Божественная комедия. Ад.
Песнь XXI

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Божественная комедия. Ад. Песнь XXI (старая орфография)

ПЕСНЬ XXI.

Содержание. Путники всходят на следующий мост и с его вершины глядят в весьма темный пятый ров. Светские симонисты, люди, торговавшие гражданскими местами, и взяточники погружены здесь в кипящее смоляное озеро, по берегам которого взад и вперед бегают демоны, вооруженные крючьями. Пока поэты смотрят в ров, дьявол приносит на плечах сенатора из Лукки, кидает его в смолу и бежит за другими подобными. Черти, скрытые под мостом, подхватывают грешника крючьями и погружают его в кипяток. Виргилий из предосторожности приказывает Данту спрятаться за скалою, а сам переходит мост. Дьяволы кидаются на него с яростию; но Виргилий, укротив их, вызывает одного из их толпы для переговоров. Бес Злой-Хвост выходит с дерзостию; но, узнав о причине замогильного странствий поэтов, в ужасе роняет багор из рук. Тогда, по приказанию Виргилия, Данте выходит из своего убежища; демоны на него кидаются и один из них хочет разорвать его; но Злой-Хвост их удерживает. С притворною приветливостию он назначает поэтам провожатых, ложно объявив, что мост разрушен только в шестом рве, но что в следующем он невредим. Десять избранных в провожатые демонов, под предводительством Курчавой-Бороды, делают гримасу Злому-Хвосту.

1	Так с моста на мост шли мы, разсуждая
	О том, чего в комедии своей
	Не передам, и, с высоты взирая,
4	Другую щель увидели под ней
	И тщетный плач услышали в провале
	В глубокой мгле, ужасной для очей.
7	Как вар кипит зимою в арсенале
	В Венеции, для смазки тех судов,
	Что, обветшав, уж плыть не могут, дале:
10	Кто конопатит там корабль с боков,
	Терпевших долго бурных волн напасти;
	Кто новый чолн готовит из дубов;
13	Кто парус шьет, разорванный на части;
	Кто у руля, кто рубит под кормой;
16	Так, не огнем, но силой пресвятой
	Растоплена, смола там клокотала,
	Отвсюду берег облепив корой.
19	Я в ров смотрел; но мгла в нем все скрывала :
	Лишь хлябь, вздымая в след за валом вал,
	То дулася, то ямой оседала.
22	Пока я пристально глядел в провал,--
	Мой вождь, вскричав: "Смотри! смотри!" нежданно
	Увлек меня оттоль, где я стоял.
25	Я побежал, как тот, кто видит странный
	Предмет и глаз с него не сводит прочь;
	Но, ужасом внезапным обуянный,
28	Бежит, не в силах страха превозмочь,
	И видел я, как черный бес за нами,
	Вдоль по утесу, мчался во всю мочь.
31	О, как ужасно он сверкал очами!
	С какою злобой он бежал, стуча
	Копытами и хлопая крылами!
34	Взвалив себе на острые плеча
	И возле пят когтьми вцепившись в кости,
37	"Вот анциан Святые Зиты! в гости
	К вам, Злые-Лапы, он пришел сюда!
	В смолу его! а я для вашей злости
40	Примчу других: там много их всегда!
	Там каждый взяточник, кроме Бонтуры!
	Из нет за деньги там выходит да!"
43	Швырнув его, умчался бес понурый,
	И никогда с такою быстротой *
	За вором пес не гнался из конуры.
46	Тот в глубь нырнул и всплыл облит смолой;
	А демоны из-под скалы висячей
	Вскричали: "Здесь иконы нет святой!
49	Не Серккьо здесь: тут плавают иначе!
	Когда не хочешь наших крючьев злых,
	Так не всплывай поверх смолы горячей!"
52	И сто багров в него всадили вмиг,
	Вскричав: "Пляши, где вар сильней вскипает,
	И, если можешь, надувай других!"
55	Так поваренков повар заставляет
	Когда оно поверх воды всплывает.
58	Тут добрый вождь сказал: "Пока во мгле
	Они тебя еще не увидали,
	Пойди, прижмись к той рухнувшей скале.
61	И чем бы мне они не угрожали,
	Не бойся: с ними я давно знаком;
	Они и прежде в спор со мной вступали."
64	И через мост он перешел потом;
	Когда ж достигнул до шестого брега,
	Он им предстал с безтрепетным челом.
67	С той яростью, с той быстротою бега,
	С какою мчатся псы на бедняка,
	Что под окном вдруг попросил ночлега,--
70	Вмиг вылетел их рой из-под мостка,
	Подняв багры; но он в святой защите
	Вскричал: "Ни чья не тронь меня рука!
73	Пусть прежде, чем крючки в меня вонзите,
	Один из вас пред мой предстанет лик;
	Потом меня терзайте, как хотите."
76	"Ступай, Злой-Хвост!" тут подняли все крик,
	И спрашивал: за чем он к ним проник?
79	"Проник ли б я, Злой-Хвост, в твою ватагу,
	Когда бы мне," учитель мой в ответ:
	"Не подали на подвиг сей отвагу
82	Рок благотворный и святой завет!
	Пусти ж меня: так небесам угодно,
	Чтоб здесь живой за мною шел во след."
85	Вмиг сокрушил он в дерзком гнев безплодный,
	Так, что багор он уронил к ногам,
	Вскричав к другим: "Пусть он идет свободно!"
88	Тогда мой вождь: "О ты, который там,
	Припав к скале, укрылся от насилий,
	Иди теперь без трепета к врагам."
91	Я поспешил туда, где был Виргилий;
	А дьяволы все бросились вперед,'
	Как будто бы свой договор забыли.
94	Так (видел я) был устрашен народ,
	Когда с условьем выйдя из Капроны,
	Толпу врагов он встретил у ворот.
97	К вождю прижавшись, ждал я обороны
	Где мог читать всю злость их без препоны.
100	Тогда один, поднявши свой косарь,
	Сказал другим: "Ножем его.... хотите ль?" .
	Другие: "Ладно! по спине ударь!"
103	Но бес, с которым говорил учитель,
	Туда поспешно обратясь, сказал:
	"Стой, Кутерьма! стой, дерзкий возмутитель!"
106	И нам потом: *3десь по уступам скал
	Вам нет дороги: в страшном том провале
	Весь раздробленный свод шестой упал.
109	Но если вы идти хотите дале,--
	Чрез этот грот ступайте в мрачный ад:
	Вблизи есть путь такой же, как вначале.
112	Уж тысяча и двести шестьдесят
	Шесть лет, поздней сего двумя часами,
	Вчера свершилось, как здесь рухнул скат.
115	Отряд моих туда пошлю я с вами
	Взглянуть: не всплыл ли кто там над смолой?
	Идите с ними смелыми стопами..
118	Марш, Криволет, Давило и Борзой!"
	"Веди их, Черт с курчавой бородой!
121	Марш, марш, Драконье-Жало, Вихрь-Свирепый
	И Вепрь-Клыкан и Душелов, злой дух,
	И Адский-Сыч и Красный-Черт нелепый!
124	Кругом обшарьте пруд; а этих двух
	Оберегайте до моста другого,
	Что, уцелев, идет чрез этот круг."
127	- "О ужас! вождь мой, что я вижу снова?
	О, поспешим без спутников одни!
	Коль знаешь путь, к чему вождя иного?
130	Когда ты мудр, как был ты искони;
	То как не зришь, что зубы их скрежещут,
	И что бровями нам грозят они?"
133	А вождь: "Не бойся! пусть глаза их блещут;
	Пусть, как хотят, скрежещут их клыки:
	От их угроз лишь грешники трепещут."
136	Плотиной, влево, двинулись полки;
	Но прежде все, взглянув на воеводу,
	Вмиг стиснули зубами языки,--
139	........................................................

