Аттила.
Книга V. Глава VI

ГЛАВА VI

Вдруг за дверьми поднялся страшный шум.

Аттила, услышав шум, наклонил немного вперед голову и снял с колен мальчика. Эрнак уселся у его ног и опорожнял один за другим кубки с вином, доставая их потихоньку от отца из стоявших возле него невысоких поставцев. Голова у него наконец отяжелела, щеки пылали. Он сидел, покачиваясь из сторону в сторону.

Стражи, стоявшие у дверей, направились между тем к выходу, чтобы прекратить шум и наказать виновных. Вдруг на пороге появился Дценгизитц. Оттолкнув стражей и ворвавшись в залу, он неистово захохотал.

На нем был короткий алый шелковый плащ, а поверх плаща за спиной - усеянный драгоценными каменьями колчан, туго набитый небольшими, острыми камышовыми стрелами. В руках у него был переломленный пополам длинный гуннский лук.

Он был на несколько лет моложе Эллака, а лицом очень похож на отца, хотя ему и недоставало того величия и величественного спокойствия, которому поневоле удивлялись в Аттиле даже враги его...

Глаза его блуждали, а толстые губы от ярости то и дело вздрагивали.

- Прочь с дороги, собаки! - кричал он, ударив при этом одного из стражей острым обломком лука, так что у того кровь брызнула из руки. - Кто смеет загораживать дорогу сыну повелителя...

Быстро пробежав залу, он вспрыгнул на возвышение и остановился перед Аттилой.

- Этот полу гот собирается тебе, папаша, на меня насплетничать, так лучше я расскажу тебе все сам и вместо того, чтобы ему чернить меня, я сам тебе на него пожалуюсь.

- Ссора между моими сыновьями?.. Оба не правы! - сказал отец. Но его карающий взор остановился только на Эллаке, который медленным и ровным шагом поднимался по ступеням. Печальное и благородное лицо его было на этот раз бледнее, чем обыкновенно.

- Это - такое дело, что о нем совсем не стоило бы и говорить, - снова начал Дценгизитц. - Ехали мы по пыльной дороге, сопровождая заложников. Кругом было так пустынно. Я, просто от скуки, поспорил моим оруженосцем, что попаду между третьим и четвертым пальцем руки, если они раздвинуты.

- "Тебе хорошо спорить, - усмехнулся тот - Ведь не найдешь никого, кто бы подставил тебе руку для стрельбы".

- "А вот!" - воскликнул я и приказал одному из заложников - двенадцатилетнему мальчику, сыну побежденного сарматского князя приложить руку к дереву, раздвинуть пальцы и не оглядываться. Он повиновался. Я взял лук, натянул тетиву, положил стрелу и прицелился. Но тут непослушный мальчишка повернул голову и, заметив, что я хочу сделать, закричал от ужаса, завертелся и вместо того, чтобы держать руку на дереве, закрыл себе лицо обеими руками, растопырив пальцы. Я попал, как обещал, как раз между третьим и четвертым пальцем мальчишки...

И снова стал целиться. Тут я подбежал к нему, вырвал у него из рук лук...

- И переломил его на колене! - в бешенстве вскричал Дценгизитц. - Вот! вот обломки в доказательство! - И он бросил сломанный лук к ногам Аттилы. - Мой лучший лук! Из-за ребенка! Из-за заложника! Накажи сына готки, отец, или, клянусь богиней коней, прежде чем наступит ее праздник, я сам жестоко накажу его!

- А где мальчик? - спокойно спросил Аттила.

- Не знаю, - ответил Дценгизитц, пожимая плечами. - Где-нибудь на дороге.

- Он умер, - воскликнул Эллак. - Он умер у меня на руках.

очень не хорошо, сломав лук твоего брата. Кто ломает оружие брата, тот ломает свое собственное оружие. Шесть таких же луков возвратишь ему - это одно наказание, а другое, более тяжелое, - мое неудовольствие. Прочь с глаз моих! Вон из дворца!.. А ты, Дценгизитц, сядь там внизу, возле королевича скиров с правой стороны, с левой сидит князь Чендрул, и позаботься, мой милый мальчик, чтобы юному герою воздавалось то, что ему подобает.

Эллаку хотелось еще раз встретиться взором с отцом, но тот больше не смотрел на него. Тогда он, опустив голову, медленно стал спускаться вниз по ступеням.

Ему приходилось идти мимо Ильдихо. Когда он поровнялся с ней, девушка вдруг поднялась и при всех протянула ему свою руку. Он схватил ее, молча поклонился и быстро вышел из залы.

Аттила хорошо все это заметил. Он слегка кивнул головой и злобно прищурился.