Борьба за Рим.
Книга V. Витихис. Глава Х

ГЛАВА Х

Действительно, в лагере было страшное смятение. Войско разделилось на несколько партий, готовых к восстанию. Одни хотели присоединиться к жителям Равенны, другие - к бунтовщикам, третьи хотели покинуть Италию и уйти за Альпы. Иные требовали избрания нового короля, и только очень немногие не верили бегству короля и ждали его. Во главе последних стал Гильдебад. Он занял ворота, открывавшие дорогу в город и в лагерь бунтовщиков, и объявил, что не выпустит никого. Всюду раздавались угрозы, брань, звук оружия, и Витихис, проезжая по лагерю, ясно понял, что, если бы он отрекся от короны или бежал, дело готов погибло бы.

Быстро решившись, вошел он в свою палатку, надел королевский шлем, взял золотой скипетр, сел на Борея, своего боевого коня, и поехал по улицам лагеря. За ним следовал Тейя с голубым королевским знаменем Теодориха. У западных ворот лагеря собралась толпа воинов, желавших уйти за Альпы. Гильдебад не выпускал их из ворот.

- Выпусти нас, - кричала толпа. - Король бежал, все погибло, мы хотим спастись!

- Король не такой трус, как вы! - ответил им Гильдебад, отталкивая передних.

- Он изменник, - отвечали из толпы. - Из-за пары женских слез он все бросил.

- Да, - кричали другие. - Он убил три тысячи наших братьев и потом бежал!

- Ты лжешь, - раздался подле него спокойный голос Витихиса, подъезжавшего в эту минуту.

- Да здравствует король Витихис! - торжествующе закричал Гильдебад. - Видите, готы, он здесь.

- Да здравствует король! - вскричал подоспевший Гильдебранд. - Герольды, объявите скорее по всему лагерю, что король здесь.

И вскоре по всему лагерю гремело: "Да здравствует король Витихис!"

- Скорее, король, веди нас к победе, - вскричал Гильдебад. - Потому что Гунтарис и Арагад двинулись уже на нас, думая, что мы без главы. Веди же нас! Долой мятежников!

- Долой мятежников! - раздался тысячеголосый крик.

Но король спокойно покачал головою.

- Нет, кровь готов не должна более проливаться от готского же оружия. Подождите меня здесь. Гильдебад, открой ворота. Никто не должен следовать за мною. Я один пойду в лагерь мятежников. Тейя, смотри за порядком в лагере. А ты, Гильдебранд, ступай к воротам Равенны и объяви, чтобы их открыли. Требование народа будет исполнено: сегодня же вечером в них въедет король Витихис и королева Матасвинта.

Гильдебад открыл ворота. Сзади виднелся лагерь мятежников. Там все было в движении, - очевидно, готовились к бою: громко раздавался их военный клич.

Витихис отдал свой меч Тейе и медленно подъехал к противникам. Ворота закрылись за ним.

- Он ищет смерти! - вскричал Гильдебранд.

- Нет, он ищет и принесет благо готам, - ответил Тейя.

Витихис между тем подъехал к Гунтарису.

- Я пришел поговорить с тобою о благе готов. Братья не должны более враждовать между собою. Вступим рука об руку в Равенну и соединенными силами отразим Велизария. Я женюсь на Матасвинте, а вы оба будете занимать ближайшие места к трону.

- Герцог Гунтарис, я мог бы возразить тебе на это, что и мы скоро будем в твоих палатках: мы многочисленнее и не трусливее вас, притом на нашей стороне правда. Но оставим это. Допустим, что ты победишь нас. Что дальше? Можешь ли ты бороться с Велизарием? Ни в каком случае. Соединившись вместе, мы едва в состоянии будем побороть его. Уступи!

- Уступи ты, - ответил Гунтарис, - если тебе так дорого благо готов. Откажись от короны. Неужели ты не можешь принести жертву своему народу?

- Могу, я даже принес уже. Есть ли у тебя верная жена, Гунтарис?

- Есть, она мне очень дорога!

- Ну, видишь, я также имел очень дорогую жену и пожертвовал ею для народа: я отпустил ее, чтобы жениться на Матасвинте.

- Значит, ты не любил ее! - вскричал Арагад.

Витихис потерял самообладание: щеки его вспыхнули, и он бросил уничтожающий взгляд на испуганного юношу.

- Не болтай мне о любви, глупый мальчишка. Из-за того, что тебе приснились алые губы и белое тело, ты толкуешь о любви? Что можешь ты знать о том, что я потерял в этой женщине, матери моего ребенка? Целый мир любви и верности. Не раздражай меня. Я с трудом сдерживаю свою боль и отчаяние.

Гунтарис все время молчал, задумавшись.

- Я был с тобою, Витихис, на войне с гепидами. Никогда не видел я, чтобы простой человек был так благородно храбр. Я знаю, в тебе нет никакого коварства. И знаю, как глубока бывает любовь к достойной жене. И ты пожертвовал для народа своею женою? - Это великая жертва.

