| Автор: | Дан Ф. Л., год: 1888 |
| Категория: | Роман |
КНИГА VI
ГЛАВА I
Зала опустела. При повелителе остался только Хельхал. Вдруг двери распахнулись, и в залу ворвался Эллак.
- Эллак! - гневно воскликнул отец. - Как ты смел? Разве не запретил я тебе показываться мне на глаза? Разве я звал тебя?
- Нет, господин. Но...
- Чего ты здесь ищешь? Или кого ты здесь ищешь?
- Отца.
- Господина, хочешь ты сказать.
- Да, господина! Великого повелителя, справедливого судью!
- Ну да! Так я угадал, зачем ты явился! - Справедливого судью? Хорошо. Я заслужил, чтобы меня так называли. И покажу это. А ты берегись просить за изменников.
- Разве они уличены? Я слышал только какие-то неясные разговоры гуннов. Разве вина их доказана?
Аттила молчал. Он онемел от гнева. Желтое лицо его приняло багровый цвет.
Но Хельхал с досадой воскликнул: - Ведь мальчишка, кажется, бросил меч в твоего отца. И только благодаря верности гунна он остался жив... А старик?.. Оба они с шайкой других изменников сговаривались произвести восстание и убить твоего отца. Но мы, твой отец и я, все подслушивали, спрятавшись в дупле дерева, на дунайском острове.
Эллак закрыл глаза.
- Если это так. Ну что ж! Суди обоих...
- Они осуждены, - сказал Аттила.
- Казни их... Я не смею просить об их помиловании. Но... правда ли то, о чем кричат на всех улицах, будто также и Ильдихо осуждена? Она невинна!
- Нет. Она знала о заговоре. Я это заметил по ее глазам, как она вошла сюда и взглянула на меня. Она знала и ничего не сказала своему господину.
- Так неужели она должна была погубить своего отца и жениха?
- Да, она должна была! - Но я ее прощаю, потому что я не только справедливый судья, но и снисходительный правитель, который охотно милует. Она не будет наказана.
- Но, отец, ведь это не правда, что говорят?..
- Что ты хочешь убить ее отца и ее жениха, а ее... Нет! Это невозможно.
- Что для Аттилы невозможно?
- Гнусные дьявольские поступки! - вскричал юноша, более не владея собой. - Нет, ты, запятнанный кровью их обоих, не принудишь ее - это чудное существо, эту белокурую богиню - отдаться тебе!..
- Клянусь моими черными богами, - в гневе воскликнул Аттила, - я это сделаю. Высшая почесть, какая только может выпасть на долю женщины, выпадет и на долю твоей белокурой богини: она будет принадлежал Аттиле.
- Ни в каком случае! Я говорю тебе: она любит скира.
- Я не ревнив... к мертвецам.
- Так я скажу тебе более: она ненавидит тебя, она чувствует к тебе отвращение!
- Нет! Она умрет, если ты ее принудишь. О мой господин и отец, - в исступлении бросился он к его ногам, - ты видишь, я у твоих ног, я обнимаю твои колени. Я умоляю тебя! Пожалей! Никогда, никогда, с тех пор как я родился, несчастный, я не осмеливался беспокоить тебя просьбами! Несколько лет тому назад после победы над яцигами ты дал мне позволение просить тебя, о чем бы я ни захотел! Мне ничего не было нужно. А теперь, теперь исполни мою просьбу. Я умоляю тебя пощадить не мужчин, а только девушку!
- Я пощажу ее!
- Благодарю тебя, отец! - В восторге воскликнул Эллак, вскочил на ноги. Но, взглянув на мрачное, насмешливое лицо отца, он испугался.
- Я окажу ей высшую милость: она должна родить мне сына.
- Нет, отец! Этого... этого не будет, - вскричал Эллак. - Ты не осквернишь этой женщины... Я не переживу этого! Знай: я люблю ее до безумия.
- Я это давно знаю.
- Отец, Дагхар должен непременно умереть?
- Да.
- Так отдай ее мне.
- Ха, ха, ха, - захохотал Аттила, - да ты в самом деле с ума сошел. Значит, если певец, которого она любит, умрет, а ты вместо него будешь ее обнимать, это будет не осквернение?
- Никогда я ее не коснусь! Клянусь тебе. Я буду ее уважать, как жену, и защищать.
Хельхал бросился к нему и схватил его за руку.
- Заколи меня, отец! - воскликнул Эллак, подставляя грудь. - Я буду тебе благодарен, если ты возьмешь у меня жизнь! О если бы ты не давал ее мне!
- Нет, - сказал мрачно Аттила. - Благодарю тебя, старик. Мальчишка не достоин пасть от моей руки. Пусть он живет и знает, что его белокурая богиня - в этих объятиях. - Он поднял руки, напрягая мускулы. - Это пусть будет ему наказанием.
"Освободить ее? - Это невозможно. - Убить ее, - потом себя!" - Эта мысль мелькнула у него в голове, когда он был уже у дверей. И он обнажил меч.
В дверях стоял Дценгизитц с целой толпой воинов. Они, слыша гневные крики повелителя, сбежались и в страхе остановились на пороге.
- Держите его! - грозно воскликнул Аттила. - Обезоружьте его! Так, хорошо, Дценгизитц, мой проворный сын! Ты, Хельхал, запрешь его сейчас же в ясеневую башню, а к дверям приставишь четверых стражей. Я буду его судить потом... прежде еще нужно отпраздновать свадьбу.