Аттила.
Книга V. Глава VII

ГЛАВА VII

Между тем в залу вошел знатный гунн в богатой одежде, с ног до головы покрытый пылью. На голове у него была овчинная шапка, обвитая зеленым венком. Стража, стоявшая у дверей, почтительно приветствовала его.

Он терпеливо ждал у дверей, пока Аттила разбирал спор между сыновьями.

Когда повелитель кончил, он быстрыми шагами прошел по зале и, вбежав на возвышение, бросился к его ногам.

- Встань, князь Дценцил! Ты пришел, как видно, с известием о победе: у тебя на голове венок.

- Да, - громко воскликнул гунн, с виду почти еще юноша, быстро поднимаясь с земли, - я пришел с известием о победе и о гибели твоих врагов. Лугионов больше нет.

Зала при этих словах огласилась дикими криками. Гунны ликовали. А германцы с ужасом переглянулись между собой. По знаку Аттилы, князь начал свой доклад:

- Среди болот своего Данастра лугионы считали себя в безопасности. Они осмелились отказаться от уплаты тебе дани. Ты удостоил меня чести наказать их. Как наказать - это ты предоставил мне. Я знаю твой вкус, о великий господин, и сам люблю эту работу. Я решил их уничтожить. Не легко было проникнуть через болота: они уничтожили все переправы и вместе с женщинами, детьми, стадами и имуществом скрылись внутри своей, окруженной водой, страны, устроив засеку. Но, - он засмеялся, оскалив зубы и разглаживая свою редкую бородку, - я построил превосходный мост. Мы согнали несколько тысяч антов и склабенов. Они, конечно, ни в чем не провинились перед нами, даже напротив, они доставляли нам повозки, вьючных животных и пищу. Мы их перебили и их трупы уложили попарно по болоту. Сначала, конечно, наши лошади пугались, не хотели идти по не остывшим еще человеческим телам. Тогда мы положили трупы ничком, а на спины им посыпали лучшего овса, и наши бойкие лошадки, почуяв лакомство, привыкли ступать по ним. Призвав затем на помощь шпоры и бичи, мы вскоре переправились через болото. Была ночь, когда мы напали на неприятелей. Они пришли в страшное смятение. Женщины и дети в ужасе вопили. О какие это были веселые звуки! Им наверно показалось, что мы вышли из под земли. Куда бы они ни повернулись, всюду был огонь, копья, бичи и копыта лошадей. Когда взошло солнце, не осталось в живых ни одного лугиона. А их было до шести тысяч мужчин, способных носить оружие, и столько же, если не более, женщин, детей и стариков... Велик ты, Аттила, сын победы!

- Велик ты, Аттила, сын победы! - повторяли гунны. От их бурных криков дрожали стены дворца.

Неподвижно, не шевельнув бровью, выслушал повелитель этот доклад и эти приветствия.

- Хорошо, - сказал он наконец спокойно, - очень хорошо. Подожди, Дценцил, подожди, сынок. Аттила разделит с тобой трапезу. Вот! Возьми.

Он взял своими короткими, толстыми пальцами со стоявшего перед ним золотого блюда большой кусок конины, разорвал его пополам, так что кровь брызнула кругом, и одну половину сунул в рот князю, а другую себе.

- Ты должен сидеть сегодня рядом со мной, на почетном месте, - сказал Аттила и сделал знак слугам. Те принесли стул, покрытый пурпуровым покрывалом, с шестью серебряными ножками и такою же спинкой и поставили его слева от повелителя.

- Это Эрнак, - усмехнулся отец, - он еще держит в объятиях кубок. Воришка! Он стащил слишком много, так что не в силах был вынести. Снесите его в спальню. С завтрашнего дня он будет пить только воду. А кто даст ему вина или меду, будет распят.