка собачонка, Приветствуя ее, начнет он лаять звонко И с нею болтовню заводит каждый раз. Другой же пес, веселый, умный, рьяный. Принадлежал крестьянину давно И жил с ним словно с другом, заодно Служа ему забавой и охраной. Собаку эту Лютом все зовут: Ее хозяин, Бог весть почему-то, Ей некогда придумал кличку Люта. |
* * *
Понятливый, проворный, верный Лют Скакал чрез рвы и разные преграды, Все понимал, едва ему мигнут, И Люту все в деревне были рады. Мохнатая, волнистая спина У пса была блестяща и черна, Грудь белая, и тонкой шерсти пряди Его хвоста вились красиво сзади. |
* * *
Друг друга псы любили, и о том, Что в мире удавалось им пронюхать, Потолковать минуточку одну хоть, Помахивая весело хвостом, Они любили также, но уныло Они сошлись теперь, и видно было, Что у друзей не радость на уме (Они устали, время шло к обеду). И вот, усевшись рядом на холме, Они о людях начали беседу: |
Цезарь.
Дивился я не раз, любезный Лют, Тому, как ты, тебе подобные живут, И, роскошь испытав, вздыхаю иногда я, За вашей горькой долей наблюдая. |
* * *
как хвост мой, длинный кошелек. |
* * *
За разною стряпней, печеньем и вареньем Хлопочут повара у нас всегда. Сперва за стол садятся господа, Потом вся челядь ест с остервененьем Господские объедки; даже тот, Наш конюх, запаршивевший урод, Обедает сытней, чем фермер всякий. Что ж до того, что ест и пьет бедняк В убогой хижине - я не пойму никак... Гораздо лучше даже быть собакой. |
Лют.
Да, Цезарь, наш несчастный селянин, Ворочая камнями для плотин, Копая рвы, работою тяжелой, Не разгибая до ночи спины, Хлеб черствый добывает для жены И для семьи несчастной, полуголой - Всех надобно обуть и приодеть, От скудной платы как сберечь излишек; Когда ж ему случится заболеть - Бог ведает, чем накормить мальчишек; Казалося, им тут и околеть, Но видно, их судьба хранит на свете: Растут и здоровеют эти дети. |
Цезарь.
Зато в каком пренебреженьи вы!.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . Во мне все сердце кровью обливалось, Когда, порой, мне слышать удавалось, Как фермеров несчастных поносил Наш управляющий: ногами в землю бил, Имущества последнего лишал их, И бедняков измученных, усталых, Запуганных, вид безнадежен был. Богач живет, ничем не озабочен, А бедные, скажи, несчастны очень? |
Лют.
Да, но не так, как думаешь, друг, ты. Жизнь не легка для них от нищеты, Но так они привыкли к ней, что мало Она пугать и устрашать их стала. Им улыбается и счастье иногда, Когда спины хоть день им гнуть не надо: Ведь после бесконечного труда Досуга час - есть лучшая отрада. В конце рабочего и трудового дня Семья и дети - вот их утешенье, Им дорога малюток болтовня. Они за кружкой пива в воскресенье Толкуют о делах своей страны, О том, что новые налоги быть должны, Хотя и так конца нет всем налогам... Так с грустью бедняки беседуют о многом. Когда ж настанет осень, за серпы Крестьянин честный весело берется, И звонко смех веселый раздается, И сыплются остроты из толпы. Любовь и жизнь!.. Невзгоды все забыты... Когда ж настанет ночь под новый год, Запрут крестьяне двери у ворот: - "Жена! Скорее пива нам неси ты!.." Кричат мужья, и трубки их дымят, И старики о прошлом говорят, И слышен хохот доброй молодежи, Так, что я сам развеселяюсь тоже... И лаем отвечаю на их смех. |
Но все ж ты прав, - скрывать мне для чего же? - Нередко с бедняком случается тот грех. Что он дотла приходит в разоренье, И расхищает все его именье Пройдоха, негодяй какой-нибудь, Чтоб этим проложить скорейший путь, К вельможе именитому пригреться И в душу заползти к нему ужом, Чтобы в парламент английский потом Для блага всей Британии втереться. |
Цезарь.
