Ода Венеции

Заявление о нарушении
авторских прав
Автор:Байрон Д. Г., год: 1818
Категория:Стихотворение
Входит в сборник:Произведения Байрона в переводе Н. В. Гербеля
Связанные авторы:Гербель Н. В. (Переводчик текста)

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Ода Венеции (старая орфография)

ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СТИХОТВОРЕНИЙ

НИКОЛАЯ ГЕРБЕЛЯ

ТОМ ВТОРОЙ

САНКТПЕТЕРБУРГ.
1882.

ЛОРД БАЙРОН.

ОДА ВЕНЕЦИИ.

  Венеция, когда ряды твоих дворцов
  Сравняются с водой, раздастся вопль народов
  Над грудой стен твоих разрушенных и сводов
  И жалобы смутят покой морских валов!
  Когда я слёзы здесь роняю огневые -
  Я, странник дальних гор, почти тебе чужой -
  То чем должны почтить тебя сыны родные?
  Всем чем хотят они, вверяющие свой
  Безсильный ропот сну, но только не слезой,
  Настолько жь на отцов похожие душою,
  Как ил на берегу, оставленный волной,
  На пену волн морских могучого прибоя,
  Лишающого в миг, когда уже земля
  Виднеется в дали, матроса - корабля,
  Они, подобно змей когортам ядовитым,
 
  Да, лучшей жатвы взять с тебя, красы земли,
  И самые века, сменяясь, не могли!
  Тринадцать сотен лет богатства, благ и славы
  Вдруг превратилась в прах, разсеялись как звук
  И каждый монумент, встречаемый вокруг -
  Колонна, храм, дворец - не смотрят величаво
  Ужь больше; даже лев как-будто усмирён,
  И резкие шаги, и звуки барабана,
  Вторя речам тебя гнетущого тирана,
  Дают тем площадям и тем каналам тон,
  Где прежде песень лишь мелодия царила
  И чьи струи, делясь под лезвием кормила,
  Вздымались вод семьёй увенчанных гондол,
  При говоре толпы, чей самый произвол
  И тяжкие грехи лишь были слишком скорым
  Биением сердец восторженных, которым
  Лишь время нужно, чтоб про бездну позабыть,
  В которой сонм страстей, беснуяся, кипит.
  Нет более надежд для наций - всё почило.
  Взгляни на сонм страниц промчавшихся веков:
  Одно и то же всё - один прилив часов
  И их отлив, всё то, что много раз ужь было
 
  Опёршися на то, что тает и гниёт,
  Мы, с воздухом борясь, свои теряем силы:
  Сама природа нас сражает и ведёт
  Послушною толпой к дверям сырой могилы.
  Для алчности пиров пасомые стада
  Подобны нам: они идти должны туда,
  Куда их гонит бич - будь это даже бойня.
  Скажите мне вы, кровь за ваших королей
  Пролившие в боях и спящие спокойно -
  Что сделали они для ваших сыновей?
  Обременили их тяжолыми цепями,
  Воздвигли стены вкруг и сделали рабами.
  Ужель не обожгли вы руки о сошник,
  Вас нудивший над ним склоняться, как тростник,
  Священным долгом труд томительный считая
  И руку, в смертный бой вас ведшую, лобзая?
  Всё, что к вам от отцов в наследство перешло,
  И всё, что время вам с исторьей завещало,
  Поверьте, далеко не так произошло,
  Как большинство людей до ныне полагало.
  Но видя это всё и слыша вкруг о том,
  Вы всё жь - в конце-концов - склонялися челом.
 
  На перекор всему и даже преступленьям,
  Рождаемым твердынь тюремных разрушеньем,
  И силятся вкусить той влаги неземной,
  Чья родина - родник свободы золотой,
  В то время, как толпа, тесняся в изступленьи,
  Стремится к кубку благ, дающему забвенье
  Той тяжести оков, в которой много лет
  Они сухой песок без устали пахали,
  На коем волоски хотя и выростали,
  Но только не для них, чьи головы в привет
  Под гнётом вековым ужь слишком поникали,
  А нёба крепли лишь под жвачкою печали.
  Немногие, они - в стремлении своём,
  Помимо злобы дня, идти добра путём -
  Не смешивают с ним всех этих отклонений,
  Которые, как мор иль гул землетрясений,
  Пугают лишь на миг, предоставляя в мгле
  Разрушенное злом возстановить земле...
  Свобода, слава, мощь - о, троица святая!
  Вы здесь когда-то вкруг царили, не смолкая.
  Союз сильнейших стран, в то время, как твой флаг
  Вкруг зависть возбуждал, как охранитель благ,
 
  Но духа у тебя не в силах был ограбить.
  Цари, которых ты здесь чествовала вкруг,
  Любили коротать с тобою свой досуг,
  А если иногда тебя и унижали,
  То не любить тебя себе не позволяли.
  То жь чувство вкруг к тебе питало большинство,
  Взирая на тебя как бы на божество,
  В котором зло само являлося любовью.
  Ты не дышала злом, не упивалась кровью.
  Но, побеждая, вкруг лишь радость разливала,
  Причём Господень крест везде возстановляла,
  Который с высоты твой стяг благословлял
  И полумесяц тем склоняться заставлял.
  Да, если он померк, то этим мир обязан
  Тебе, кто ныне им затоптан в грязь и связан.
  Республика главу склонила в трёх частях
  Стенящей вкруг земли: Венеция во прах
  Затоптана врагом, Голландия склонилась
  Пред скиптром золотым и в пурпур облачились,
  И если между гор Гельвеция одна
  Красуется ещё, как вольная страна,
  То не на долго. Власть до времени лукава:
 
  Да, ныне лишь одна великая страна
  Высоко над землёй подъемлет рамена.
  Равнин и гор её могучие сыны
  В незыблемой любви к свободе взрощены,
  Которую отцы так храбро защищали
  И, умирая, им в наследство завещали.
  И эта-то любовь, наследье их сердец,
  Сплела отчизне тот невянущий венец,
  Который край родной от стран тех отличает,
  Где человек главу пред скипетром склоняет.
  Межь братьями меньшой, он старшим показал,
  Что флаг, пловучий щит британских гордых скал,
  Склониться должен в прах пред тем, кто, полн любови
  К стране, купил её ценой дешовой крови.
 
  А не сочится в нём ленивою струёй,
  Тем делая его похожим на больного,
  Который, отдохнув, чуть двигается снова.
  Не лучше ли в земле с спартанцами лежать,
 
  Чем утонуть в грязи, чем взятым быть трясиной!
  Нет, лучше во сто врат, промчавшись над пучиной,
 
  Одною душ отцов достойною душой.
 
  А мир - ещё одним свободным гражданином...

1877.