| Автор: | Бёрнс Р., год: 1796 |
| Примечание: | Перевод В. Д. Костомарова |
| Категория: | Поэма |
| Связанные авторы: | Костомаров В. Д. |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Тэм О'Шэнтер (старая орфография)
Тэм О'Шентер 1).
Разсказ Роберта Борнса.
"Современник", No 3, 1861
Купцов давно ужь нет и следу,
Давно зашел сосед к соседу,
Народ к заставе потянул -
И стих базара шум и гул...
И вот, довольны и счастливы,
Уселись мы за кружкой пива,
Забыв длину шотландских миль,
Ручьи, и мох болот, и пыль
Дорог, что нас домой ведут,
Где жоны нас давно, чай, ждут,
Где гневно блещут их глаза,
На лбу сбирается гроза...
Тэм служит нам живым примером,
Что нужно днем прощаться с Эром.
(Старинный Эр наш всем известен:
"Эр, где народ красив и честен".)
Ты, Тэм, глупее всех на свете:
Не говорила ли она,
Что ты - пивной котел без два,
Что ты - негодник, пустомеля,
Пьян вплоть от мая до апреля!
Везешь ли к мельнику зерно,
Пропьешь и куль с ним за-одно !
Пойдешь ли в кузню за подковой,
От кузнеца придешь с обновой,
И даже (просто грех и срам!)
Пойдешь в субботу в Божий храм -
С дьячком напьешься накануне
Святого дня... Утонешь в Дуне 2),
Иль, будут ночки потемней,
Утащит ведьма в Элловей 3).
Мисстрис! мне кажется, что право
Все жоны судят очень здраво,
И что ума в том капли нет,
Кто презирает их совет!
Однако к делу: в эту ночь
Наш Тэм конечно был не прочь,
Подсесть к веселому камину,
Где старый друг наш Джон Соутер
Давно ужь пенил добрый портер.
А Тэма Джон любил, как брат,
И всякий день с ним пить был рад.
Темненько стало; до двора
Оно давно бы ужь пора, -
Да эль так хмелен становился,
Что Тэм в хозяйку вдруг влюбился...
А Джон молол им разный вздор
И хохотал, как целый хор.
Вот дождь пошел, гроза бушует;
А Тэм и в ус себе не дует.
Забота с зависти взбесилась,
И в кружке с элем утопилась.
Но как пчела с лип носит мед,
Так время радость унесет!
Как царь, наш Шэнтер счастлив был,
Что злое горе победил!...
Но радость - мак: цветет - блестит;
Падет ли снег на зыбь пруда -
Блеснет - и тает навсегда;
Так в небе гаснут метеоры,
На миг прельщая наши взоры;
Так неба ясную лазурь
Мрачит дыханье зимних бурь. -
Но время мчится. - Между тем,
Пока домой сбирался Тэм,
Пробило полночь... В этот час,
Когда последний свет погас -
Не дай Господь когда-нибудь
Нам, грешникам, пускаться в путь!
А ветер свищет, воет, стонет
И облака по небу гонит.
Так ярко молния блестит.
Протяжно, гулко гром гремит.
Дитя - и тот бы догадался,
Что верно дьявол разыгрался.
Тэм оседлал кривую Мэг,
(На ней он ездил весь свои век),
Пустился в путь благословясь.
Дорогой он то распевал,
То шапку на лоб надвигал,
Не то смотрел по сторонам,
Чтоб не попасться к колдунам:
Ужь скоро будет Элловей,
Жилище сов, притон чертей.
Но вот ужь он и брод минул,
Где бедный Чэпман 4) утонул.
А вот и две сухия ели,
Где растянулся пьяный Черли;
А здесь, недели две спустя,
Нашли убитое дитя;
А тут (недавно ужь случилось)
У Мёнга тетка утопилась;
А там и Дун ужь засверкал...
Вдруг громче грохот бури стал.
Раскаты грома чаще, ближе,
То сквозь березовых ветвей
Явился страшный Элловей,
Сверкнув лучом из каждой щели...
Внутри скакали, выли, пели.
О, Джон-Ячменное-Зерно
Как ты отважно и сильно!
Мы с водки так-то храбры станем,
Что чорту прямо в харю взглянем!
А так-как Тэм все эль тянул,
То чорта верно верно б не струхнул.
Вдруг Мэг,-как вкопанная, стала:
Тэм ей кулак... она заржала,
И мчится прямо на огни.
Что жь там увидели они?
При блеске свечек и луны
Плясали черти, колдуны -
Да не французския кадрили,
А просто - джиг, горнпайп да рили...
На подоконнике в прихожей
Сидел Ольд Ник с звериной рожей,--
(Он у чертей был бандуристом)
Давил волынку, что есть силы:
Тряслись подгнившия стропилы...