Ну, нет, мой друг, ты в этом не силен; О благе тут не может быть и речи. Прихвостник сильных лордов, может он Менять свой взгляд при каждой новой встрече, Он шляется по гульбищам, кутит, Заклады держит, пьянствует в кредит, Без пошлости не делает ни шагу, Иль отправляется через Кале иль Гагу Свет посмотреть в Париж или Мадрид - Проматывать отцовские именья, На бой быков взглянуть для развлеченья, Испанке на гитаре побренчать, В Венеции в гондоле прокатиться И силу вод немецких испытать, Чтоб, разжирев, в отчизну воротиться, Чтоб смыть с себя лобзаний ваших след, Италии прекрасные сеньоры... О благе Англии не говори же - нет! Не от таких людей ей ожидать опоры; Они ее несчастье и позор... |
Лют.
Так вот на что мотают с давних пор Свои доходы эти щелкоперы! Так вот куда идут те медные гроши, Оторванные прямо от души Голодных бедняков! |
Беспутные столицы!..
люди Порубят лес хозяйский иногда, Подстрелят зайца - экая беда! - Иль над любовницей владельца посмеются... |
* * *
Но расскажи мне, Цезарь, как живут Богатые? Им неизвестен труд, От холода счастливцы не трясутся... Чай, горе им не снится и во сне? |
Цезарь.
Ну, нет, мой друг. Когда б, подобно мне, Ты их узнал, ты думал бы иначе. Они не мерзнут в холод, словно клячи. Работая, не надрывают спин И доживают мирно до седин; Но люди уж так глупы от рожденья: Их хоть воспитывай и вздумай обучать, Иль сами для себя придумают мученья, Иль станут друг на друга нападать, Тем больше одержимые тоскою, Чем менее для жалоб есть причин... Окончивши работу за сохою, В семью спешит довольный селянин; Красавица, сидящая за прялкой, Хохочет весело, осилив труд денной, Но у господ и барынь всех - иной Удел в довольстве, в жизни праздно-жалкой: Они слоняются без цели целый день Усталые, - им жить и думать лень, Они больны болезнию особой - Тоскою, перемешанной со злобой, Их сон тяжел, их вечная хандра На все балы, собранья, вечера - Где роскошь, блеск и волны аромата - Бредет за ни ми нынче, как вчера, Всегда, везде... И в оргиях разврата Стараются спасаться от тоски И юноши и даже старики, От грязных ласк и от вина пьянея; А утром жизнь еще для них пошлее. |
Разряженных красавиц ходит ряд... О чем они, однако, говорят? Для них нет клеветы, нет сплетни неприличной, И с любопытством, с жадностью обычной Они скандалы ловят на лету, А по ночам со взглядом воспаленным Азартную игру ведут на чистоту, В ущерб своим поместьям разоренным, На карту ставя фермера гумно, И горе бедняка развратникам смешно. Конечно, не во всех такое развращенье, Есть исключения, но я скажу одно, Что очень редки эти исключенья... |
* * *
Но солнце уж спустилось за горой, И сумерки росли на небосклоне; Жук зажужжал вечернею порой, И замычали жалобно в загоне Усталые коровы. Небеса Синели, стали звезды разгораться... Тогда, встряхнувши шерстью, оба пса С мест поднялись, готовые сознаться, Что человек несчастнее собак, И разошлись, но порешили так, Чтобы на днях опять им увидаться. |
На чердаке
Мне подруга верна, - Я подругу ценю, А изменит она, - Так и я изменю. |
Я спины никогда Не согну ни пред кем; - Только мне-то, нужда, Спину гнешь ты зачем? |
Перевод Д. Свияжского (Минаева). |