1. В рве каются светские симонисты, люди, противозаконно торговавшие местами, раздававшие за деньги гражданския должности и всякого рода взяточники (barattieri). Они погружены в озеро кипящей смолы, из которого от времени до времени выплывают, желая прохладиться. Но демоны, бегающие по берегам и вооруженные крючьями, хватают выплывающих, сдирают с них кожу и опять кидают в озеро. - "Как перед совестию убийц кровь насильственно ими убиенных выступает кровавою рекою (Ада XII, 17--48 и прим.); так сознание черных, во мраке совершенных дел опутывает души этих грешников липкою, черною, смоляною массой. Захотят ли оне выплыть из среды, в которую погрузли, их грехи, их гнусное крючкотворство, воплощенное в толпу отвратительно страшных демонов, являются перед их очами, как Кентавры перед очами насилователей ближних (Ада XII, 56 и прим.), и тем с большею яростию и тем глубже погружают их в сознание своей греховности." Во времена народных несогласий класс гражданских чиновников обыкновенно отличается продажностию; а как продажен он был во времена Дантовы, видно из того, что поэт посвящает две целые песни этим грешникам. Копиш. Штрекфусс.

16. Не без значения смола в пятом рве растоплена не огнем, а силою божественной (per divina arte). Мы уже неоднократно говорили, что огонь у Данта есть символ божественного учения, света вечной любви и истины. "Грешники, здесь наказуемые, до того погрузли в черной грязи своей греховности, что никогда уже не могут видеть божественное: в нечистой среде своей, в кипящем смоляном озере, они чувствуют одну только силу огня, но проявления его в свете уже не видят. Огонь любви и истины уже для содомитов светил очень слабо." (Ада XV, 19 и примеч.)