У стен стояли там два гроба,
Окружены чертями оба;
А сам мертвец, в одежде белой,
В руке холодно-посинелой
Держал свечу... но еще то-ли
Там, межь преступников казненных
И двух младенцев некрещеных,
Злодей зарезанный лежал
И, рот разинув, издыхал...
Томагаук и ножик ржавый,
Которым - даже грех сказать -
Зарезал сын родную мать...
И видно, как к кровавой стали
А там - три трупа адвокатов,
И столько разных харь и рож,
Что им и рифм-то не найдешь.
А там все громче свист и вой;.
Ревет, трубит владыка Ада,
И черти пляшут до упада,
А с ними старые яги,
Швырнув засаленные шали.
В одних рубашках танцовали.
Ну, Тэм, скажи мне Бога-ради,
Что если б там все были... девы, -
А в чистом, тоненьком белье
Я прозакладывать готов
Все, что ты хочешь, что штанов
Не пожалел стащить бы с ляшек,
Но и яги и колдуны
И так вертелись на клюках,
онял страх.
Но Тэм хитер: меж гадких рожей
Сейчас одну нашел моложе.
(Она была здесь в первый раз,
На взморье Кэррика. Глядишь,
То подгрызет ячмень, как мышь,
То со двора бычка сведет,
То лодку в щепки разобьет.)
Как у трехлетняго ребенка,
Была и куца и толста -
Ну, из пайслейского холста.
Не знала то старушка Гренни,
За шиллинг (все её добро!)
Холста купила в Вильборо!
Здесь Муза, мы должны разстаться:
Теперь а\вывертывать колени.
Наш Тэм стоял, как бы прикован,
Бесовской пляской очарован, -
Как вдруг сам мастер Сатана
Так стал кувыркаться, пострел,
Что Тэмми мой не утерпел,
И крикнул: "Славно, старый Ник!"
Тут все потухло в тот же миг,
Как вся бесовская ватага
За ней пустилась. - Как порой
Летит, жужжа, пчелиный рой,
Как мышку кот подстерегает,
Или толпа бежит, как скоро
Заслышит крик: "держите вора!"--
Так Мэг пустилась, а за ней
Ватага леших и чертей.
Поджарит чорт тебя в аду!
И Кэт тебя ужь не дождется -
Кэт вдовый чепчик шить придется.
Мчись, Мэг, пока не упадешь -
Скорей на мост, не то так к броду:
Чорт не летает через воду 5).
Или тебе твой хвост не мил?
Но, ах! хвоста и след простыл.
Ей Ненни прыгнула на спину,
И ужь у самого моста
У Мегги не было хвоста!...
Наш Тэм от страха чуть живой,
Но Мегги... ах, восплачем, Муза!
На веки сделалась кургуза.
Ну, а теперь-то не пора ли
Нам приступить ужь и к морали?
Смотри, чтоб с ним того жь не было,
Что с Тэм. о'Шэнтровой кобылой.
В. Костомаров.
1 которого не красовалась бы на камине статуетка Тэма и его Мэг. Сам Борнс смотрел на свой "рассказ", как на неувядающее произведение в области поэзии. Байрон называет его opus magnum Борнсв, а Валтер-Скотт говорит, что Борнс дал в своем "о'Шэнтере" блестящее доказательство своего уменья соединять комическое с ужасным; и что ни один поэт, кроме Шекспира, не обладал таким талантом, при самых быстрых переходах, возбуждать в читателе совершенно противоположные чувства. Содержание рассказа заимствовано частию из народных предании, связанных с развалинами церкви Элловей, по близости которой родился Борнс; частию же из истинного происшествия. Лица, служившия моделью для Тэм о'Шэнтера и Джонни Соутера были еще живы в то время, когда рассказ появился в печати. Это были старые друзья поэта, фермер Дуглас Грэм из Шэнтера, и сапожник Джон Дэвидсон. Фермер и жена его твердо верили в привидения. Однажды резвые мальчуганы оторвали хвост у лошади Дугласа: подозрение пало, разумеется на ведьму. Большая часть остальных происшествий заимствованы из древних народных преданий и поверий, собранных в только что вышедшей тогда книге археолога Грове: "Antiquities of Scotland". Перевод мы старались сделать, по возможности, подстрочным, и сохранили размер подлинника.
2) Doon, река.
3) Элловей (Kirk Alloway) - старая церковь в окрестностях Эра. Несмотря на то, что долгое время здание это стояло без крыши, внутри его прекрасно сохранилась деревянная резьба, которую туристы разбирают по кусочкам на табакерки и прочия вещицы, в память мест, прославленных Борнсом в предлагаемом нами рассказе.
4) Chapman - мелочной торговец, коробейник.
5(Примеч. Борнса.)