- Брат! - вскричал Арагад, - что ты замышляешь?

- Я думаю, что дом Вельзунгов не должен допустить, чтобы кто либо превзошел его в благородстве. Благородное происхождение, Арагад, обязывает к благородным поступкам. Скажи мне, Витихис, только одно еще: почему же ты не отказался скорее от короны, даже от жизни, чем от своей жены?

- Потому что это погубило бы наше государство. Два раза я хотел уступить корону графу Арагаду. И оба раза первые люди при моем дворе клялись, что никогда не признают его. Явилось бы три, четыре короля сразу, но Арагада они не признали бы. Тогда я отпустил свою жену. Принеси же и ты жертву, герцог Гунтарис. Откажись от притязаний на корону.

- В домах готов не будут говорить, что крестьянин Витихис оказался благороднее, чем самый благородный из благородных. Война кончена: клянусь тебе в верности, мой король.

Гордый герцог опустился на колени перед Витихисом. Король поднял его, и они дружески обнялись.

- Брат, брат! Что ты сделал! Какой позор! - вскричал Арагад.

- То, что я сделал, делает мне честь, - спокойно ответил Гунтарис. - И чтобы мой король увидел в этой клятве не трусость, а благородный поступок, я прошу у него одной милости: Амалы и Балты оттеснили наш род с того места, на которое они имеют право среди готов.

- В этот час, - сказал Витихис, - ты снова купил это место: готы никогда не забудут, что благородство Вельзунгов предотвратило междоусобную войну в такое опасное время.

- В знак того, что ты отдаешь нам справедливость, позволь, чтобы во всякой битве Вельзунги носили боевое знамя готов, - сказал Гунтарис.

- Пусть будет по твоему, - ответил Витихис, протягивая руку. - И ничья рука не понесет его с большим достоинством.

- А теперь к Матасвинте! - сказал Гунтарис.

возлюбленную. Она отвергла меня, но я люблю ее. Я защищал ее перед братом, когда он хотел принудить ее стать моею. Тем более буду защищать ее теперь, когда они хотят принудить ее стать женою врага.

Вскочив на лошадь, он помчался к ее палатке. Витихис с беспокойством смотрел ему вслед.

- Оставь, - спокойно сказал ему Гунтарис. - Раз мы соединились, нам нечего бояться. Пойдем и, как предводители, примирим наши войска.

И он подвел Витихиса к своему войску и потребовал, чтобы все тотчас присягнули ему. Те с радостью дали клятву.

Между тем Арагад вошел к Матасвинте.

- Не сердись, княжна! На этот раз ты не имеешь права! Арагад пришел только исполнить последний долг своей любви. Беги, следуй за мною! - и он схватил ее за руку.

Матасвинта выдернула свою руку и отступила назад.

- Бежать? Куда? Почему? - спросила она.

- Куда? За море! Через Альпы! Все равно. Но беги, потому что твоей свободе грозит опасность. Тебя назначили в жены другому, и, если ты не бежишь, они принудят тебя выйти за него.

- Принудят? - ответила Матасвинта. - Меня, внучку Теодориха? Пусть попробуют! - и она схватила кинжал, который был спрятан у нее на груди.

В эту минуту в палатку вошел Тейя, а за ним два мальчика в нарядных белых шелковых одеждах. Они несли пурпуровую подушку, прикрытую покрывалом. Тейя подошел к Матасвинте и опустился перед нею на колени.

- Приветствую тебя, королева готов и Италии! - мрачно сказал он.

Она с удивлением взглянула на него. Тейя же поднялся, взял с подушки, которую несли мальчики, золотую корону и зеленую ветку руты и подал их Матасвинте.

- Вот, - сказал он, - корона и венок невесте, Матасвинта. Носилки ждут. Садись и поезжай венчаться и короноваться.

Арагад схватился за меч.

- Кто прислал тебя? - спросила Матасвинта с бьющимся сердцем, все еще держась за кинжал.

- Кто же, как не Витихис, король готов? - ответил Тейя.

Глубоким торжеством сверкнули прекрасные глаза Матасвинты. Быстро надела она корону на голову и, подняв обе руки к небу, вскричала:

- Благодарю тебя, о небо! Твои звезды не лгут, и верное сердце также. Я знала, что это будет... Идем, Тейя, я готова. Веди меня к своему и моему господину.

Они уехали.

Арагад не в состоянии был вымолвить слова от изумления.

К нему подошел один из его свиты.

- Куда? куда? - повторил Арагад. - Остается только одна дорога, - по ней я и пойду. Где теперь византийцы - и смерть?

Через неделю после этого в Равенне был большой пир в честь бракосочетания короля. Вечером Матасвинта вошла в приготовленную для нее комнату.