37. Зита, родом из Монте Саграто около Лукки, находясь в должности служанки в этом городе у некоего Фатинелли, отличалась своею благотворительностию и благочестием и, по смерти, причтена папою Николаем к лику свяых.-- Анциани (сенатор, старшина) св. Зиты означает стало быть старшину из Лукки. Древние комментаторы (Франческо де Бути) называют этого непоименованного грешника Мартино Боттало.

38. Злые-Лапы (Malebranche): так названа адская стража этого рва в намек на алчность здесь казнящихся грешников ; кажется, на каждом из мостов этого круга приставлена подобная стража.

39--40. Отсюда видно, что Злым-Лапам дозволено выходить на свет и приносить оттуда грешников. Слич. Ада XXVII, 113.

41. Очевидная ирония: Бонтуро Бонтури, из фамилии Дати, был именно один из самых продажных (archibarraterius, как говорит Бенвенуто да Имола) жителей города Лукки и отворил Пизанцам за деньги Пизанские ворота (di Porta di Pisa) 18 Ноябр. 1313 г. Подробнее о нем см. у Филалетеса. Die Hölle, р. 157.

42. Из всего этого видим, что жители Лукки особенно отличались своею продажностию. Annales Lucensis urbis, Vol. I. p. 320, говорят, что уже в 1225 г. многие луккские дворяне продали за деньги неприятелям замки, коими повелевали, и за то были отрешены от своих должностей.

48. Святая икона (il Sahto Volto), собственно древняя статуя Христа, отличной, кажется византийской работы. Она стоит в особенной небольшой капелле посреди собора в Лукке. О прибытии этой статуи из Иерусалима в Лукку существует преудивительная легенда, которую рассказывает Бенвенуто да Имола, прибавляя: Tu de hoc crede quod vis, quia non est de articulis fidei. Этот образ и поныне находится в большом уважении у Луккийцев. Диаволы, видя грешника, выплывшого из смолы скорчившимся и принявшим фигуру человека молящагося, с жестокою насмешкою намекают, что здесь уже не поможет ему никакое упование в чудотворный лик его города. Филалетес.

49. Серккио, река, протекающая недалеко от Лукки.

54. В подлин: Si che, se puoi, nascosamente accaffi - намек на обыкновение этих грешников ловить в мутной воде.

63. Намек на первое странствование Виргилия в аду (Ада IX, 22 и д.).

85. Первое впечатление, произведенное Виргилием на демонов, равносильно тому, которое производит на какое нибудь уличенное во взяточничестве судебное место известный своим безкорыстием неподкупимый ревизор, уполномоченный правительством открыть и строго карать злоупотребления. Но этот страх, как мы видим, быстро проходит, и в подсудимых вскоре опять оживает надежда избавиться от уполномоченного силою, или хитростию. Штрекфусс.

осады принуждены были сдаться по недостатку воды (в Авгусге 1290 г.) на капитуляцию с условием пощады гарнизону. По повелению графа Гвидо де Монтефельтро, которому сдалась Капрона, все сдавшиеся были привязаны к канату и проведены до границы. Когда таким образом они проходили через лагерь, неприятель кричал: аррисеа! аррисса! (на виселицу их!), что естественно наводило страх на побежденных. Можно думать, что Данте был очевидцем этого события, которое он приводить для сравнения с своим страхом; ибо на 25 году он служил в войске Гвельфов, к партии которых принадлежал по своему происхождению (di nazzione), пока впоследствии политическия обстоятельства не склонили его более на сторону Гибеллинов.

112--114. Эта терцина есть самая важная для определения года и дня замогильного странствования Данта.

выразить тот фанастически-страшный характер этих существ, который так удивительно драматизировав в следующей песне. - "Здесь надобно сказать, что все эти демоны, как заметил Шлегель, собственно не падшие ангелы, но фантастическия чудовища в человеческом образе, не имеющия впрочем в себе ничего человеческого, кроме хитрости и диких страстей, каковы гнев и мстительность. Они то же самое, что Минос, Цербер, Минотавр и др.: символы наказуемого порока и самой казни. Данте заимствует эти существа отвсюду, как из мира языческого, так и христианского, и пользуется всеми богатствами сказки и истории для олицетворения своих идей; но откуда бы ни почерпал он эти образы, он везде одушевляет их жизнию так, что его символы никогда не кажутся холодными, мертвыми алиегориями." Каннегиссер.

138. Этой гримасою диаволы дают знать Злому-Хвосту, что они смекнули обман, в который он вводить поэтов.