| Автор: | Дан Ф. Л., год: 1888 |
| Категория: | Роман |
ГЛАВА VII
Старик успокоился. С восторгом смотря на господина, он воскликнул: - А твои гунны и Хельхал верят в тебя больше, чем ты сам. Больше, увы, больше, чем в благочестивые наставления отцов! - То, о чем мы только что говорили, как раз это подтверждает.
- Что ты хочешь сказать?
- Ведь ты знаешь, - тут старик понизил голос, хотя подслушивать было некому, - что от трупа человека, убитого женщиной, несчастие и гибель распространяются на всех окружающих. Как от чумы бежит гунн от убитых женщиной. И ты знаешь также, что, по древнему народному верованию, проклятие тяготеет не только на самом убитом, но и на его сыновьях! И несмотря на то, гунны верят в тебя и в твое неизменное счастье.
Слегка вздрогнув, как от холода, Аттила плотнее закутался в свой широкий плащ.
- Проклятие уже коснулось одного сына! - сказал он. - Неужели оно коснется и другого? - О, нет! - И одного вполне достаточно для такого глупого суеверия. Он попытался улыбнуться.
- Берегись, Аттила! Не раздражай богов! Чтобы и на тебе не исполнилось того же.
- Нет, уж если чему верить, так я скорее поверю предсказанию жреца. Недавно, принося в жертву пленных боранских князей и глядя на их трепещущие печени, жрец сказал мне: "Тебя Аттила, не ранит ни железо, ни камень, ни дерево. Ни нож, ни копье, ни стрела, ни секира, ни палица. В своей опочивальне, на ложе умрешь ты в нежных объятиях прекрасной женщины".
Прищурив глаза и как бы захлебываясь от наслаждения, рисовавшегося в его воображении, он медленно произнес про себя: "О ты, умная голова! Неужели ты и не замечаешь, что жрец предсказал тебе как раз то, что, как он верно отгадал, для тебя слаще меда? Ведь ты все еще не пресытился женщинами".
и сокровища...
- Бледа поступил благородно. Он был старший. Он имел право на все, и отдал тебе половину. Он поступил благородно.
- Но глупо, - с гневом нахмурив брови, воскликнул хан. - Это стоило ему жизни... Несколько лет мы жили согласно...
- Ведь Бледа был очень справедлив.
- Довольно его хвалить, - прервал Аттила сурово. - Он уже давно сгнил и не может тебя наградить за это... Не нападая на соседей, мы только отражали их нападения на нас. Но могущество гуннов падало.
- А по-моему, это и значит, падало. Напрасно я побуждал брата к войне с Византией, Равенной, готами. Он пропускал все удобные случаи для нападения. "Укажи мне, брат, - говорил он мне, - кто обижает нас, я не потерплю этого. Но самому делать несправедливости, на это я не согласен".
- Мудрый князь!
- Слабый человек!.. Я один, управляя только половиной гуннов, не был настолько силен, чтобы привести свои планы в исполнение. Я мог предпринимать только мелкие походы. Но и тут часто брат, когда находил меня не правым, удерживал мою уже поднятую руку. Долго терпел я все это, скрежеща зубами, но наконец бог избавил меня от него. - Раз как-то я был у него, чтобы убедить его напасть на Византию, где в то время шли страшные междоусобия. Победа была несомненна. Он отказался сперва спокойно, а потом, когда я стал настаивать, с досадой. - "Ну хорошо, - воскликнул я, рассердясь, - я обойдусь и без тебя"
"Ты слишком слаб", - возразил он.
"А это мы увидим", - сказал я и хотел уйти. Тут он начал грозить - и этим погубил себя!
"Берегись!" - говорил он. - "Уже давно я раскаиваюсь, что отдал тебе половину царства... Не нарушай мира! Иначе я спрошу твоих гуннов, не хотят ли они, чтобы я воспользовался теперь правом первородства. Посмотрим, что им больше нравится: жить ли в мире под моей властью, или под твоим бичом вечно воевать с соседями".
Он повернулся и вышел вон.
Сперва я оцепенел, онемел от ярости, потом пронзительный крик вырвался из моей груди, и я бросился вон из лагеря. Прибыв к себе, на Тиссу, я слег в горячке. Ночью видел я сон...
Тут Аттила, остановился, тяжело вздохнул и затем торжественно произнес: - Этот сон решил его судьбу и мою, и судьбу тысячи народов.