- О Аспа, - вскричала она, остановившись на пороге. - Как чудно, волшебно ты убрала ее! Вся в цветах! Но запах слишком уж силен.

- А ты как хороша теперь! - вскричала Аспа, любуясь ею. - Никогда, никогда не видела я тебя такой прекрасной. Ты точно богиня любви.

Матасвинта взглянула в зеркало и увидела, что Аспа права.

- Уйди, Аспа, я должна остаться одна с моими мыслями.

Невольница повиновалась, Матасвинта подошла к окну и открыла его.

- О, каким чудесным образом исполнилось мое предчувствие, желание, мои надежды! Как некогда он осушил слезы девочки, привел ее, безнадежную, в дом, так и теперь он утешит все мои страдания. Во все эти одинокие годы, последние месяцы, полные опасности, внутренний голос громко говорил во мне: "Это будет, будет так, как ты веришь! Твой спаситель придет!" И - о несказанная милость неба! - это свершилось: Я - его. Прими мою благодарность, горячую, священную благодарность, ты, могущественная сила, которая указывает путь людям своею любящею, мудрою, благословляющею рукою. Я хочу быть достойной этого счастья: он должен жить, как в раю. Говорят, что я красива. О небо, оставь мне эту красоту для него! Говорят, что я обладаю сильным, быстрым умом. Боже, придай ему крылья, чтобы он мог следовать за его геройской душой! И вместе с тем, о Боже, дай мне силы исправить свои недостатки, победить гордость, упрямство, вспыльчивость.

Она склонила голову на руки. В эту минуту комната ярко осветилась. Матасвинта оглянулась в открытой двери стоял Витихис, за ним несколько знатнейших готов с факелами.

- Благодарю, друзья, - сказал Витихис. - Благодарю, идите, продолжайте пировать.

Они ушли. Витихис и Матасвинта остались одни. Невольно она отступила в дальний угол комнаты. Витихис заметил это.

- Королева, - сказал он серьезно, торжественным голосом. - Успокойся. Я догадываюсь о твоих чувствах. Но так должно быть: я не могу пощадить тебя. Благо готов требовало этого, и я женился на тебе. Но ты должна заметить в эти дни, что я, по возможности, щажу тебя, - я все время избегал тебя, охотно ушел бы и теперь, но это невозможно. Ты знаешь обычаи готов: знатнейшие готы - шесть мужчин и шесть женщин - проведут эту ночь на страже у нашей двери, и если бы я вышел, это наделало бы много шуму. Ты должна эту ночь потерпеть мое присутствие, хотя, - верь мне, - я гораздо охотнее склонил бы свою усталую голову на твердый камень самого пустынного горного ущелья, чем на пышное ложе здесь.

Молча, дрожа всеми членами, Матасвинта прислонилась к стене. Как ни тяжело страдал сам Витихис, но ему стало жаль девушки.

- Оставь, Матасвинта, - сказал он. - Будем благородно выносить нашу долю и не станем огорчать друг друга мелочностью. Руку твою я должен был взять, но сердце свободно. Я знаю, что ты меня не любишь, - ты и не можешь, да и не должна любить меня. Но верь мне, я честен, и тебе следует уважать человека, с которым ты разделяешь корону. Итак, будем друзьями, королева готов!

И он протянул ей руку. Матасвинта не могла дольше владеть собою: быстро она схватила его руку и опустилась перед ним на колени.

- Нет, дорогой, я не хочу избегать тебя. Узнай наконец все. О Витихис! Меня учили, что женщина должна скрывать свое чувство. Но я не хочу этого, я буду откровенна с тобою. Ты говоришь о принуждении и страхе. Витихис, ты ошибаешься. Меня не надо было принуждать, охотно...

С удивлением смотрел на нее Витихис. Теперь ему показалось, что он понял ее.

- Прекрасно и величественно поступаешь ты, Матасвинта: ты так горячо любишь свой народ, что без принуждения жертвуешь ему своею свободой. Верь мне, я глубоко уважаю тебя за это. Я тем лучше могу, оценить эту жертву, что я сам сделал то же. Только для блага государства я женился на тебе, но никогда не могу любить тебя.

- Ты не любишь меня? Не можешь любить? Так звезды лгут! Да разве уже нет Бога?

Король не понимал и не хотел понять этого возбуждения, но решил положить ему конец.

- А, - дрожа, точно в лихорадке, вскричала Матасвинта: - и ты осмелился! Ты осмелился! Прочь, прочь, от меня!

Стыд и гнев, любовь и страшная ненависть бушевали в груди Матасвинты. Она бросилась было к двери, но упала без чувств. Витихис положил ее на постель, а сам сел подле.

"Бедное дитя! - сказал он про себя. - Здесь так душно. Она сама не знала, что говорила".

Долго сидел он, склонив голову, прижав губы к медальону с волосами сына и жены. Наконец пропели петухи, и стража ушла. Вслед за ней ушел и Витихис.